— Почему мы должны тебе верить?
Одна из женщин прижала к себе девочку-подростка и кажется не находилась в состоянии оцепенения как все остальные.
— Вы не должны мне верить… но, если бы я хотела вам навредить я бы это уже сделала.
— Нам нужна еда. Без нее никто не выживет. А еды нет. Наколдуй нам ее, если можешь!
Не знаю сарказм ли это или она серьезно, но я не знала, что ей ответить.
— Когда герцог окрепнет мы попробуем открыть погреб.
— И когда это будет? Может она уже его убила!
— Это будет сейчас!
Морган вышел в залу, и все тут же притихли, опустили головы.
— Мы с Арсисом пойдем вниз, а вы перестанете кудахтать и начнете приносить пользу. На рассвете уйдем на поиски выживших и приведем их сюда. Наведите порядок в этом хаосе.
А у меня глухо забилось сердце.
— Как это искать выживших? Туман может вернуться. И мы не знаем, когда это случится.
— Мы долго не продержимся горсткой женщин и детей. В лесу мы не одни. И я не знаю кто здесь: то ли солдаты Карла, то ли повстанцы, то ли мародеры или бандиты.
— А если вы погибните, то как мы продержимся сами?
Улыбнулся мне и взгляд темно-серых глаз смягчился.
— Ты бы что-то придумала я не сомневаюсь. Ведь все они живы благодаря тебе, хоть и не осознают этого. Идем, Арсис. Может нам повезет и молчальницы спрятали для нас немного провизии.
Нам всем повезло. Нам так несказанно повезло, что от счастья женщины пели песни и напились, найденным в погребе вином. Молчальницы хранили запасы вяленого мяса, муки, кукурузных зерен, солонины, вина и даже меда.
К вечеру мы уже лакомились печеными лепешками, мясом и запивали вином. Для Марфы (так я назвала козу) нашлась сухая трава, спрятанная в мешках. Не знаю, как долго мы продержимся с этими запасами, но пока что голодная смерть нам не грозила.
— А где Элоиз? — спросила вдруг Клэр и осмотрелась по сторонам, — Кто-то видел Элоиз?
— Нет, — ответила Ирис мать девочки Лоры, она единственная кто осмелилась сидеть возле меня и нисколько не боялась.
— Она сбежала?
— Куда? Темно и холодно! Может выбежала со страха в лес, а потом заблудилась?
Я посмотрела на Моргана, впивающегося сильными белыми зубами в куски мяса и запивающего вином. Он заметил мой взгляд и подбросил дров в очаг.
— Искать ее ночью — это чистое безумие. Но завтра утром, мы постараемся ее найти. Не думаю, что она далеко от нас ушла.
Потом повернулся к Арсису и тихо спросил.
— Где и когда она могла видеть портрет Элизабет?
Тот пожал плечами.
— Не знаю. Я вообще не помню эту женщину. Кто она?
Мельник посмотрел на женщин, сидящих у костра:
— Кто-то из вас знает Элоиз лично?
Все пожали плечами, а Ирис ответила:
— Она была с нами, когда мы бежали в лес от пожара. То ли из города выбежала, то ли в лесу к нам примкнула. Причитала, что ее муж сгорел, а у нее нет родни.
— Ладно. Не важно. Мы все равно попробуем ее найти.
— Если ОНО не найдет ее раньше. — мрачно сказала тихая и молчаливая Гвен и протянула тонкие руки к костру.
Словно в ответ на ее слова снаружи завыл ветер.
* * *
— Не иди туда. Не надо!
Я металась рядом с Морганом пока он обматывал ноги медвежьими шкурами поверх сапог и обвязывал веревками.
— Мы должны найти Чарльза. Наш отряд разделился. Он повел своих людей на юг. Там есть деревня. Они могли укрыться в ней. Я должен его найти и воссоединиться с ним. Если люди Карла или кто-то еще придет в монастырь — мы не выстоим.
Я помогла ему обмотать шкурой живот и спину, завязывая веревки по бокам и натягивая на него тулуп, найденный в подвале.
