Голодные, обессиленные и испуганные люди шли за Морганом, как за посланником Божьим, подарившим им шанс на выживание, несли с собой детей, вели уцелевших коров и коз, лошадей. Все понимали, что, сплотившись, намного легче остаться в живых. Мужчины отстроили разрушенную часть монастыря, закрыли дыры в стенах бревнами, соорудили крышу. Места было предостаточно. Беженцев размещали в кельях. Мужчины соорудили в каждой из них очаги из камня, забили досками окна. С каждым днем быт становился все более слаженным. Женщины разделились, кто-то готовил, кто-то стирал, чинил и шил одежду, кто-то убирал. Я повесила расписание на дверях огромной залы для крещения, куда мы снесли столы и стулья и сделали столовую. У стены поставили несколько стеллажей, за которыми раздавали еду порционно. К завтраку, обеду и ужину всех созывал колокол.
Территорию монастыря охранял дозор из пяти солдат в их обязанности входило развешивать лампадки с «вечным» огнем на самых видных местах вокруг монастыря. Едва начинали приближаться холода огоньки гасли и дозорный с вышки звонил тревожным набатом.
Я с ужасом ждала, когда соберется войско и… Уилл с Морганом пойдут на Королевство. Пока они обучали крестьянских мужиков воевать, стрелять из лука, резать и колоть я смотрела на своего мужчину и не могла понять в какой момент он стал для меня настолько родным, заменил мне весь мир, заполнил собой исчезнувшую реальность и сделал ее скорее сном. Нет, я не забывала о Мише… я видела его во сне почти каждую ночь. Но я перестала казнить себя за то, что я здесь и делить себя на две части.
Мне почему-то казалось… и это был дикий абсурд, мне казалось, что Морган и Миша — это один и тот же человек. Одно и тоже тело, одна и та же душа.
Его походка, движения, манера говорить, поступки, взгляд. Это даже не дежа вю — это совершенное понимание, что передо мной тот же мужчина. Только каким-то сумасшедшим образом он живет в другом времени и измерении, и я не знаю зачем я послана ему… зачем судьба свела нас здесь.
Морган тренировал блэровцев, а Уилл адоровцев. Но чаще всего они схлестывались вместе в бою. А я смотрела как огромный, словно скала Уилл, умудряется проигрывать юркому и жилистому герцогу. Они все еще были врагами. Все еще смотрели друг на друга с опаской, все еще задевали друг друга в разговорах. А мое сердце постепенно раскрывалось для Уилла. Он становился для меня все роднее, особенно когда брал на руки Джейсона и ворковал с ним как заправская нянька. Качал его, гулял с ним по заснеженному двору.
— Мой племянник. Гордость Блэра! Отец бы с ума сошел, когда узнал, что у него есть внук, а Маргарет…, - смахнул слезу и пощекотал малыша густой бородой, — Маргарет бы шила тебе одежду. Какой знатной мастерицей она была.
Сердце сжималось от того, что я солгала ему о ребенке…, но я боялась сказать правду. Молчал и Морган.
— Уилл считает Джейсона нашим сыном, — сказала и поправила рубашку, застегивая последнюю пуговицу, все еще чувствуя истому во всем теле после бурной ночи и с сожалением отпуская Моргана на поиски оставшихся в живых. Каждый раз испытывая страх, что он не вернется, что нагрянет холод и никто не выживет.
— Пусть считает.
— Я могу сказать ему правду.
Повернулся ко мне и сжал мои плечи.
— Ты считаешь его своим?
Кивнула и ощутила, как становится горячо в груди, как першит в горле и щипает глаза.
— Если ты считаешь его своим, то для меня он свой. Если со мной что-то случится — Джейсон унаследует мой титул и мои земли.
— Что с тобой может случиться? Не говори так, — прижалась к нему и спрятала лицо на мощной груди, вдыхая запах пота и мороза, сохранившийся на свежевыстиранной моими руками рубашке.
— Это наша реальность. Нельзя быть уверенным ни в чем.
— Перестань… я слишком счастлива… слишком… я не хочу об этом думать.
Усмехнулся своей невозможно красивой улыбкой и приподнял меня прихватив под мышки, как маленькую девочку.
— Счастлива со мной, Лиза?
Кивнула и он привлек меня к себе, все еще удерживая на весу, обхватив двумя руками и прижимаясь лицом к моему животу.
— Многие проклинают эту войну…, - пробормотал он, — а я… я только сейчас начал жить по-настоящему, начал понимать зачем я вообще живу.
Опустил меня на пол и прижался губами к моим губам.
— Ты все потерял из-за меня… лишился всего…
— Нет… я обрел. Обрел так много, как не смел мечтать.
Дверь с грохотом распахнулась, и мы резко обернулись. Уилл поморщился, увидев нас вместе.
— Хватит ее лапать у меня на глазах иначе я не удержусь и оторву тебе голову, Ламберт.
— Если до этого я не отрежу твою.
— Хватит!
Их разговоры с этого начинались и этим заканчивались. Иногда мне хотелось отпинать обоих.
— Заставь свою женщину придержать язык за зубами.
— Ты правильно сказал — моя женщина и мне решать, когда закрыть ей рот.
— Твоей она станет, когда ты дашь ей свою фамилию и твой сын перестанет быть ублюдком.
— Войдем в королевство Чернан, возмем короля и его полюбовницу, казним обоих, чтоб я стал вдовцом, и я женюсь на твоей сестре даже не сомневайся.
Я бы закричала если бы могла. Я бы заорала как сумасшедшая или заплакала. Не смела говорить с ним об этом, не смела спрашивать. Повернулся ко мне.
— Это и так ясно. Мой сын и моя женщина. Слова, произнесенные епископом, лишь смогут это подтвердить не более.
Я сама нашла его губы и жадно впилась в них поцелуем при Уилле, который в ярости зарычал.
— Бесстыжая! Хватит лизаться! У нас закончилась веревка для луков! Я не просто так пришел смотреть как вы тут милуетесь. Смотрите заделаете мне еще одного племянника! Незаконнорожденного!
Горестно всхлипнула, а Морган сжал меня сильнее.
— Все мои дети законнорожденные. Пусть только кто-то в этом усомнится.
— У нас не хватит луков на всех.
— Кроме луков есть ножи, копья, дубины.
— Без лучников нам не взять город, и ты прекрасно это знаешь. Особенно если удастся выманить Карла из его берлоги. Нам не выстоять в рукопашном. Вся наша надежда на лучников.
— Придется менять план нападения исходя из того, что есть.
— Дубины, ножи и копья не помогут взять Чернан.
Морган отстранился от меня, перебирая пальцами мою косу, лаская затылок. И… я вдруг ясно поняла, что надо делать. Высвободилась из его объятий, выдернула нож из-за пояса Моргана и одним махом отрезала косу.
— Плетите из наших волос. Пусть женщины пожертвуют свои косы.
— Элизабет!
— Лиза!
Они охнули одновременно. А я растрепала короткую шевелюру обеими руками и с ободряющей улыбкой посмотрела на Моргана.
