— Нет, Саша.
— Почему? Ты меня все еще не простила? Я обещаю, что теперь все будет иначе! Я люблю тебя!..
Дина уворачивалась от поцелуев, но Саша не обращал внимания ни на ее протесты, ни на то, что на них смотрит целая толпа.
— Саша, хватит! У меня лицо горит…
— Поехали домой, я не могу без тебя! — он тянул ее к выходу. — Ты сказала, что, когда любишь, не можешь дышать без любимого человека. Теперь я знаю, что это такое.
Не сдержавшись, Дина запустила пальцы в его волосы и досадливо выдохнула:
— Эдику руки оборвать надо — просила не стричь тебя коротко.
— Они не хотят расти без тебя.
— А борода и усы растут?
Саша держал ее по-прежнему. Дина хотела бы забрать с собой каждое прикосновение к нему. Это как напиться родниковой воды в жаркий день!
— Не держи меня, не дави. Я не готова вернуться. Сейчас мне хорошо одной. Без тебя.
— Без меня?..
Саша медленно разжал пальцы и так же медленно передал ее сумку. Ждать, пока она пройдет в зеленую зону, он не стал. Дина оглянулась, но застала только Ирину. Пожалуй, так лучше, долгое прощание — лишние слезы. В другой раз, когда Дина обернулась, не было уже и Ирины. Наверное, они все считали ее дурой. Она и сама так думала.
Дина замедлила шаг, постояла посередине коридора и повернула назад.
Увидев ее в подъезде, Ванька расплылся в широченной улыбке.
— Дина Васильевна! Вы вернулись? Вот здорово!
Она устало втащила сумку на лестницу и поставила у ног.
— Вань, ты забыл дорожку раскатать и каравай с солью преподнести!
— Да если бы я знал, Дина Васильевна!..
И раскатал бы, и испек бы тоже. Дина хотела взять сумку, но консьерж перехватил ручки.
— Что вы, я донесу! Вы устали.
Еще как! На дворе ночь. Ее два часа чуть ли не допрашивали, почему она решила не лететь в Лондон. Вот передумала и все! Изменились семейные обстоятельства! Сейчас Дина и не вспомнила бы, что плела начальнику службы безопасности. В конце концов сделала звонок важным людям, после этого проблемы исчезли.
Перед дверью квартиры она остановилась. Странно, но открыть замок оказалось нелегко. Дина поворачивала ключ и нервничала. Свет в окнах не горел, значит, Саша сюда не поехал. У нее есть время побыть в одиночестве, пока он не найдет ее.
Открыв дверь, Дина шагнула в пустоту и темноту квартиры, нащупала выключатель, но нажать не успела. Вспыхнул огонек зажигалки, осветив сидящего на полу Сашу.
— Что ты делаешь в темноте? — Дина невольно шагнула к нему.
— Жду тебя. Я знал, что ты никуда не полетишь. По глазам понял.
— Понятливый…
Огонек погас, вспыхнул вновь. Дина не хотела, чтобы он пропадал. Лишь бы видеть Сашины глаза — без них она сама как слепая!
Саша и не думал вставать — он ждал. Дина скинула туфли, медленно опустилась на колени и потянулась к нему. На кой черт сдалась ее гордость без него, без любви и счастья?! Она успокоилась, оказавшись в его руках. Вернее, одной рукой он обнимал ее, гладил спину, а второй продолжал держать зажигалку. Дине хватало этого пятна света, чтобы видеть его глаза. Говорить сейчас она не могла — за нее это делали руки и губы. Она даже не целовала Сашу, а только прижималась губами ко всему, до чего могла дотянуться.
Так их и застал Ванька. Он оторопело застыл в коридоре, потом опустил сумку и насмешливо возмутился:
— Эх, Дина Васильевна… я к вам, можно сказать, со всей душой, а вы опять с этим…
— Иди, Ваня отсюда, спасибо за помощь.
Консьерж ушел, со смешком прикрыв за собой дверь.
— С возвращением, любимая!
Впервые за вечер Саша поцеловал ее сам. Дина накрыла ладонью пламя зажигалки и отбросила ее в сторону.
* * *
На открытие бара после ремонта народу собралось много. Культурная программа обещала развлечения на любой вкус.
Хозяин бара — Жора — безумно волновался. В этой роли он выступал впервые. Тревожился он и потому, что Васька настояла на своем присутствии, а с ее последним месяцем беременности лучше вообще было сидеть дома на попечении Веры Георгиевны. Но ее не отговорил даже Саша.
— Я пойду! — твердила она. — Дина идет, и я пойду!
— Жена без меня вообще никуда не ходит! — усмехнулся Саша. — А я — без нее. Мы одно целое.
— Вот и мы с Жорой тянемся за вами, — важно провозгласила Васька и поднялась на ноги не без помощи сильной руки мужа. — Уф… Тяжеловато сегодня. Но Дина может, значит, и я могу.
Саша почти разозлился:
— Понимаю, она твоя героиня! Хочешь, я позову ее, и она тебе скажет, идти или нет?
Застегивая сережки, в дверях появилась Дина.
— Саш, помоги… О чем ругаетесь?
Саша помог ей вдеть серьги и чмокнул в затылок:
— Жора запрещает Ваське идти в бар.
Дина повернулась к той и кивнула:
— Я бы тоже побереглась.
— Но ты же идешь! — возразила Васька, складывая руки на животе.
Саша перевел взгляд на ноги Дины и ругнулся:
— Ты зачем каблуки надела? Врач же запретил! Я не хочу рисковать твоей третьей беременностью. Забыла, что пережила?
Дина отмахнулась:
— Саш, какое рисковать? Все позади. Через неделю родится твой сын…
На появление которого они потеряли всякую надежду. Две неудачные беременности Дину измотали и вогнали в глубокую депрессию. Саша долго уговаривал ее взять приемного ребенка. Дина отказывалась наотрез. Он возил ее по детским домам в надежде, что однажды какой-нибудь малыш тронет ее сердце. Дина тоже внесла предложение, чтобы он заимел ребенка от другой женщины.
— Честное слово, я буду любить его, как родного! — обещала Дина оторопевшему Саше.
— И как ты себе это представляешь? Я и… кто?
— Мне все равно!
— А мне — нет! Я тебе не племенной жеребец!..
И он обиделся на пару дней.
Саша боялся, что Дина настоит на своем, она умела это делать. Спас его случай. Они с Жорой развозили подарки по детским домам на Новый год, когда в один из них служба опеки привезла трехлетнего мальчишку — сироту. Уйти от него Саша не смог, забрал в тот же день и привез Дине.
— Вот, это Сан Саныч. Наш сын.
Дина присела перед светловолосым вихрастым мальчиком и улыбнулась:
— Привет, — Саше достался подозрительный взгляд: — Ты уверен, что он тебе не родной? Как две капли похож.
Он подумал о том же самом. Видимо, так захотел кто-то свыше. К Сашке-маленькому они привязались всей душой.
