– Доброе утро! – сказал он. – Готов стать суперзвездой?
– Я хочу спать, – ответил я.
– Ой, да ладно тебе. Это ж Top of the Pops!
Мы сели в машину, и я закрыл глаза. Эрик включил Radio 1; там как раз играла Go.
– Видишь, это огромный хит! – воодушевленно воскликнул он. Я дремал в машине, пока мы ехали на студию BBC, и бился головой о холодное стекло. Когда мы добрались, нас встретила Салли с лейбла.
– Добро пожаловать на Top of the Pops! – сказала она. – Первый прогон через два часа, второй прогон – в час дня, потом репетиция с камерой в четыре, последний прогон в шесть и шоу в восемь.
– Это нормально – устраивать столько прогонов? – спросил я.
– Ну… нет. Но это Top of the Pops.
Она отвела меня наверх в гримерку, и я чуть не расплакался от счастья. Комнатка была маленькая, но зато с теплой батареей, несколькими окнами, выходившими на крышу студии, и, что важнее всего, отдельной уборной и душем.
– Можно мне остаться тут на весь день? – спросил я. Салли засмеялась.
– Она твоя.
– Я приму душ и несколько минут посплю. Можно?
– Как будет пора на первый прогон, я тебя позову, – согласилась она. Я снял вонючую одежду для поездок и минут десять простоял под душем. Вода была горячая, и впервые за несколько дней я нормально помылся. Обсушившись, я лег на диван. По старым окнам стучал дождь, старая батарея позвякивала от пара, и я почувствовал полный покой. Я закрыл глаза, и тут постучали в дверь.
– Моби? Первый прогон через пятнадцать минут!
Мы прошли в студию по нескольким коридорам, в которых не было окон.
– Кто еще на шоу? – спросил я у Салли.
– Bizarre Inc., Dream Frequency, New Order, U2 и Фил Коллинз, – ответила она.
– U2? New Order? Серьезно?
– Вроде бы да. Через минуту все узнаем.
Мы подошли к гигантской двери, над которой мигала красная лампочка. Охранник сказал: «Добро пожаловать на Top of the Pops» и пропустил нас внутрь. Я еще никогда не бывал на телестудиях.
Студия была огромной, с сорокафутовыми потолками и шестью сценами. Повсюду стояли камеры, и операторы отрабатывали движения с гигантскими черными кранами. Эрик подошел к нам и протянул Салли листок бумаги.
– Это список, – сказала она. – Сегодня ты выступаешь с New Order, Bizarre Inc., Dream Frequency, Slipmatt and Lime, Филом Коллинзом, а U2 сыграют по спутниковой связи.
– То есть U2 тут нет?
– Нет, они в Нью-Йорке.
– Не считая Фила Коллинза, сегодня только танцевальная музыка, – заметил я.
Пригнувшись, я пролез под большим операторским краном и забрался на сцену, где мне предстояло выступать. Там стоял мой взятый напрокат синтезатор, одолженная у друзей драм-машина и Octapad. Ни один инструмент не был подключен.
– Они подключают аппаратуру перед эфиром? – спросил я.
– Нет, – ответил Эрик. – Кто-то поет живьем, но вот инструменты все идут под фонограмму.
Я оглядел зал; на своей сцене репетировали New Order. Я до одержимости обожал Joy Division и точно так же безумно любил и New Order. А теперь Бернард Самнер, Питер Хук и Стивен Моррис стояли в сорока футах от меня. После New Order прошел саундчек Dream Frequency и Bizarre Inc.
Потом наступила моя очередь. Я встал за выключенный синтезатор, немного попрыгал и покричал «Go!» в выключенный микрофон. Я не понимал, зачем нужен саундчек, если все так или иначе играют под фонограмму, но я еще не бывал на телевидении, и, возможно, просто не знал каких-то тонкостей.
Закончив, я глянул на Фила Коллинза; тот с недовольным и непонимающим видом смотрел на меня. Он много раз выступал на Top of the Pops, но всегда вместе с группами, у которых были барабаны и гитары. А теперь его окружали диджеи с синтезаторами и диско-певцы. Через несколько месяцев он выпустил вместе с Genesis песню I Can’t Dance; мне очень нравится думать, что его вдохновили именно эти съемки Top of the Pops, на которых его окружали музыканты-электронщики и в их числе я.
Я недостоин даже счищать жвачку с их старых ботинок. Если бы я попытался с ними заговорить, то выпалил бы что-нибудь несуразное, а может быть, даже рухнул бы на пол, извиваясь, как баптист – дрессировщик змей.
Когда саундчек закончился, по громкой связи загремел чей-то голос:
– Леди и джентльмены, следующая репетиция в час дня.
Я пошел обратно в свою гримерку, притворяясь, что все нормально. Рядом со мной шли New Order. Я не смог с ними заговорить. Не смог даже посмотреть в их сторону. Это же New Order. Бывшая Joy Division. Я недостоин даже счищать жвачку с их старых ботинок. Если бы я попытался с ними заговорить, то выпалил бы что-нибудь несуразное, а может быть, даже рухнул бы на пол, извиваясь, как баптист – дрессировщик змей.
Я вернулся в свою маленькую гримерку и уснул. Три коротких сна и две репетиции спустя Салли пришла ко мне в гримерку в сопровождении Гая, приехавшего после работы.
– Одежда у тебя готова? – спросила она.
– Ага, дайте мне минутку, – ответил я. Я собирался надеть желтые штаны, купленные в магазине «Армии спасения», и зеленую футболку, разрисованную стрелками. Я считал, что она выглядит клево и футуристично – может быть, именно ее надел бы Маринетти, если бы был лысеющим техно-музыкантом, а не будущим фашистом.
Я вышел из гримерки, и Эрик расхохотался.
– Ты собираешься в этом выступать? – спросил он.
– Да, – тут же стал оправдываться я, – а что такого?
– Ну, э-э-э… – сказал он. Салли с беспокойством взглянула на меня.
– Нормальная одежда? – спросил я. Она ничего не ответила. На помощь пришел Гай.
– Ребята из клуба «Раш» подарили тебе футболку. Не хочешь ее надеть?
Я снял футуристическую футболку со стрелками и надел протянутую мне футболку из «Раша».
– Так намного лучше, – сказал Эрик. – Выглядишь почти модерново.
Мы вернулись в телестудию для прямого эфира. Энергия была совсем не такой, как на репетициях: повсюду мигали лампы, все музыканты переоделись в сценическую одежду, а еще в зал впустили зрителей. В восемь часов отключили свет, и ведущие начали шоу.
– Тридцать седьмое место на этой неделе занимает New Order с песней World in Motion!
Зрители собрались вокруг сцены New Order, те отыграли песню, зрители захлопали, и ведущие перешли к следующей сцене. И вот наконец:
– Десятое место на этой неделе – Моби Гоу из Нью-Йорка!
Заиграла моя песня. Я прыгал по сцене, стучал по клавишам синтезатора, кричал: «Go!» и бил по Octapad. И через три минуты, прежде чем я успел осознать, что происходит, все закончилось. Меня быстро увел со сцены один из техников Top of the Pops, и я прошел по коридорам обратно в свою гримерку.