— Это все не поможет если ОНО придет…
— Ну почему, добавит пару минут жизни, которые я могу потратить в мыслях о тебе.
Привлек меня к себе и склонился над моим лицом.
— Если я не вернусь…
— НЕТ!
— Выслушай меня! Если я не вернусь дождись, когда очередной туман спадет и беги на Север, беги к Блэру. Там повстанцы. Они примут тебя… ты их графиня.
— Я никуда не уйду!
— Уйдешь! Если через сутки меня не будет — уйдешь! Они ненавидят тебя. Рано или поздно кучка этих женщин вынесет тебе приговор. Тебе и… ребенку. Особенно, когда еда начнет заканчиваться!
— Поклянись, что вернешься! Пообещай мне!
— Клянусь, что вернусь!
Поцеловал меня в нос, а я всхлипнула и зарылась лицом в его грудь. Он еще не ушел, а я уже ощутила, как меня окутывает ледяным одиночеством и страхом. Он до невероятного прав — кроме него никто не станет меня спасать.
— Клятвы нарушать нельзя!
— Нельзя. Поэтому ты поклянешься, что уйдешь отсюда если я не вернусь. Клянись!
— Клянусь. А еще… еще я все равно буду ждать тебя. Буду. Сотню лет. В этой жизни, в следующей и скорей всего ждала в сотнях других.
Нахмурился и глаза засверкали с такой силой, что мне стало жарко.
— Будешь меня ждать? Если вдруг опоздаю… если вдруг пропаду? Будешь ждать, Элизабет? Верной мне будешь?
Он… он знает! Эти слова! Он их знает! НО КАК?! КАК? Это же было во сне!
— Я лучше умру, но не позволю еще кому-то притронуться ко мне!
Смеется, целует мои руки, пальцы, запястья как сумасшедший.
— Я думал… ты забыла эти слова. Думал… лгала. Как же я ненавидел тебя за это. А ты… ты их помнишь!
— Просто вернись!
И поцеловала жадно, со всей страстью, сдавливая его руки в толстых рукавицах, а потом отпустила.
ГЛАВА 14
Первым проснулся маленький Джейсон, словно услышал что-то или почувствовал, захныкал. Я взяла его на руки и замерла. Снаружи что-то происходило. Точнее, там кто-то был. Как будто осторожно и едва слышно что-то скреблось то ли по стене, то ли по крыше. Словно какое-то огромное животное ползет по земле вдоль стен монастыря и волочет за собой тихонечко какую-то веревку.
Я подошла к закрытому ставнями окну и прислушалась — тишина. Наверное, от усталости, от нервов и переживаний за Моргана моя фантазия играет со мной злые шутки. Слишком жду и прислушиваюсь к каждому шороху. Я покачала Джейсона и легла с ним на кушетку, накрыла нас обоих тулупом и попыталась уснуть и тут же услышала, как что-то тяжелое упало в снег за окном, подскочила и прижала к себе малыша. Сомнений больше не осталось — снаружи кто-то есть. Теперь я уже отчетливо слышала крадущиеся шаги и тихий шепот. Монастырь окружают, точно не спасители. На нас напали. И это самое страшное, что могло с нами произойти, особенно сейчас, когда мы остались без Моргана и Арсиса. Беззащитные женщины, не умеющие драться и постоять за себя. Двое детей и младенец. Мы обречены. Нас не пощадят, и я даже представляла, что с нами могут сделать солдаты карла или бандиты. Внутри все заледенело от страха и кишки, скрутило в тугой узел. Это не наш мир и не наша реальность. Здесь расправа может быть лютой, а насилие не самое жуткое, что может произойти. Я схватила малыша и побежала в дальний конец комнаты, отворила дверь, ведущую в узкую ризницу, заваленною всяким хламом, открыла сундук, отбросила крышку, положила туда младенца и присыпала сверху свертками пергамента, прикрыла дверь и быстро натянув на себя одежду, спрятала волосы под платок.
