Воздушного боя не предвиделось, но для демонстрации собственной солидности генерал взял в сопровождение два звена головастиков. Они должны были держаться на небольшом удалении и, после того как Олег доберется до «Ямато», спокойно уйти обратно с летающей лодкой.
Самолетам ТОФа ползти до цели было часа три, если не больше, но они еще только готовились к взлету, Олег рассчитывал успеть максимум за два. Корабли противника открылись через час пятьдесят, частоту для связи Северов знал.
– Генерал-майор Северов вызывает командующего японской эскадрой!
Самураи молчали, будто сдохли, даже между кораблями обмен прекратился.
– Отвечайте немедленно, дел не терпит отлагательств!
Еще через несколько минут на хорошем английском пришел, наконец, ответ:
– На связи адмирал Нобуэ Морисита. Что вам нужно?
– Адмирал, вы знаете о подписанном акте капитуляции. Каковы ваши намерения?
– Я не обязан перед вами отчитываться! Что-то еще?
– Я сяду рядом в вашим флагманом, обеспечьте мне катер. И будьте благоразумны, судьба Восточного ударного соединения вам ведь известна!
Морисита больше не произнес ни слова, но, когда летающая лодка садилась рядом с линкором, никаких препятствий ему не чинили. Эскадра застопорила ход, ьтолько два миноносца продолжали бегать в отдалении прямо по курсу. Небольшой катер вскоре доставил летчика на «Ямато», где его уже ждал командующий эскадрой.
В адмиральском салоне находилось девять офицеров, если Северов правильно разобрал их знаки различия, не ниже капитана 2-го ранга. Они о чем-то жарко спорили, но, при появлении Олега, немедленно замолчали.
– Господин генерал! – обратился к Северову один из них. – Я командующий ударным соединением адмирал Нобуэ Морисита. Что вы хотели мне сказать?
Японцы молча разглядывали Олега, далеко не все взгляды были дружелюбны. Один из офицеров, судя по нашивкам и петлицам капитан 1-го ранга, демонстративно положил руку на рукоять своего кортика. Северов тоже был в белом кителе и при кортике, поэтому машинально взялся за его ножны левой рукой. Это не укрылось от адмирала, он что-то резко сказал по-японски, потом добавил уже на английском языке:
– Нам известно, какую роль вы сыграли в защите особы нашего императора. Мной получен приказ о капитуляции и, как человек верный императору и Присяге, я обязан его выполнить.
Легкое шевеление за его спиной показало, что не все довольны таким исходом дела, поэтому Олег произнес:
– Господин адмирал, господа офицеры! Я прекрасно понимаю ваши чувства, но хочу сказать, что подчиняясь приказу вы не покрываете себя позором. Наоборот, вы сохраняете тысячи жизней ваших подчиненных, которые нужны вашей родине, вашей любимой Японии! Но чтобы сохранить ваши жизни, мне необходимо немедленно выйти в эфир и передать сообщение своему штабу. Каждая секунда промедления может стоить слишком дорого. Мы можем продолжить общение после передачи сообщения, если вы этого захотите.
– Вы считаете, что нам угрожает опасность? – надменно спросил один из офицеров.
– Я уверен в этом. Мы располагаем средствами уничтожения крупных боевых кораблей в любое время дня и ночи. «Тирпиц», «Шарнхорст», линкоры итальянского флота и ваша ударная группировка около острова Гуам тому подтверждение. Необходимо немедленно дать радиограмму, в противном случае вы будете уничтожены через несколько часов. Детали мы обговорим позже.
Адмирал несколько секунд раздумывал, потом кивнул и отдал какое-то распоряжение по-японски, после чего сообщил состав соединения и предложил Северову написать текст радиограммы и частоту для передачи, что тот и сделал.
«Нахожусь на борту линкора „Ямато“, принимаю капитуляцию ударного соединения адмирала Морисита в составе линкоров „Ямато“ и „Мусаси“, авианосца „Синано“ и пяти эсминцев. Соединение следует во Владивосток. Командованию ТОФ немедленно отозвать ударные самолеты, обеспечить сопровождение и подготовить места для размещения пленных. Представитель Ставки ВГК генерал-майор Северов».
После полуночи к японским кораблям, шедшим со включенным освещением, подошел эсминец, который доставил группу офицеров для подписания необходимых документов, на японские корабли поднялись офицеры ВМФ СССР и соединение продолжило свой путь к Саппоро. Северов попрощался с адмиралом Морисита и его офицерами и перешел на борт эсминца. Адмирал Морисита и его офицеры очень хотели от Северова услышать подробности спасения Хирохито, отказывать им в этом было нельзя, Олег прекрасно понимал, что значит для них особа императора. Поэтому все это время он рассказывал, как было дело, отвечал на вопросы, подтверждал или опровергал слухи, которые ходили в среде японских военных об этом нерядовом событии. Пришлось еще раз убедиться, что распространение слухов происходит одинаково вне зависимости от национальности и обрастает самыми невероятными подробностями. Японцы были поражены узнав, что русские воины своими телами закрывали императора от пуль мятежников, русские летчики шли на таран, защищая самолет с императорской семьей, что еще раз подтверждает, что в них присутствует самурайский дух. И теперь в среде японских солдат и офицеров идут споры о том, правильно ли в таком случае считать русских такими же гайдзинами, каковыми являются, например, американцы. В общем, к моменту подписания документов Северов уже очень устал и мечтал побыстрее подписать, что нужно, и добраться до койки.
Прибытие в Саппоро прошло спокойно, японцы организованно покинули свои корабли и отправились к местам, где их решено было временно разместить, но это уже была забота не командующего ГАОН. Из Москвы пришел приказ на возвращение армии обратно, в места постоянной дислокации на северо-западе СССР. Особая эскадра выводилась из состава армии и входила в состав Тихоокеанского флота. Забот хватало, но в церемонии подписания капитуляции 30 октября 1944 года принять участие пришлось, документ был подписан на борту авианосца «Москва», стоящего в Токийском заливе. На присутствии Северова настаивала японская сторона, пришлось лететь, прихватив с собой ягдтерьера.
После подписания акта о безоговорочной капитуляции, министр иностранных дел Японии Мамору Сигэмицу попросил разрешения сделать важное заявление. Суть его заключалась в том, что поскольку теперь СССР и Япония не находятся в состоянии войны, то ряд советских военнослужащих могут принять награды за спасение жизни императора и членов его семьи. Японцы заранее сделали запрос Советскому Правительству и получили положительный ответ, о чем, конечно, официально не объявлялось. В списке награжденных были все солдаты и офицеры, принимавшие непосредственное участие в этой операции, причем особенно японцы выделили тех, кто погиб в бою, их имена будут постоянно упоминаться в молитвах. Сам Северов получил Высший орден Хризантемы, как человек, руководивший операцией и принимавший в ней самое непосредственное участие. Поскольку этим орденом награждаются, в основном, члены императорской фамилии и главы иностранных государств, а Северов не является ни тем, ни другим, то для него был изготовлен специальный орден, состоящий только из одной Звезды, ни цепи, ни ленты, ни знака ордена не предусматривалось. Кроме того, Северову лично от императора преподнесли доспехи и комплект оружия самурая, настоящие, не новодел, очень красивые. Булочкин и Аверин были награждены орденом Восходящего солнца, что тоже было понятно. Такие же ордена получили и все погибшие солдаты и офицеры, пожертвовавшие своей жизнью для зашиты императора. Не были забыты и прочие участники операции.
