Разработку и строительство крупных артиллерийских кораблей страны СЭВ не вели. В составе Атлантического флота числились три бывших итальянских линкора, названные «Адмирал Ушаков», «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Лазарев», а в составе Тихоокеанского два бывших японских, теперь «Чесма» и «Синоп». Работы на итальянцах были закончены за полтора года, с японцами возни было больше, завершили только конце 1946 года.
С бывшими «Ямато» и «Мусаси» вообще было все сложно. После первой волны радости, что удалось заполучить такие мощные корабли, наступило отрезвление, очень уж специфичными они оказались. Условия обитаемости на линкорах были существенно лучше, чем на большинстве других боевых единиц бывшего Императорского флота, но до требуемого уровня все равно не дотягивали. И принципиально изменить ситуацию было практически невозможно, проще построить заново. Если добавить необходимость установки множества новых систем, артиллерии и т. д., вставал вопрос, а стОит ли вообще с этим связываться. Стране есть куда девать деньги. Выход нашли, как ни странно, сами японцы.
Советская оккупационная зона в Японии включала в себя Хонсю и Хоккайдо, на которых сосредоточилась не только основная часть населения и промышленности, но и находилась резиденция Императора. План Моргентау для Германии не состоялся, но на остальной части Страны восходящего солнца его аналог заработал в полную силу, поэтому неудивительно, что поток эмиграции оттуда был внушительным и очень напоминал Северову ситуацию с Европой начала 21 века. Плыли на лодках, джонках, чуть ли не в тазах, пришлось устраивать целые лагеря для беженцев, но обратно мало кого выдавали. Американцев и англичан это откровенно раздражало, но Сталин высказался в духе известной Олегу рекламы: «Кормить надо лучше!». Бывшие союзники опомнились быстро, но сделанного было уже не вернуть, потерять доверие легко, трудно завоевать его обратно. В этой истории не было ФРГ и ГДР, двух Корей, но все шло к тому, что скоро возникнут Южная и Северная Японии. А наиболее дальновидные местные политики уже зондировали вхождение последней в состав Совета экономической взаимопомощи.
В советской оккупационной зоне в метрополии происходили очень интересные дела. Задачи построения социализма в Японии Сталин не ставил, но в некоторые процессы пришлось вмешаться. Во-первых, большинство местных чиновников продолжало исполнять свои обязанности. Они хорошо знали местные реалии и, за редким исключением, продолжали добросовестно работать. Во-вторых, значительная часть населения испытала большое облегчение от мер, проводимых советской администрацией. Крестьяне получили право торговать своей продукцией на рынках, тогда как ранее они обязаны были ее сдавать государству. Рабочий день, длившийся 11–14 часов, уступил место восьмичасовому с еженедельным выходным. Выплачивались больничные пособия, исключена была дискриминация в оплате труда по гендерному и национальному признаку, отменены телесные наказания, открывались детские учреждения. Служители буддийских и синтоистских храмов также не подвергались никакому преследованию. Продолжали работать школы и высшие учебные заведения, медицинские учреждения, театры. Японцы, имеющие родственников на Южном Сахалине, могли убедиться, что там происходят такие же процессы. Более того, всем желающим выехать в метрополию было предоставлено такое право, остающиеся должны были стать гражданами СССР. Кроме всего вышеперечисленного, им прощались также все долги перед японскими банками. Император продолжал проживать в своем дворце и участвовать в общественной жизни страны.
Поэтому, видя отношение военной администрации к населению, Хирохито предложил частично укомплектовать команды линкоров ТОФа японскими моряками, а чтобы это не являлось нарушением международных договоренностей, они принимали советское гражданство. Их доля в экипажах составила среди матросов и старшин около 60 %, среди офицеров около 20 %. Все они старательно учили русский язык и осваивали обновленную материальную часть. Платонов своей властью запретил замполитам агитацию вступления в коммунистическую партию, Петровский его в этом поддержал, Сталин также отнесся с пониманием. В Японии и так происходили очень значимые процессы, они значительным образом изменяли государственное устройство, поэтому излишняя торопливость могла выйти боком. Местные партии социалистического толка и так быстро набирали популярность, ускорять тут ничего не требовалось.
Вместе с тем, в Токио начал свою работу Международный военный трибунал, на скамье подсудимых оказались более сорока военных преступников, среди которых были не только военные, но и представители крупнейших японских монополий, финансировавших агрессию. Дело обещало быть долгим, но у Северова была надежда, что пойдет оно не как в прошлой истории, поскольку председателя, главного обвинителя и членов трибунала назначил не американский генерал Макартур, а советский маршал Петровский.
Аналогичная ситуация складывалась в Европе с Италией, северная ее часть находилась в сфере влияния СССР, а южная в оккупационной зоне союзников, линия разделения проходила немного южнее Неаполя. В северной части Италии популярность компартии была более высокой, а действия советской военной администрации в немалой степени способствовали увеличению ее популярности и росту поддержки населением.
Кроме чисто военной сферы приходилось заниматься и проблемами СЭВ. Северов выдвинул идею более широкого использования техники на стройках в СССР. Эту технику должны были производить в развитых странах Европы. Существенно более высокая степень механизации строительных работ позволяла быстрее возводить цеха заводов и фабрик, прокладывать железные и автомобильные дороги. Проектированием такой техники активно занимались не только зарубежные, но и советские КБ. Не забыл Олег и про сопутствующие проблемы. Одной из них было образование. Требовались новые ПТУ, техникумы, институты, которые должны готовить кадры для растущей промышленности, науки и других сфер. Другой проблемой был недостаток населения. Требовались меры по стимулированию рождаемости, но они принесут результат не так скоро, как хотелось бы. И эта проблема тянула за собой другую – продовольствие. Олег как-то брякнул при Сталине – продовольственная безопасность, тому понравилось, фраза вошла в оборот. Разрабатывалась программа использования плодородных площадей на юге Урала и Сибири, на севере Казахстана, в Манчжурии. За счет использования промышленного и научного потенциала стран СЭВ удалось ускорить свой атомный проект, в США с этим дело шло значительно медленнее, чем в известной Олегу истории. Значит, у американцев бомба будет позже 1945 года, а у нас раньше 1949, немецкие физики, с энтузиазмом влившиеся в коллектив, а также их научно-лабораторная база, значительно активизировали дело. Одновременно работы шли и над созданием корабельного атомного реактора. С полной отдачей работали КБ, занимающиеся проектированием новых типов двигателей – турбореактивных, турбовинтовых, турбовальных и других, для самолетов военного и гражданского назначения, для кораблей и электростанций. Вовсю шло изучение полупроводников. Не было забыто и направление разработки ракетной техники, хотя приоритет отдавался, конечно, военной сфере. Было воссоздано даже КБ по разработке дирижаблей, их использование на огромных просторах СССР для перевозки грузов в местностях, где нет дорог (а таковых пока большинство), было признано перспективным. Да много чего еще делалось и, как Олег предполагал ранее, к работе активно подключались ученые и конструкторы из Германии, Бельгии, Дании, Голландии, Чехословакии и ряда других стран. В перспективе был расчет на промышленный и научный потенциал Северной Японии. Все это добавляло головной боли органам госбезопасности и военной контрразведке, призванным предотвратить утечку информации и мозгов за рубеж, но игра стоила свеч. Планы были просто колоссальные и основа их закладывалась именно сейчас, поэтому Северову было так интересно работать.
