После того как Алек и Александр ушли немного вперед, Ро подходит ко мне и спрашивает: «Трэвис, а как насчет медицины в Германии?»
«Что ты хочешь узнать?»
«Тебе приходится платить за визит к врачу?»
«Бывает по-разному, – отвечаю я. – Есть система медицинского страхования. Она достаточно сложна».
Он обдумывает услышанное: «То есть ты покупаешь страховку, а потом страховая компания платит доктору?»
«Да, что-то в этом роде», – отвечаю я.
«Она дорогая?»
«Может быть дорогой, но это зависит от многих факторов. Существует система государственного страхования, есть также частные страховки, которые стоят дешевле, если ты молод и здоров. Женщинам обычно приходится платить больше, потому что есть большая вероятность, что они вскоре могут столкнуться с материнскими заботами, а это стоит денег. По крайней мере частные страховые компании придерживаются такой логики».
Ро опять серьезно обдумывает услышанное, а затем пожимает плечами, выражая свое отношение к этому как к несправедливости. «Здесь, в Чосоне, медицинское обслуживание бесплатно для всех граждан», – говорит он.
Я киваю, молча поздравляя его с хорошо выученным уроком. На самом деле, за исключением нескольких больниц и поликлиник в столице, обслуживающих элиту, система здравоохранения также глубоко погрязла во взяточничестве, как и любая другая сторона жизни. Все медицинские учреждения буквально окружены уличными торговцами, продающими табак. Пациенты, которые идут на прием к врачу, закупаются блоками сигарет, чтобы «отблагодарить» за хорошее лечение. Доктора же перепродают подарки пациентов тем же самым уличным торговцам, когда идут домой со своих смен, и кладут в карман вырученные деньги. Большинство лекарств в дефиците, их можно купить только за твердую валюту. Естественно, иностранцам об этом не рассказывают.
Поначалу всё это, мягко говоря, изумляет. Но со временем, чем больше узнаешь о стране, тем сильнее раздражает, когда тебе в лицо врут. Потому что ты всё сильнее убеждаешься в том, что, как и все они, просто играешь роль в спектакле. И ни у кого из участников этого фарса нет выбора – всё слишком неестественно. Если вы туристический гид, то ваша первейшая обязанность – врать иностранцам, к которым вы приставлены. А обязанность иностранца – без вопросов принимать эту ложь. К чести Ро и Мин, они врали нам значительно меньше, чем все те гиды, которые бывали у меня ранее. Ро обычно помалкивал, просто следуя за Мин. То, что Мин избегает стандартной лжи – не столько результат сознательного неподчинения всем инструкциям, которые ей давали во время обязательной для всех гидов долгой и строгой подготовки. Причина скорее в том, что в юности она много лет жила за границей. Она, исходя из своего опыта, прекрасно понимает, что в большую часть того, о чем ей согласно инструкции нужно говорить нам, просто невозможно поверить.
Другие гиды часто врут самым абсурдным образом. Например, моя поездка в 2014 году была посвящена знакомству с архитектурой страны. Для меня и других туристов была организована экскурсия в кинотеатр «Тэдонган». Возведенный в 1955 году, он стал первым кинотеатром, построенным в стране после окончания Корейской войны. Его здание выделяется среди прочих неоклассической колоннадой, увенчанной триадой статуй: вооруженный винтовкой солдат, женщина-крестьянка с книгой в руках и рабочий, поднимающий мотыгу. Кинотеатр является очевидной архитектурной доминантой города. Однако интерьеры кинотеатра довольно банальны благодаря проведенной в 2008 году реконструкции, основным результатом которой стал сияющий мраморный пол. (Вероятно, это было сделано под влиянием моды на использование мрамора в интерьерах всех официальных и коммерческих зданий, которая есть до сих пор в Китае. Как говорится, обезьянка увидела – обезьянка повторила.)
В той поездке с нашей группой был Саймон из «Koryo Tours», который во время экскурсии в кинотеатр спросил у гида – женщины средних лет, которую звали госпожой О, можем ли мы посетить помещение, где находятся кинопроекторы. Она обменялась несколькими фразами на корейском с управляющим кинотеатра, а затем сказала, что эта комната заперта, а ключа от нее нет ни у кого во всем здании. Войдя в один из кинозалов, Саймон вдруг вскрикнул с глубоким сарказмом в голосе: «Госпожа О! Всё ли в порядке с той женщиной? Ни у кого нет ключей, поэтому она, наверное, заперта там! Нам надо срочно позвать на помощь и вызволить ее оттуда!» Мы обернулись назад и отчетливо увидели, как уборщица старательно делает свою работу внутри ярко освещенной комнаты с кинопроекторами. Было любопытно смотреть, как лицо госпожи О буквально сползало на блестящий мраморный пол.
Честно говоря, ее вины нет в том, что ситуация вышла из-под контроля. Управляющий сказал, что комната закрыта, она передала это нам. Была эта ложь его или ее выдумкой – неважно. Как мне позже объяснил Саймон: «В большинстве стран ты можешь делать всё, что захочешь, если это не запрещено законом. В КНДР всё с точностью до наоборот: абсолютно всё запрещено до тех пор, пока тебе явно это не разрешат». Когда ежедневно сталкиваешься с таким абсурдом, сразу же появляется желание задать вопрос «почему?». Но в ответ ваш гид, скорее всего, просто рассмеется вам в лицо. Потому что вопрос «почему?» здесь задают только иностранцы.
* * *
Я постоянно сталкивался с ложью во время предыдущих поездок, что только разжигало мое любопытство. В конце концов, я чувствовал, что это вранье никогда НЕ носило враждебный характер. Мне всегда нравились сердечные отношения с моими гидами, пусть они и были слегка напряженными. И я уверен, гиды не могли по моим реакциям понять, что не верю в их ложь. За исключением госпожи О, которая в 1980-х годах работала в посольстве КНДР в Вене. Ни один из моих прошлых гидов, кроме нее, ни разу не был за границей. Они все слышали о существовании интернета, но очень смутно представляли, что это такое. Их представление основывалось на рассказах их иностранных подопечных и на собственном опыте работы с внутренним корейским интранетом, возможности которого гораздо меньше, чем у Всемирной паутины. Из-за информационной блокады очень многие – если не все – северокорейцы даже не догадываются о том, сколько всего мы знаем об их стране.
«Могут ли граждане страны свободно путешествовать за границу?» – спросил как-то один из туристов у гида во время моей первой поездки в страну.
«Да, конечно. Мы можем поехать куда угодно, когда захотим. В любое время».
Безусловно, все знали, что путешествия за границу запрещены для всех, кроме небольшой группы северокорейской элиты, которая может выезжать за территорию страны только в рамках официальных командировок. Более того, северокорейцы не могут покинуть даже свой город без специального разрешения. Чтобы получить его, надо подать заявку. В нем должны быть указаны пункты назначения поездки и время, в течение которого человеку разрешено там оставаться. В стране нет не только свободы слова, но и свободы передвижения.
Даже когда гиды вам в лицо говорят явную ложь, противоречащую тому, что вы видите собственными глазами, они не чувствуют стыда. «У нас нет никаких привилегированных классов», – сказала мне однажды двадцатисемилетняя жительница Пхеньяна, столицы местной элиты, сразу после посещения фешенебельного клуба в оздоровительном комплексе «Рюгён», на первых этажах которого располагались магазины, бойко предлагавшие часы «ролекс» и дизайнерскую одежду. В самом деле, полный триумф социализма.
