– Когда Голливуд успел стать таким постапокалиптическим? – спросил я.
– Не знаю, – ответила она. – Сколько я тут живу, он всегда такой.
Мы поехали по Аутпост-драйв, и заброшенный Голливуд сменили испанские особняки и высокие деревья.
– Выглядит так, словно мы едем где-то за городом, но при этом буквально в футе от нас прячутся наркоманы, – заметил я.
– А еще тут живет Дэвид Линч, – добавила она.
– Правда? – с неожиданным волнением спросил я. Дэвид Линч был моим героем. – Где? Мы можем проехать мимо его дома?
– Точно не знаю, где-то неподалеку от Малхолланда.
Я выглянул в окно ее пикапа, пытаясь представить, как Дэвид Линч ходит на вечерние прогулки под высоченными эвкалиптами.
– Мы вообще еще в городе? – спросил я.
– На самом деле мы в центре.
Мы подъехали к светофору на Малхолланд-драйв. Я увидел, как в кустах прячутся какие-то животные.
– Это бродячие собаки? – спросил я.
– Нет, койоты.
– Койоты? В городе?
– Они повсюду.
Анджела поехала на запад по Малхолланд-драйв, и под нами до самого горизонта развернулся город, похожий на черный лист с миллионами светящихся точек. Она достала из коробки какую-то кассету.
– Что это? – спросил я.
– Led Zeppelin, – ответила она. – Нормально?
– Идеально.
– Тысячу долларов за вечер? – пораженно переспросил я.
– Ага. Я так сделала несколько раз. Красиво одевалась, шла в «Беверли-Хиллс-отель» или «Фор Сизонс», встречалась с богачами и ужинала с ними. Все, что от меня требовалось, – прийти, хорошо выглядеть и вести приятные беседы.
Мы съехали с дороги на незаасфальтированную парковку. Анджела выключила двигатель.
– Смотри, – сказала она, доставая из-за сиденья упаковку с шестью банками, – я принесла пиво!
– Путь к сердцу мужчины лежит через его печень, – сказал я.
– Ну, с анатомической точки зрения – нет.
Она оставила кассету с Led Zeppelin звучать. Мы прошли к скамейке для пикников, сели и стали смотреть на море лос-анджелесских огней. Я открыл две банки пива – ей и себе, потом обнял ее за талию, и мы посмотрели на город.
– Мне тут нравится, – сказал я. Она вздохнула.
– Это прозвучит странно, потому что мы только что познакомились, но я хочу тебе кое-что сказать.
– У тебя есть парень?
– Нет, не в этом дело. – Она отпила немного пива. – Когда я только начала работать в Лос-Анджелесе, я познакомилась с одной женщиной, и она предложила мне заработать денег, ужиная с богатыми стариками. Она сказала, что я смогу зарабатывать тысячу долларов за вечер, просто ходя с ними по ресторанам.
– Тысячу долларов за вечер? – пораженно переспросил я.
Ага. Я так сделала несколько раз. Красиво одевалась, шла в «Беверли-Хиллс-отель» или «Фор Сизонс», встречалась с богачами и ужинала с ними. Все, что от меня требовалось, – прийти, хорошо выглядеть и вести приятные беседы. После нескольких таких ужинов моя подруга из агентства сказала: «Есть один парень, который тебе может понравиться. Если поужинаешь с ним, тебе заплатят тысячу долларов, а если захочешь с ним переспать – пять тысяч».
– Пять тысяч долларов за секс?
– Ну, она не сказала прямо «секс», просто сказала, что мне заплатят пять тысяч долларов, если я пойду с ним в номер. Все было очень расплывчато. Она сказала: «Если хочешь с ним переспать – пожалуйста, но тебя никто не принуждает». Так что я пошла на свидание, и он мне в самом деле понравился. Ему было за шестьдесят, он владел какой-то компанией в Европе. После ужина мы пошли к нему в номер и переспали. А на следующий день моя подруга отдала мне пять тысяч долларов наличными.
Я даже не представлял, что на это можно ответить. Несколько лет назад я был трезвенником и читал лекции о Библии. Теперь же я пил посткоитальное пиво в Лос-Анджелесе с женщиной, которая только что мне призналась, что спит с людьми за большие деньги. Я никогда еще не разговаривал с проститутками, и я не знал, что и думать. Мне было интересно, я даже, если честно, был немного возбужден. А еще я не понимал, зачем она мне все это рассказывает, хотя мы знакомы всего пять часов. Она словно одновременно хвасталась и исповедовалась мне.
– Ты все еще этим занимаешься? – спросил я.
– Нет, уже завязала. Ну, мне это все, конечно, нравилось, но постепенно стало казаться слишком странным, к тому же мешало нормально ходить на свидания.
– Что тебе в этом нравилось?
– Эти ребята были все такие успешные и умные, и при этом все говорили и говорили о том, какая я красавица и умница. Получать пять тысяч долларов за ночь с очаровательным миллиардером в его номере в «Беверли-Хиллс-отеле» – это очень круто. С некоторыми из этих ребят я бы переспала, даже если бы мне за это не платили.
Получать пять тысяч долларов за ночь с очаровательным миллиардером в его номере в «Беверли-Хиллс-отеле» – это очень круто. С некоторыми из этих ребят я бы переспала, даже если бы мне за это не платили.
– Кто все организовывал?
– Моя подруга Хайди Флейсс. Что забавно, большинству этих ребят не нужны были блондинки с огромными фальшивыми сиськами. Я им нравилась, потому что окончила Гарвард и могла вести интересные беседы.
С минуту мы сидели в тишине и пили пиво.
– Ты не испугался? – спросила Анджела. – Я понимаю, что мы только что познакомились, но хотела быть с тобой честной.
– Да, меня это испугало, но не в плохом смысле, – ответил я. – Я скорее почувствовал себя каким-то неполноценным. Я не миллиардер, живущий в номере «Беверли-Хиллс-отеля». Я музыкант с дешевой комнатой в «Рузвельте».
Она сжала мою руку.
– Мне нравится именно то, что ты музыкант с дешевой комнатой в «Рузвельте».
Я улыбнулся. В ее машине играла Tangerine. Я посмотрел вниз, на яркий свет в долине.
– Никаких атмосферных явлений, – заметил я.
– Какой же ты нерд, – сказала она.
– И ты тоже. Заучка из Гарварда, которая занималась сексом за деньги.
Она засмеялась и допила пиво.
На следующий день мы проснулись под шум сильного дождя, который уже успел налить небольшое озерцо на бетонной веранде, куда выходила моя стеклянная дверь. Эли взял напрокат машину и повез нас в Лаурел-Кэньон на встречу с Ниной Хаген. Пока он ехал по извилистой дороге, по радио KROQ играла Nirvana – песня Come As You Are.
– Эли, откуда ты знаешь Нину Хаген? – спросила Анджела.
– Она дружит с моей бывшей женой, – ответил Эли. Проехав очередной поворот, он остановил машину. – Ну вот мы и на месте!
