А танкист тем временем добавил:
– Снимки и кинохронику с парада Победы сейчас в армии активно обсуждают, новая форма всем очень понравилась. И музыка тоже!
После того так от Ирины Федоровны осталось одно изображение, а звук исчез, обстановка стала гораздо более непринужденной и через некоторое время все уже сидели за столом и отдавали должное угощениям хозяйки дома. Андрей Иванович рассказывал о житье в эвакуации, другие тоже делились впечатлениями о прошедшей войне. Все Настины родственники честно трудились, в основном, в тылу. Правда медик и танкист выезжали на фронт, но потом возвращались обратно. Подполковник медицинской службы оказался хирургом, насовсем из военно-медицинской академии его не отпускали. Майор-танкист работал в Комиссии по перевооружению Красной Армии, ее готовились расформировать, поскольку эти функции в условиях мирного времени предполагалось возложить на наркомат обороны, его главные управления и оборонные промышленные наркоматы. А для координации создать военно-промышленную комиссию, куда Северова обещали включить. Сам же майор занимался войсковыми испытаниями новой бронетанковой техники и даже был немного знаком с Бергом.
Ночевать Северовы уехали в гостиницу, у родителей жены не остались. Олег уже лежал в кровати, когда из душа вышла Настя и улеглась рядом поверх одеяла. Северов стал гладить ее по спинке, но заметил, что та задумчиво смотрит куда-то сквозь окно.
– Что с тобой?
– Ничего, прости, просто задумалась. Помнишь, мы ребят видели у подъезда? Это мои одноклассники. Я с мамой разговаривала, узнала, что это все мальчишки, кто из моего класса в живых остался. Двое из девятнадцати.
– А из тех, кто в 41-м начал воевать, остался один из тридцати! – жестко сказал Северов. – И моя задача сделать так, чтобы 41-й никогда больше не повторился. И чтобы врагов было поменьше, и чтобы сильными они не были, и чтобы в шлак их перегнали, если полезут, быстро, качественно и при минимуме потерь.
Настя посмотрела на него с испугом и Северову стало неловко – напугал девушку.
– Извини, в таком случае всегда кажется – тебя упрекают, что остался жив.
– Что ты, что ты, милый! – Настя обхватила его шею руками, прижалась всем телом, из ее глаз потекли слезы. – Это ты меня прости, дуру. Я же знаю, ты никогда себя не берег!
– Вот точно, дурища, – хмыкнул отошедший генерал. – Я профессионал и просто так не подставляюсь. Это враги за свою родину пускай погибают, а я из них уважаемых покойников понаделаю и жить останусь. Так и надо воевать. Просто не всегда получается как надо, часто выходит как раз наоборот. Но уж тут мы непревзойденные мастера делать так, чтобы враги перед смертью со страху обклались. А кто жив остался, до смерти не забудет.
– Рассказывали мне, как ты с Булочкиным в 41-м немцев лопатками шинковал. Ужас какой! Прекращайте вы бессмертных изображать, у вас теперь жены, а у Олега Петровича еще и ребенок есть.
– Кстати, в 4 ИАП КБФ мою эскадрилью так и называли – бессмертные. И вообще, слушай больше, – проворчал летчик. – Чего тебе наболтали, сколько мы там порубали, роту? батальон? Фигня, на двоих десятка не было! Мы же не смертники, просто так надо было!
– Да ты с ума сошел! – подскочила Настя. – Фигня ему! Вдвоем с лопатками на отделение немцев!
Девушка вскочила и встала около кровати, уперев руки в бока. Северов хмыкнул:
– У нас окно распахнуто и шторы открыты, а ты нагишом скачешь.
– А пусть завидуют!
– Кому?
– Тебе! – промурлыкала Настя, ложась обратно. – Хватит о войне, обними меня.
Это Олег всегда делал с удовольствием и о войне они больше не вспоминали.
