— Морган этого не допустит.
— Морган уже давно не тот мальчишка, которого ты выкармливала. Не тешь себя иллюзиями.
— Где мне взять Памир-Траву? — спросила я и они оба замолчали, повернули ко мне головы.
— Зачем… зачем она вам? — Тихо спросила Мардж, ее голос чуть дрогнул.
— Она должна ему помочь. Надо собрать головки цветов, заварить и смешав с жиром, смазать раны. Жар спадет и, если лезвие было отравлено, яд будет нейтрализован, — ясно и четко ответила я и ощутила, как по телу пробежала волна суеверных мурашек. Голос мой, слова мои. Я говорю… Но никогда раньше ничего подобного я не знала. А теперь знаю. Даже знаю, как сцедить отвар и в каких количествах дать больному.
— Памир-Трава растет… на… на кладбище, — тихо сказала Мардж.
— Не на кладбище, а у дороги, у старого дуба, где похоронена сожженная ведьма, — сказал Арсис и с яростью на меня посмотрел. — туда никогда и никто не ходит. Это место проклято. А трава ядовита и руке человека запрещено ее касаться. Говорят, кто тронет — тот умрет.
— Мне нужна эта трава. Иначе умрет он. Где находится старый дуб? Как туда идти?
Они переглянулись и в этот раз я увидела страх даже в глазах Мардж.
— На окраине леса. За грядой камней. Это место опечатано и заговорено монахами. Не стоит туда ходить, Элизабет. Там опасно.
— Чем? Тем, что кто-то когда-то сжег невинную женщину и закопал ее кости? А остальные боятся похороненных мертвецов и растущих там цветов?
— Там даже звери не рыскают, и трава как будто выжжена, а на дубе нет ни единого листика. Проклятое место!
— Глупости. Как туда дойти? Это далеко?
— Нет… не так чтоб далеко. Если отсюда через поле к лесу идти, то надо на пригорок подняться. Дуб отсюда видно… точнее его голые ветки.
— МАРДЖ!
— Что? Если эта трава может ему помочь, то пусть принесет ее. Не ты ли сказал, что ежели он умрет мы понесем наказание? Так дай ей спасти его!
— А если сорвет травы и сама… того?
— Бред! От просто сорванной травы никто не умирал, а есть я ее не собираюсь.
Малыш заплакал, и я взяла его у Мардж на руки, снова осмотрела. Кожа младенца порозовела, дыхание чистое, посасывает свой пальчик и жалобно хнычет. Голодный бедняжечка, такой сладкий. Глазки голубые и реснички длинные….Как бы я хотела, чтоб и у меня такой малыш появился, чтоб вот так на руки взять, к груди прижать…»У вас, к сожалению, не может быть детей».
— Дайте ему козьего молока.
Отдала младенца Мардж и сглотнула горький ком в горле.
— Его надо кому-то подбросить, а не молоком поить. — проворчал Арсис, — Не дай Бог его здесь найдут! Отнеси его в город, Мардж, или выбрось возле леса.
— Выбросить ребенка? Ты в своем уме?
— В своем! Слушай, что говорю иначе быть беде!
— Хватит каркать, как ворон старый. Молока лучше принеси. А завтра я найду родителей малыша и отдам его им.
— Дура! Тебя обвинят в том, что ты его украла, как ты не понимаешь?!
— Это ты уже совсем из ума выжил. Молоко неси!
Я набросила накидку с капюшоном, взяла небольшое лукошко и пошла в сторону леса. Сейчас не стану задавать себе вопросы откуда знаю про траву эту. Потом подумаю. Или совсем думать не стану. Главное найти ее, заварить и дать Гортрану, смазать его раны.
