– Ну? – спросил он.
– Ну, – ответил я.
– Как все прошло?
– Мы говорили о недвижимости. Мне надо выпить.
Я заказал водку с содовой и ломтиком лайма. По залу змеилась очередь из людей, ожидавших аудиенции с Дэвидом Боуи. Я не знал, распространенной ли является практика встречаться с рок-звездами, сидящими на пьедестале в ночном клубе, – я лично раньше такого не видел. Но это казалось вполне уместным: Дэвид Боуи, сидящий в кресле, скрытый за ширмой, окутанный мягким светом.
– Ты поговорил с Трентом? – спросил Дамьен.
– Поздоровался, но с ним я ехал из «Мидоулендс». Я пригласил его на север штата.
– Правда? И что он сказал?
– Сказал «спасибо, но мы на гастролях».
– Трент мог приехать на север штата, посидеть в каноэ и выпить с тобой «Бад Лайт».
– Или я мог познакомить его со своими соседями, чтобы он провел замечательную ночку с восьмидесятипятилетней бывшей учительницей.
Мы с Дамьеном встали спиной к бару и начали смотреть на очередь из людей, ждавших возможности подняться на пьедестал Дэвида Боуи.
– Я познакомился с Дэвидом Боуи, – сказал я.
Глава сорок вторая
Мокрый свитер
Я обливал Кита Флинта, певца Prodigy с рогами, из огнетушителя. Мы вместе гастролировали по Германии уже две недели, и сегодня был наш последний концерт. Он смеялся, но вместе с тем злился.
– Отъ*бись от меня, чувак! Отъ*бись! – кричал он, а я бежал за ним и все брызгался и брызгался. – Это ж, бл*, даже не вода!
Я загнал его в гостиничный номер, где пила вся группа Prodigy и их технический персонал. Я навел огнетушитель на ребят, которые были в комнате, и все закричали и отскочили, кто-то даже спрятался за кроватью.
– Думаете, вам сегодня повезет? – закричал я.
– Нет! Отъ*бись! – воскликнули они, прячась от меня и моего огнетушителя.
Эли, проходивший по коридору, сунул голову в дверь.
– Все в порядке? – спросил он. Я навел огнетушитель на него и нажал на спуск.
– Б*я, нет! – закричал он и убежал.
– Вы все умрете! – крикнул я, бросаясь за ним в погоню – еще одна случайная цитата из фильмов, которые я посмотрел за последние две недели. Я загнал Эли в мужской туалет и обрызгал странным веществом, которым накачивали немецкие огнетушители.
– Хватит, Мо!
– Ладно. Извини, Эли, но сегодня же последний день.
Он хмуро посмотрел на меня и убежал вниз по коридору.
Я обливал Кита Флинта, певца Prodigy с рогами, из огнетушителя. Мы вместе гастролировали по Германии уже две недели, и сегодня был наш последний концерт. Он смеялся, но вместе с тем злился.
Девушка-сербка, которая встречалась с Китом, прошла мимо меня в женский туалет, и я двинулся за ней. В кабинке она задрала свое желтое платье и начала писать, даже не закрыв дверь. Я встал у дверей.
– Как ты? – спросил я. После концерта я выпил бутылку «Джека Дэниэлса», а потом, на пути к гостинице – еще несколько банок пива, так что меня шатало.
– Нормально, – ответила она с улыбкой, продолжая писать. – А ты как?
– О, нормально. Наверное, не надо было расстреливать всех из огнетушителя.
Она засмеялась.
– Нет, это было забавно. Хочешь зайти в кабинку?
– Конечно, хочу, – сказал я, а затем так и сделал.
– Это, Моби, у тебя разве девушки нет?
– Нет, – вполне искренне ответил я. – Не думаю.
– А что насчет той девушки из Берлина? Все говорят, что она твоя подружка, – напомнила она, все еще продолжая писать.
– Мы постепенно узнаём друг друга получше, – сказал я. – Но не знаю, что получится. А у тебя разве нет парня?
– Ну, я типа как встречаюсь с Китом. Но я знаю, что у него куча девушек. Так что ничего особенного.
Она перестала писать, но осталась сидеть на унитазе с задранным платьем и трусиками на лодыжках.
– Можно тебя поцеловать? – спросил я.
– Здесь?
– Да.
Я сел к ней на колени и поцеловал ее. Открылась дверь туалета.
– Эй? – послышался голос Кита. Я встал.
– Б*я, – сказала она, натягивая трусики и поправляя платье. Кит заглянул в кабинку.
– Ты че творишь, б*я? – заорал он и убежал. Она, отпихнув меня, выскочила из кабинки.
– Кит, подожди! Кит!
Она побежала за ним по коридору. Я слышал его крики:
– Ты че творишь, б*я? С Моби! Иди на х*й!
– Нет, не уходи! – закричала она; их голоса постепенно стихли вдали.
– Эй? – послышался голос Кита. Я встал.
– Б*я, – сказала она, натягивая трусики и поправляя платье.
Я прошел по коридору мимо комнаты Prodigy и зашел в номер, где мой барабанщик Скотт и техники пили, курили травку и занюхивали дорожки немецкого кокаина.
– Мне надо выпить, – сказал я.
Скотт сидел на черном ламинированном гостиничном столе и нюхал кокаин. Перед ним стояли бутылки вина и «Джека Дэниэлса». Мой звукорежиссер Джей Пи и наш осветитель-британец Тим сидели на кровати и курили травку.
– Эй, Мо, чего тебе? – спросил Джей Пи.
– Пива, пожалуйста, – сказал я и достал бутылку из холодильника в ногах кровати.
– Кокса хочешь? – спросил Скотт, вытирая нос.
Я никогда не нюхал кокаин. Я начал пить и принимать наркотики в десять лет, но кокаин всегда казался мне веществом, которое разрушало жизни интересных людей. Я считал алкоголь силой, работающей во благо, но вот кокаин меня пугал.
– Нет, только пива.
– Хочешь послушать это соло Нила Пирта? – спросил Скотт.
– О нет, прошу, только не это, – сказал я, крепко сжал в руках пиво и выбежал из комнаты. Я ковылял по коридору, обойдя комнату Prodigy по широкой дуге. Мне на самом деле было наплевать, злятся ли они на меня, но вот получить по морде совсем не хотелось. И тут мне в голову пришла замечательная пьяная идея. Я спущусь в фойе по лестнице. Это казалось более волнующим, чем ехать на лифте. Я открыл дверь на лестницу.
– Пахнет, как новая! – пьяным голосом объявил я, ни к кому не обращаясь. Мой голос эхом разнесся по лестничной клетке.
– Ты в порядке, Моби? – спросил водитель моего автобуса.
– Со мной все прекрасно! – ответил я. – Я пьян, сижу с вами, ребята, и мне очень хорошо.
Я спустился на первый этаж и буквально выпал через дверь, потом поднялся, зашел за угол и увидел бар. Я решил подойти к бару как достойный джентльмен, чтобы бармен не понял, что я мертвецки пьян. У стойки сидели двое водителей гастрольных автобусов и тур-менеджер Prodigy, а также девушка Кита в желтом платье, которая мрачно потягивала водку с тоником.
