Два дня Северов знакомился с планами округа и флота на случай внешней агрессии, обговаривал вопросы взаимодействия, после чего вылетел в Манчьжурию, где его с нетерпением ожидали «новые старые» подчиненные.
Встреча боевых друзей была бурной. Одно дело видеться пару раз в год, совсем другое – снова оказаться в одном строю перед лицом сильного врага. Среди летчиков ОАГ не было ни одного пилота без реального боевого опыта, да и легендарные полки, такие как 7 и 8 ГИАП, марку держали, как и все остальные, впрочем. Гвардейская армия особого назначения РВГК, это, как сказали бы позже, бренд. И дело было не только в летном мастерстве, в других подразделениях служило множество прекрасных летчиков, отмеченных самыми высокими наградами Родины. Но мало кто мог похвастаться участием его соединения в таком количестве этапных эпизодов войны – Северная Африка, формирование палубной авиации, потопление немецких линкоров, захват итальянских кораблей, ликвидация Гитлера, спасение императора Хирохито. После войны все это осталось в прошлом, стало просто историей и вдруг пришлось снова собраться вместе, чтобы бить врага. Так что энтузиазм своих орлов Северов вполне понимал, он и сам был счастлив оказаться вместе с ними в одном строю. Не далеко, в штабных высях, а на аэродроме, в кабине истребителя, ощутить под пальцами гашетки пушек, поймать в прицел силуэт вражеского самолета, рыкнуть в эфир «Я Север-1, атакую!» и Женька Цыплаков снова будет держать хвост. Когда тебе двадцать шесть, кровь бурлит, хочется не только командовать, но и самому ощутить, как вжимает в кресло на вираже. Олег даже позволил себе небольшую вольность, на носу его самолета был нарисован черный тигр со светлыми полосами, получилось красиво.
В конце дня 5 февраля Северов устроил вечер воспоминаний с командирами авиадивизий и полков, а следующие три дня посвятил встречам с личным составом, настроение людей ему понравилось. Вопросы взаимодействия с командующим Манчжурской группой войск Олег отработать не успел, 9 февраля прилетел транспортник, который привез фельдегеря с пакетом. Согласно приказу Верховного Главнокомандующего следовало перебазироваться на те самые заранее подготовленные аэродромы под Вонсаном. Стало ясно, что вовсю запахло жареным и активная фаза операции может наступить в самое ближайшее время.
Со всем личным составом были проведены специальные занятия, на которых специалисты рассказали об опасных животных и насекомых, что делать при укусах. Для летчиков и АСС была изменена комплектация НАЗов с учетом другого климата, увеличено количество воды, в аптечку добавлены сыворотки и средства от малярии. ОАГ относилась к морской авиации, поэтому присутствовали также комплекты для опреснения воды. К формированию НАЗов после войны вообще стали подходить более серьезно, был внимательно изучен опыт союзников, да и собственные наработки имелись. Занятия по выживанию входили в систему боевой подготовки, а помогали в их проведении также бойцы АСС, которых учили этому очень основательно. Ребята Гладышева даже специальную практику проходили в Приморье и Манчьжурии.
Перелет на новые аэродромы занял немногим более получаса. Северов был очень рад увидеть полковника Аверина, который со своей дивизией прикрывал этот район. Он находился здесь уже две недели, успел немного освоиться. Поужинать договорились вместе, а пока генерал до глубокой ночи контролировал размещение вверенных ему дивизий. Никаких происшествий не случилось, все самолеты и личный состав благополучно прибыли по своим местам. Приказа не поступало, но Северов все равно держал одно звено с каждого полка в готовности № 2, береженого Бог бережет. ПВО района было мощным, хватало РЛС, средств РЭБ и радиоразведки, все они тоже бдели, но на душе было неспокойно.
Ужинали уже за полночь. Беренс отправился спать, он был старше других, да и мотался много по подразделениям, Шелест, Ларионов и Кривцов были у себя в дивизиях, так что за столом сидели вчетвером, Северов, Синицкий, Вологдин и Аверин. Блюда были местные, хе из рыбы, фунчоза с курицей и овощами, картофель и помидоры по-корейски.
– Любят местные все мариновать, – хмыкнул Денис. – Но вкусно.
– Острое все, непривычно немного, – Синицкий с удовольствие выпил целую чашку кваса. – Кстати, а правда, что они собак едят?
– Слышал что-то, – пожал плечами Аверин. – Не бойся, это курица, а не собачатина.
– Да хоть кошатина, я за Степашку опасаюсь, он не такой боевой, как Рекс. Как бы не съели!
Денис махнул рукой:
– Где ты тут корейцев близко видишь? Никто твоего Степу не похитит!
– Ты здесь третью неделю, как ощущения? – спросил Северов.
Аверин помрачнел:
– Чего-то я не понимаю, наверное, но у меня такое ощущение, что местные товарищи собираются всех противников шапками закидать. Настроение, как у некоторых из наших перед войной. Пусть только сунутся и все такое! Хотя, может я краски и сгущаю, две недели слишком малый срок, чтобы во всем разобраться.
На следующий день Северов поехал в Сеул на встречу с местным руководством. Олега приняли Алексей Иванович Хегай, член Политбюро и секретарь ТПК, и командующий ВВС генерал Ван Лен. Встреча была полна улыбок, наилучших пожеланий на будущее, но, по сути, пустой. Хегай в военных вопросах не разбирался, а Ван Лен был чем-то сильно озабочен и слушал собеседников довольно рассеянно. Попытки Северова обговорить совместные планы более подробно ничем не кончились, командующий ВВС вообще ушел в себя, отвечая на вопросы односложно. Хегай, поняв недовольство советского летчика, дал понять Ван Лену, что разговор закончен. Корейский генерал с видимым облегчением попрощался и ушел, а секретарь ТПК повернулся к Олегу:
– Удивлены такой странной позицией руководства нашей страны? Я знаю, что вы пользуетесь доверием товарища Сталина, поэтому буду предельно откровенен. Чтобы вы понимали ситуацию, я пользуюсь определенным весом в партии, но совершенный профан в военных делах, никогда ими не занимался. Тем не менее, встретиться с вами поручили именно мне.
– Кто поручил?
– Политбюро.
– Вопрос о встрече со мной обсуждался на таком уровне? – удивился Северов. – Я же не представитель руководства, а простой генерал!
– Официального статуса у вас нет, но неофициальный очень высок. Да и ваша должность уполномоченного по особым поручениям Председателя СНК тоже немаленькая. Но то, что я сейчас скажу, только мое мнение, – Хегай немного помолчал, собираясь с мыслями. – Поймите, я родился и вырос в СССР, Корея для меня – родина предков, не более того. Ситуация в нашем правительстве сейчас напоминает таковую в СССР во второй половине 20-х годов. Единства нет, есть скрытая борьба за власть. Вы хотите спросить, почему этого не видит руководство СССР? Во-первых, как я уже сказал, борьба скрытая. Во-вторых, ваше руководство слишком доверяет местным товарищам и, мне кажется, не до конца понимает опасность такого положения. Признаюсь честно, я и сам сначала был сторонником максимально решительного курса строительства коммунизма, но, внимательно изучив последние труды товарища Сталина по этому вопросу, мнение свое изменил. Однако, в нашем Политбюро я один такой, к сожалению. И еще, настроение у наших товарищей по поводу возможного мятежа и вторжения слишком легкомысленное. Они абсолютно убеждены, что легко справятся с возможными проблемами, а о появлении инсургентов вообще не думают.
