От этих телефонов никогда не знаешь, чего ожидать. Все звонки являются по умолчанию срочными, так что я отвечаю на них, даже когда ем либо перебинтовываю чью-то рану. Я бы могла поймать для важного разговора врача, которого особенно тяжело выловить посреди дня, однако стоит зазвонить трубке, и беседу тут же приходится поспешно прерывать. Где бы я ни была, если раздастся телефонный звонок, я практически наверняка на него отвечу, потому что чаще всего мне действительно важно услышать то, что звонящий хочет мне рассказать.
У каждой известной мне медсестры в тот или иной момент появлялось желание разбить трубку об стену либо, якобы случайно, выронить ее в открытое окно. Проблема в том, что если так действительно сделать, то старшая медсестра незамедлительно выдаст новый аппарат, так что я бережно кладу свой телефон в карман медицинского костюма.
Однажды, когда я только начинала работать медсестрой, мне случайно достался телефон санитарки. Это был единственный оставшийся в шкафчике телефон, и выглядел он в точности как один из наших. Проблема была в том, что на него нельзя было дозвониться с внешнего телефона, и никто мне об этом не сказал, так что врач, которому я писала на пейджер по поводу пациента с болями в груди, так мне и не перезвонил. Вернее, он перезвонил из своей клиники, расположенной за пределами больницы, однако дозвониться у него не получилось. Мы вызвали бригаду быстрого реагирования – эти врачи призваны помочь пациенту, чье состояние резко ухудшилось, – и больному пришлось «просто на всякий случай» провести ночь в палате интенсивной терапии. Всей этой шумихи можно было бы запросто избежать, если бы мне достался нужный телефон.
Я смотрю на часы. Четверть восьмого – я уже отстаю от графика. Эти полчаса – с семи до половины восьмого – я обычно трачу на то, чтобы распланировать свой день. Я раскладываю бумаги с информацией о пациентах по порядку в соответствии с номерами палат и достаю из лотка принтера чистый листок бумаги, который прикрепляю степлером поверх записей. В здравоохранении теперь повсеместно используются электронные медкарты, однако в больницах нам по-прежнему не обойтись без информации на «физическом носителе» – бумаге.
Я складываю чистый листок бумаги в четыре раза, после чего достаю ручку и обвожу образовавшиеся складки – получаются четыре прямоугольника, по одному на каждого пациента, плюс пустой прямоугольник для четвертого, если он соизволит появиться. Вверху каждого прямоугольника я пишу номер палаты, а также имя и фамилию пациента. После этого я рисую таблицу для записи лабораторных показателей и вписываю аббревиатуры для капельниц. Каким бы странным мне все это ни казалось изначально, теперь я уже ко всему привыкла. ТКХ – это трехпросветный катетер Хикмана, который устанавливается в верхней части грудной клетки на все время пребывания в больнице. ПИЦК – периферически имплантируемый центральный катетер – также ставится надолго, только на этот раз в предплечье пациента. Временные капельницы я помечаю как «пер», потому что их канюли устанавливаются в периферические вены, которые запросто можно разглядеть у себя на руке или ладони.
Раньше для каждого пациента мне нужно было по отдельному листку, однако теперь хватает и четверти. Распечатки электронных файлов я также ношу с собой, однако этот одностраничный документ единственный в своем роде. Тут достаточно места – во всяком случае, я на это рассчитываю, – чтобы записать все, что случится во время дежурства, в том числе информацию, которую мне забыть ну никак нельзя: отметить, что звонил врач, чтобы сказать, когда пациента можно будет отправить на томографию, записать номер телефона смятенного мужа или жены, название найденной бактериальной культуры, хорошие или плохие результаты анализов, а также последние предписания практикантов или врачей.
Если же этого небольшого прямоугольника белой бумаги оказывается недостаточно, чтобы записать все необходимое, то сразу становится понятно – день явно не задался.
2
Отчет
Остальные вышедшие на дневное дежурство медсестры, подобно мне одетые в белые медицинские костюмы, уже сидят в конференц-зале. Я вижу блондинку Эми, а также Катерину, одну из наших бывалых медсестер, которые вкалывают на двух работах. Их бунт против системы выражается в ярких футболках с длинными рукавами, которые они надевают под белую больничную блузку.
Сьюзи, одна из наших новеньких, тоже здесь, и ее упругие кудри прыгают вверх-вниз, когда она кивает головой или что-то пишет. Я знаю, что у Рэнди, нашего нового медбрата, тоже сегодня дежурство, однако он предпочитает делать отчет в более тихом и спокойном месте. Тишина порой идет на пользу, однако сегодня мне нужно общение.
Тут и Нора, вместе с которой порой приятно работать, однако мне не нравится ее язвительность, а также Дот, чей хриплый смех заядлой курильщицы необъяснимым образом меня подбадривает. Дот сложно чем-либо смутить.
Наконец я вижу и свою подругу Бет, которая лет на десять младше меня, и ее уже давно перестало тошнить по дороге на работу. Ее волосы аккуратно подстрижены чуть выше плеч. Ее очки в проволочной оправе вспыхивают, когда она, заприметив меня, улыбается и машет рукой, не переставая при этом слушать и писать.
Мы называем все это «отчет». Все медсестры сидят, сосредоточенные, со своим радиотелефоном у уха, и записывают происшествия, уровень белых кровяных телец, процедуры прохождения химиотерапии, проблемы, которые нам предстоит решить. Это внутреннее помещение, лишенное окон. На столе рядом с небольшой стопкой одноразовых пенопластовых стаканчиков стоит наполовину полная бутылка диетической колы, оставшаяся после ночного дежурства или бог знает когда. Газировка наверняка вся выдохлась, однако я уверена, что сегодня ее все равно непременно кто-нибудь выпьет.
Каждая медсестра ближе к концу своей смены записывает на телефон устный отчет по каждому из своих пациентов, и когда слушаешь их, то порой создается впечатление, что попал на поэтический конкурс. Все повествования начинаются с одной и той же информации: имя, возраст, диагноз, но продолжает его каждая медсестра в своем собственном стиле, уделяя особое внимание тем или иным деталям. Мы ведь, в конце концов, тоже люди. Некоторые медсестры стараются первым делом обсудить самые важные вопросы, в то время как другие предпочитают описать все, что в норме, прежде чем перейти к реальной проблеме. С онкологическими же пациентами, как правило, всегда есть какие-то проблемы. Кроме того, некоторые медсестры стараются узнать о пациенте как можно больше, в то время как другие предпочитают ограничиться самым минимумом, и зачитываемый нами отчет отражает наши наклонности. Катерина славится отчетами, которые звучат, словно хокку. Бет любит поразглагольствовать. Я же пытаюсь быть краткой, затем ловлю себя на том, что перескакиваю с одного на другое, а потом и вовсе начинаю переживать, что из-за чрезмерного самоконтроля могла упустить какую-то важную деталь.
Отчеты составляются всегда с использованием нашего особого медицинского жаргона, который включает в себя различные сокращения и трудновыговариваемые названия, но это позволяет нам изложить все события в доступной для понимания любому медработнику форме.
