Александр, чье воздержание очевидно стало распространяться и на содержащие кофеин напитки, наблюдает за процессом приготовления, его явно больше интересует девушка, а не то, что предлагается в кофейне.
«Бери десерт! – подгоняет его Алек. – Это отличное дерьмо, парень!»
Александр смотрит скептически: «Мне кажется, я уже говорил тебе, Алек! Лед – это не очень хороший выбор».
Алек размышляет над этим, созерцая, как машина выплевывает крошечные кусочки льда. «Я уверен, что они делают его из фильтрованной воды», – в голосе Алека слышится неуверенность и одновременно надежда.
Пока мы ожидаем заказ (за стойкой только один сотрудник, что совсем не в стиле «Starbucks»), я отделяюсь от нашей группы и проскальзываю вниз в фойе отеля. Гостиница «Пхеньян» – одна из старейших в городе, что заметно. Фойе выглядит так, будто в нем ничего не меняли с 1970-х годов.
В любом случае, я тут не для того, чтобы попытаться заселиться. Впервые в своей жизни я собираюсь встретиться с юристом.
Говорят, у Майкла Хэя, практикующего юриста из Англии, офис в этой гостинице. Он – один из тех экспатов, что предпочитают оставаться в тени, но обладают особыми знаниями. Мне очень хотелось с ним встретиться и поговорить. Его фирма представляет в КНДР множество зарубежных компаний, ищущих возможности для бизнеса в этой стране. Он предлагает помощь и защиту в случае, если что-то пойдет не так. По легенде, он даже подал от имени одного клиента в местный суд иск к правительству КНДР по поводу нарушения авторских прав – и выиграл! Согласно другой легенде он очень любит выпить, поэтому я собирался пригласить его на пару бокалов, чтобы разговорить и услышать какие-нибудь истории из местной жизни.
«Скажите, пожалуйста, у себя ли мистер Майкл?» Мужчину за стойкой регистрации, казалось, поразило, что иностранец появился перед ним без сопровождения. Он снимает трубку и звонит. Никто не отвечает.
«Спасибо большое».
Я хочу подняться наверх и посмотреть сам. Мин тоже заинтересована во встрече с Майклом, так как у нее свой бизнес и этот юрист может быть для нее полезен. У него наверняка много контактов… но мне бы хотелось сначала поговорить с ним наедине, чтобы оценить, возможно ли договориться о встрече. И мне хочется услышать от него истории, которыми он, скорее всего, не захочет делиться в присутствии Мин.
Я поднимаюсь по лестнице, на которой одетые в трико подростки разминаются, забрасывая ноги на перила, готовясь к вечернему танцевальному представлению. Это заиничи
[35], этнические корейцы, живущие в Японии. Они связаны с «Чхонрёном»
[36] – японской просеверокорейской организацией. Многие из членов этой организации летом посылают сыновей и дочерей на несколько недель в КНДР для знакомства с этническими корнями на исторической родине. По какой-то причине они все останавливаются в гостинице «Пхеньян»; возможно, это сделано для того, чтобы в значительной степени изолировать их, так как тут живет только горстка других гостей.
На втором этаже я нахожу дверь с табличкой «Hay, Kalb, and Associates» в ряду других обычных дверей в гостиничные номера. Стучу три раза. Я догадываюсь, что внутри, за дверью, обычный люкс, в котором стоит офисный стол, а в отдельной комнате спальня. Но мне не суждено попасть внутрь – никто на стук не отвечает. Мистер Майкл в отпуске.
Позднее я узнаю, что буквально за неделю до нашего приезда он покинул страну навсегда.
* * *
Вернувшись в кофейню, я обнаруживаю состоятельную пару. Они о чем-то сдержанно говорят за дымящимися чашечками кофе, мужчина курит электронную сигарету. Мин стоит и задумчиво смотрит на расположенный на стене большой дисплей, демонстрирующий красочное видео на английском о кофе, который мы собираемся пить: о том, как его выращивали, об истории возделывания и пользе для здоровья. «У нас очень дорогой кофе, – замечает Мин. – Сколько стоит чашка кофе в Германии?»
Я отвечаю ей, что сейчас в среднем от 1,8 до 2,2 евро. «В Италии можно купить эспрессо всего лишь за восемьдесят центов», – добавляю я. Она осмысляет услышанное, затем поворачивается ко мне – ее лицо озарила явно только что пришедшая в голову идея. «Я думаю, мне надо открыть кофейню, – говорит она. – Кофейню, которая была бы доступна для обычных людей. Потому что с такими ценами только очень богатые люди могут позволить себе чашку кофе».
Это оригинальная идея, за которую, кажется, Мин готова уцепиться. Она достает из своей сумочки блокнот и ручку и начинает лихорадочно что-то записывать. Когда наш заказ готов и мы садимся за стол в соседнем ресторане, Мин с прислоненным к уху телефоном отходит в глубь коридора, чтобы о чем-то поговорить в уединении.
«Приложение-словарь, – говорит Александр. – Мне надо его скачать, Алек. Серьезно. Я не смог понять ни одного объяснения преподавателя на сегодняшнем занятии».
«Ну, сейчас это сложно», – говорит Ро, садясь рядом с нами, и смеется из-за абсурдности ситуации. Черный юмор тоталитаризма.
«Я не понимаю почему. Я купил телефон. Почему невозможно просто скачать на него словарь?»
«На моем телефоне словарь был уже установлен, когда я покупал его у “Koryolink”. Но это было два года назад», – говорит Алек.
«Обстановка поменялась», – замечает Ро. Это значит, что изменились правила. Он пожимает плечами – он привык к самоуправству системы. Нет смысла сокрушаться или даже упоминать об этом. Это просто данность, на которую нельзя повлиять. Он встает, потягивается, а затем лениво направляется в сторону Мин, которая что-то шепчет в свой телефон, стоя в дальнем углу бара.
«Сейчас они не хотят, чтобы иностранцы пользовались местными приложениями для смартфонов, – говорит Алек. – Думаю, включая и словари».
Александр пожимает плечами: «Какой смысл тогда вообще в телефонах?»
«Я думаю, они – только для того, чтобы звонить другим иностранцам».
«Ты знаешь, что это значит? – шепчет Александр разъяренно. – На самом деле они не хотят, чтобы мы учили их язык. Какое другое объяснение может быть тому, что они запрещают иностранцам пользоваться словарем? Чем меньше мы знаем, тем лучше».
Внезапно Мин оказывается у нашего стола: «Все уже выпили кофе? Тогда поехали!»
«Куда мы сейчас?»
Она наклоняется и шепчет: «Мы попытаемся получить это приложение для телефона».
* * *
Мы – точнее сказать, они – пытались сделать всё возможное. Мы отправились в магазин электроники, находящийся за отелем «Рюгён», где Мин и Ро попытались всучить деньги какому-то сотруднику, чтобы он установил словарь на телефон Александра, пока мы ждем снаружи. Безрезультатно. Затем они повезли нас в какой-то очень непростой торговый район для элиты, спрятанный подальше от посторонних глаз за рядом высоких жилых домов. Местные магазины предлагали дорогую электронику, дизайнерскую одежду известных брендов, контрабандой ввезенную из Китая. Эти торговые точки таились за гостиницами, предназначенными только для северокорейцев – в районе, который я позднее вечером несколько раз безуспешно пытался найти на своей туристической карте. Ничего не получилось и там. Наконец, мы направились в те места, в которых я никогда до того не бывал. Ящик Пандоры Пхеньяна.