Глава 6
Утром Настя улетела обратно в Германию, а Северов на своем штабном С-54 направился во Владивосток. Добрались только на следующий день, перелет был нелегкий, погода тоже не всегда баловала. Неделю Олег мотался по всему Приморью, где была расквартирована его армия. Подготовительные работы были проведены гигантские, Булочкин и его команда подготовили аэродромы и места дислокации десантных частей. Все активно осваивались, не нарушая, впрочем, режима секретности. Сосредоточение всех десантных средств должно было завершиться к 10 сентября 1944 года. Немного успокоенный, Северов вылетел в Петропавловск-Камчатский. Здесь Олега ждали авианосцы «Москва» и «Севастополь» с полностью готовыми авиагруппами, пятнадцать эсминцев типа «Верный» (тип «Гиринг», модернизированные по советским требованиям), восемь подводных лодок типа К, все последних серий. Очень важным было то, что имелись и танкеры, и суда снабжения, и даже две плавбазы подводных лодок. Все вспомогательные суда были новыми, их ход позволял действовать в составе эскадры. Все корабли прошли профилактический ремонт после дальнего похода. Так что эскадра могла действовать на большом удалении от своих баз и не зависеть от снабжения через союзников, которые могли в любой момент подложить свинью и, ссылаясь на великие трудности, оставить корабли без топлива, авиабензина или боеприпасов.
Здесь же пришлось организовать небольшие посиделки, обмыть недавно полученный орден. Правда, крымские вина Северов оставил для женщин, справедливо рассудив, что мужчинам лучше подойдут армянский коньяк, «Столичная» и «Старка», а на закуску прекрасно пошли бутерброды с икрой и разная рыба. Олегу было очень приятно, что друзья искренне за него порадовались, они поздравили, заодно, и с созданием семьи. Засиделись допоздна, но на следующее утро дела завертелись с прежней силой, расслабляться было некогда.
Вскоре в Петропавловске побывал Нарком ВМФ, пообщался с командами, посмотрел на небольшие учения, проведенные после ремонта и, успокоенный, улетел во Владивосток. Наибольшую его озабоченность вызывала не эскадра, личный состав которой имел реальный боевой опыт и совершил совместный дальний поход через половину шарика, а именно Тихоокеанский флот, укомплектованный необстрелянным личным составом и не самыми новыми кораблями.
С Кузнецовым Северов встретился еще во Владивостоке. Николай Герасимович прямо сказал ему, что надежда в дальних морских операциях только на эскадру. Вести боевые действия в центральной части Тихого океана ТОФ не будет. Большие надежды Кузнецов возлагал на тяжелобомбардировочный авиаполк, вооруженный Ту-10, единственный полк на все ВВС и ВВС ВМФ, имеющий такие самолеты. Полку предстояло нанести удары управляемыми боеприпасами большой мощности по флоту противника. Вторым козырем Кузнецова были новейшие подлодки, третьим – палубная авиация, двести пятьдесят самолетов с опытнейшими летчиками, ударные самолеты которой также могли нести управляемое оружие – бомбы, ракеты и торпеды. Задачей ТОФа было обеспечение десантной операции и действия на небольшом удалении от своих баз.
Задачей эскадры было нанесение максимального урона Императорскому флоту, а это двенадцать линкоров, десять авианосцев и всякая «мелочь» типа тяжелых и легких крейсеров, эсминцев и подводных лодок. Некоторые линкоры и авианосцы повреждены, в том числе очень сильно, но и в строй вот-вот вступят еще несколько авианосцев. Генеральным штабом Красной Армии была проведена грандиозная дезинформация, результатом которой стало выдвижение японского ударного соединения в составе пяти линкоров, шести авианосцев и кораблей сопровождения к Гавайским островам. Целью японского соединения являлся полный разгром этой важной базы тихоокеанского флота США. Они предполагали вынести палубной авиацией все, что можно, а затем «отполировать» тяжелой артиллерией. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что японцы сами провели масштабную операцию по дезинформации противника. Основные силы тихоокеанского флота США находились в районе Соломоновых островов, где они собирались атаковать десантное соединение противника, выдвигающееся к Эспириту-Санто. Никакого десантного соединения там, разумеется, не было. Но сообщать о подобных «мелочах» союзное командование не собиралось, так что о том, что Перл-Харбор остался практически без прикрытия, командование ВМФ СССР могло только догадываться.