«Надо еще корни сон-травы найти и ласхар-цветка, чтоб сил быстрее набирался» — остановилась и голову вниз опустила на мелкие белые цветочки с узкими длинными листьями. Наклонилась и нарвала цветы, бросила в корзинку. По мере того, как приближалась к лесу ветер усиливался и трепал капюшон с подолом моего платья. Воздух стал прохладным и насыщенным. К утру точно начнется гроза. Надо успеть. Я вышла к каменной гряде и увидела на фоне неба, освещенного луной. Ни облачка… и я не знаю от чего решила, что скоро гроза с дождем начнутся. Чем ближе я подходила к камням, тем сильнее дул ветер. Где- то на ветках закричали вороны и взметнувшись вверх пролетели над моей головой.
По коже пробежался ворох мурашек, и я боязливо оглянулась по сторонам. Неприятное место. Нагоняет тоску и хочется развернуться, и прочь бежать что есть силы. Арсис был прав. Везде раскинулись деревья с пышной кроной, а здесь словно круг выжжен, ни одной травинки, на дереве мощном и высоком ни одного листика. И по самому кругу камни выложены и кресты стоят, отгораживая место от всего леса. Я в круг ступила и ветер вдруг стих. Точнее я видела, как шатаются за кругом деревья и волнами переливается трава, но шевеления воздуха возле меня не происходило. Кровь стала холодеть в венах в полном смысле этого слова, я ощутила, как под кожей становится холодно и в горле сохнет. Еще никогда я не испытывала такого сокровенного и необъяснимого ужаса и в тоже время поздно отступать и бежать. Я здесь и должна сделать все чтобы спасти Гортрана. Сделала шаг в сторону дуба, затем второй. По голой земле прокатились сухие листья. Я посмотрела на ветки, сплетенные между собой, похожие на многочисленные руки, вздернутые к небу… Я сделала еще один шаг и судорожно глотнула холодный воздух. Возле бугрящихся выпяченными жилами, корней виднелись светло-сиреневые цветы, похожие на маки. От них исходил сильный запах, напоминающий аромат лилий. Я приблизилась к цветам и вдруг ощутила, как змея на моей руки нервно метнулась. Одернула манжет и посмотрела на запястье, покрытое едва затянувшимися шрамами. Тварь искусала меня до ран после последнего прихода Моргана. Может она предупредить хочет что если цветов нарву… то…
«Если приложить Памир-траву даже шрамов не останется и змея притихнет»…Не голосом нет. А скорее просто собственным пониманием и знанием этой истины. Боже! Откуда я все это знаю?! Кто я? В чьем теле нахожусь?! Или я окончательно сошла с ума? Когда я приблизилась к дереву вплотную змея на моей руке металась по кругу, тянула кожу, шевелила языком. Словно боялась, словно готова была взобраться мне в кость и спрятаться там. Я наклонилась и боязливо обхватила цветок, стараясь не коснуться якобы ядовитых шипов, но шипы оказались мягкими и совершенно не ранили. Я принялась рвать сиреневые головки и бросать в корзину. Удушливый запах забивался в ноздри, навязчиво окутывал и словно дурманил, но я все еще была жива и прекрасно себя чувствовала. Смяла один из цветов пальцами и приложила к шраму на руке. Змея взметнулась под кожей, судорожно задрожала и застыла, а рана начала затягиваться.
Мне это сниться! Так не бывает. Это претит всем законам медицины! Я сильно ущипнула себя за ногу и дернулась от боли, а шрамы на руке исчезали на глазах и змея теперь походила на обыкновенную татуировку, а не на живую тварь с трепещущим жалом. Я нарвала цветы и посмотрела на сам дуб. На его коре были вырезаны какие-то символы… Странные иероглифы, похожие на древние наскальные письмена.
«Изыди нечисть. Затаись под землей. Пусть кости твои рассыплются в тлен, пусть плоть твоя никогда не нарастет мясом на них, пусть волосы твои обратятся в траву и иссохнут и ничто живое не приблизится к тебе. Пусть сердце твое станет камнем. А душа навечно будет заперта в сухих ветках и не найдет себе покоя. И если прорастет травой грех и зло твое — пусть рука человека его не коснется. Никогда.
