Он приезжает за мной через час, когда я уже собрана. Распущенные волосы, белая блузка и аквамариновые джинсы – ничего особенного, но Матвей, видя меня, улыбается и сообщает, что я красивая. Его голос такой измученный, а под глазами залегли круги, что я понимаю: что-то случилось. Видимо, на работе все совсем не так гладко, как думала я.
Перед тем как выйти из квартиры, я брызгаю на волосы духи. Матвей берет флакон и принюхивается к нему. Лепестки роз, бархат жасмина, нотки свежего грейпфрута – уверенное женственное звучание, как раз для столь позднего выхода.
– Да где же ты берешь это ванильное мороженое? – спрашивает Матвей задумчиво. – Постоянно его ешь?
– Глупый, – только и смеюсь я. – Тебя переклинило на этом мороженом.
– Я же не виноват, что ты так пахнешь, принцесса, – отзывается он.
Мы спускаемся, садимся в его машину – снова та самая, белая, и снова без Константина – и едем куда-то по вечерним улицам. Всю дорогу я смотрю на него – любуюсь, запоминаю. Я снова рисую Матвея, но уже не одного, а вместе с собой. Я впервые изображаю саму себя, и для меня это важный волнительный опыт. Мы сидим в ресторанчике на фоне панорамного вида и улыбаемся друг другу. Это автопортрет моей любви. Я подарю эту картину ему на день рождения в январе.
Ресторан находится на Арбате – аутентичный и воссоздающий атмосферу начала прошлого столетия. И кажется, будто мы находимся не в ресторане, а в особняке какого-нибудь аристократа. Изысканно декорированный зал с камином, классический дубовый паркет, кремовые стены, дубовая мебель, гипсовая лепнина, пилястры, пятирожковые хрустальные люстры – стилизация на высоте. Сюда не попасть просто так – нужно делать резерв. Но для Матвея Веселова везде открыты дороги.
В расслабляющей полутьме мы сидим за небольшим столиком и не отрываем друг от друга глаз. Матвей кажется странным, его взгляд – болезненным, затуманенным. Он держит меня за руку, но молчит. Я тоже молчу.
– Что-то случилось, – говорю я, разбивая молчание на осколки.
Не могу так больше.
– Что же? – спрашивает он меня.
– Не знаю. Ты слишком напряжен. И не говори мне, что я не умею понимать людей, – добавляю я, чувствуя, как тревога, подобно кандалам, сжимает запястья.
– Я просто устал. Хочу отдохнуть.
– Что бы ни случилось, помни, что я на твоей стороне, волчонок. – Я переплетаю его пальцы со своими. – Помни, хорошо? И если тебе нужно чем-то помочь, ты скажи, я сделаю все что могу.
– Тогда дай мне совет, – хрипло говорит Матвей. – Как я должен поступить? Один человек… один человек обидел меня, сильно. Теперь я должен что-то сделать в ответ. У меня есть возможность.
– Отомстить? – спрашиваю я, сводя брови.
Может быть, это связано с его семьей? Подробности я не спрашиваю, захочет – расскажет сам. Главное, я знаю суть.
– Это не просто месть. Это способ заглушить боль.
От его взгляда у меня мурашки по коже, и снова во мне просыпается жалость. Я крепче сжимаю его пальцы.
– Месть – это не то, что успокоит твое сердце, любимый, – говорю я.
– А я не смогу жить, если не сделаю этого. – Он улыбается так, словно уже неживой.
– Тогда сделай, – твердо говорю я. – Если так то сделай.
Он задумчиво кивает.
– Ты боишься, что станешь плохим? – спрашиваю я. – Что от тебя отвернутся? Что ты не сможешь простить себя?
– Я боюсь, что у меня не получится, – чужим голосом говорит он. – Что я дам слабину.
– Не дашь. Я буду с тобой и не дам тебе отступить, – обещаю я.
Наверное, я поступаю неправильно. Наверное, я должна отговаривать его. Наверное, я просто обязана найти причину, чтобы он оставил подобные мысли и жил счастливо.
Но я хочу его поддержать, потому что знаю – такой упрямый человек, как он, просто так не отступит. Если однажды волк взял след, то будет идти по нему до самого конца. Моя поддержка дает странный эффект – вместо облегчения в его глазах появляется обреченность.
– Я в тебя верю, – говорю я тихо. – Только не делай того, о чем будешь жалеть. Выбери лучший способ решить эту проблему. А боль… она уходит. Мы найдем способ ее заглушить.
Матвей тихо смеется, протягивает через стол руку и заправляет волосы мне за ухо.
– Спасибо, принцесса. Но знала бы ты…
– Что? – подаюсь я вперед, ловлю его руку и прижимаю к щеке, а после целую в ладонь. Целую свое холодное северное море. Тону в нем.
– …как это тяжело.
«Знала бы ты, о чем говоришь», – читаю я в его глазах. А может быть, мне просто кажется.
– Впрочем, давай не будем думать об этом. Сейчас есть только ты и я, – добавляет он, словно приходя в себя.
Его глаза оживают, в них появляется блеск. Матвей начинает улыбаться и несколько раз целует меня взаимное притяжение не отпускает нас ни на минуту.
Нам приносят заказ – дивную форель под каким-то неведомым соусом, и мы едим, разговаривая о глупостях.
– Ты все еще хочешь увидеть северное сияние? внезапно спрашивает Матвей.
– Конечно.
«Я вижу его каждый день – в тебе».
– Скоро это случится, – загадочно обещает Матвей.
– Что это значит? – настороженно спрашиваю я.
– Пусть будет сюрпризом, принцесса, – отвечает он мне.
Я провожу кончиком языка по ободку кружки с ароматным капучино, медленно собираю им пенку. Матвей внимательно за мной наблюдает, скрестив под подбородком пальцы.
– Не делай так, – хриплым голосом просит он.
Его зрачки чуть расширены.
В ответ я облизываю губы – тоже медленно, не сводя с него глаз.
– Почему же?
– Это сводит с ума.
В ответ я лишь звонко смеюсь. Мне нравится его провоцировать. Это заводит нас обоих. Матвей снова протягивает руку и убирает с кончика моего носа пенку. Я мигом смущаюсь.
– Из тебя выходит очень странная соблазнительница, – сообщает мне он. – Роковых красавиц с детским взглядом и грязным носом не бывает.
– Ах да, я же не Яна, – моментально меняется у меня настроение. – А вот она, наверное, умело тебя соблазняла!
– Очень, – ухмыляется Матвей. – Знала бы ты, что она делала.
Мне хочется это знать и не хочется одновременно. Мне хочется делать это с ним тоже. И не хочется быть похожей на бывшую. Голову обхватывает тугой обруч.
– Тогда почему ты не позвал ее вместо меня? сердито спрашиваю я.
Опять, это происходит опять! Веселов – единственный человек, который может перевернуть мои эмоции с ног на голову буквально за несколько секунд.
Нежность, жалость, растерянность, страх, злость, ярость – это все я испытываю за одну встречу в каких-то гигантских масштабах.
