Почему же Северная Корея ждала 1958 года, чтобы открыть этот музей?
Ответ на этот вопрос коренится в тонкостях того кризисного периода северокорейской истории. В 1956 году Хрущев прочитал знаменитый «Закрытый доклад», содержание которого вскоре стало не таким уж секретным и распространилось по всему коммунистическому миру. В этой речи он осудил преступления и культ личности своего предшественника Сталина, который был для Ким Ир Сена ролевой моделью. В КНДР началась подковерная, закулисная жестокая фракционная идеологическая борьба, так как очень многие члены правительства Кима положительно оценивали процессы, начавшиеся в Советском Союзе, которые вели к отказу от культов личности сталинского типа. А Ким Ир Сен и его окружение старательно стремились скопировать и воспроизвести культ подобного рода.
Было необходимо принять меры, чтобы пресечь распространение подобных течений, изолировать страну от советского влияния и заявить во всеуслышание, что вперед ведет только один путь – «НАШ ПУТЬ». Была создана система сонбун. Ультранационалистическая доктрина чучхе – согласно которой нужно опираться на собственные силы – постепенно вытеснила марксизм-ленинизм в качестве официальной государственной идеологии. Чистки привели к разгрому всех конкурирующих фракций и к началу 1959 года положили конец любому политическому плюрализму в КНДР. Поворот Кима к ультранационализму был мотивирован не только внутренней борьбой за власть. Налицо были также и соображения военного характера. Ким потребовал вывода ВСЕХ иностранных войск с Корейского полуострова. В 1958 году китайские добровольцы, которые были расквартированы в Северной Корее для поддержки страны на случай, если разразится новая война, действительно были выведены из Кореи. Корейская народная армия стала единственной военной силой на Севере – эта ситуация сохраняется и по сей день. США не только не последовали примеру Китая, но, напротив, в 1957–1958 годах разместили в Южной Корее атомное оружие, нарушив один из основополагающих принципов Соглашения о перемирии. Этот шаг возмутил и крайне встревожил северокорейцев, последовательно выражавших протесты, которые США проигнорировали.
Страх и паранойя внутри режима и всего населения, спровоцированные размещением американского ядерного оружия на полуострове, усилили антиамериканизм официальной государственной доктрины. Конечно, северокорейцы были настроены против США со времен войны, но сила и агрессивность этого настроя, сохраняющиеся до сегодняшнего дня, объясняются именно произошедшим в конце 1950-х годов. И первым шагом в организованной на государственном уровне антиамериканской истерии стало возведение Музея зверств американской военщины. В этом и заключается его реальный исторический смысл.
В КНДР история не может оставаться просто историей в том смысле, в каком она воспринимается в большинстве развитых стран: как нечто относящееся только к прошлому, как пассивный элемент конструкции настоящего и будущего. В Северной Корее история воспринимается так, будто все зверства произошли только вчера, как предупреждение о том, что всё то же самое может случиться снова, завтра или даже через час. Поэтому от всех граждан требуется гипербдительность – она является одним из тех элементов, которые и делают человека северным корейцем: все ужасы прошлого и настоящего потенциально могут повториться и в будущем. Болезненное прошлое, которое нация не может забыть, продолжает влиять на психологию людей в повседневной жизни. Страх должен быть очень глубоко встроен в общественное сознание, чтобы вера в существование внешнего врага сохранялась. Роль всего режима и его пропаганды – бесконечно воспроизводить этот страх.
В соответствии с вертикальной политической структурой страх также имеет свою вертикаль в КНДР. Он является корнем той паранойи, которую вы начнете замечать даже просто на улицах города и в которую вы сами начнете погружаться после того, как проведете в стране достаточно времени, – это я сам только что начал осознавать. Это даже нечто большее, чем оруэлловский кошмар полицейского государства, чем жизнь под постоянным наблюдением и реальность, в которой все шпионят за всеми и доносят друг на друга. Это всё, может быть, достаточно плохо – но, без сомнения, это лучше гнусных сил внешнего мира, которые спят и видят, как бы вас уничтожить, причем самым отвратительным способом.
Для северокорейцев, однако, есть одно лекарство от постоянной угрозы. В музейном комплексе Синчхона есть еще одно здание, в которое иностранцам путь заказан. Это место «приношения клятв». Там группы должны собраться после осмотра музея, проклясть американских империалистов, совершивших все эти преступления, и поклясться отомстить. Это выражение солидарности. Единство через ненависть, но тем не менее единство.
Часть шестая
День Победы
Двадцать четвертая глава
Сегодня праздник, поэтому в институте занятий нет. День Победы празднуется каждый год 27 июля, в день подписания Соглашения о перемирии, которое положило конец Корейской войне. В тот день КНДР «победила» в войне.
Насколько важно это событие для страны, мы можем судить по тому, что его дата появляется даже на рынке потребительских товаров. Название сигарет, которые курит Ким Чен Ын, – «7.27». Они продаются в роскошной упаковке кремового цвета, на которой бренд буквально отчеканен золотом над серой гравировкой, изображающей солдата, держащего в руках знамя победы. Цена – порядка семи долларов – делает их самыми дорогими сигаретами, продающимися в Северной Корее. Дороже даже импортных марок.
Наш день начинается с посещения зоопарка. Мы с Александром попросили об этом, потому что раньше не посещали зоопарк. А Алек не был там после реконструкции. Как почти все места в Пхеньяне, которые могут наглядно демонстрировать величие страны, зоопарк совсем недавно обновили, на что ушли большие средства. Открытие состоялось – согласно последнему номеру «Pyongyang Times» – в прошедшие выходные.
Хва везет нас сквозь тесную толпу, образующую огромный человеческий рой вокруг гигантской тигриной пасти, в виде которой сделан главный вход. Сейчас только девять утра, но уже такое столпотворение. Мы выходим и попадаем в этот водоворот пхеньянцев самых разных общественных слоев: тут и целые семьи, и солдаты, и студенты, и представители элиты с маленькими детьми – все празднично разодеты в честь Дня Победы в отглаженные рубашки и разноцветные резиновые сапоги, последнее – из-за прошедшего утром небольшого дождя.
Во времена Ким Чен Ира Пхеньянский зоопарк снискал довольно-таки дурную славу среди экспатов. Рассказывали истории о полуголодных животных, воющих в своих крошечных клетках. Ходили слухи, что хищников кормили плотью тел казненных политических узников. С тех пор условия содержания животных значительно улучшились, хотя даже это не меняет ситуацию кардинально. Это зоопарк «традиционного» типа. В стране, где в цирке до сих пор один из главных номеров – танцующие медведи, дискурс о защите животных начисто отсутствует. Само словосочетание «права животных» для большинства северокорейцев будет звучать как нечто комичное. Не медведь, а человек – царь вселенной.
