– Боже милостивый, Холдсуорт! – прозвучал у меня над ухом хорошо поставленный женский голос, которого не постеснялась бы выпускница элитной семинарии. – Старая карга экономка теперь удумала топить прислугу?
Меня принялись осторожно усаживать в кресло на галерее, а когда я слабо возразила – мол, одежда же мокрая, – усадили насильно, велев не рыпаться.
– Полагаю, новая служанка проделала долгий путь во время грозы, – отозвался Холдсуорт, и его голос донесся до меня словно сквозь вату. – Миссис Уилсон немедленно оказала ей любезность, доверив вычистить ковер в библиотеке перед ужином. – Говорил он вполне уважительным тоном и вместе с тем дал понять, что не одобряет поведение экономки. Холдсуорт был безупречным дворецким.
– Черт бы побрал эту стерву! – воскликнула моя спасительница. Ее манера выражаться мгновенно вернула мне ощущение реальности, и я впервые получила возможность рассмотреть, кому обязана жизнью.
Передо мной стояла молодая рыжеволосая женщина с обворожительными зелеными глазами. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не слишком выдающаяся волевая челюсть. Разглядеть одежду мне не удалось, поскольку на женщине был подбитый мехом малиновый плащ с капюшоном, зато я увидела самые прекрасные в мире коричневые сапожки на пуговицах. Они поднимались, судя по всему, гораздо выше ее стройных лодыжек, защищая от зимнего холода. Как же мне хотелось согреться! Но долг был прежде всего.
– В библиотеке труп, мисс. – Мне было неловко за такую вульгарную новость, но сообщить о своей находке по-другому не представлялось возможным.
Как в плохой театральной пьесе, Холдсуорт и молодая леди хором повторили мои слова. Разумеется, они ждали разъяснений.
– Я чистила ковер в библиотеке, но только напачкала еще больше…
– Да уж понятно, – кивнула рыжеволосая.
Я затараторила дальше, уже не думая о приличиях, потому что все это нужно было выложить одним махом, иначе мне никогда не удалось бы досказать историю до конца.
– Кажется, я услышала шаги в коридоре для прислуги, но в ту же секунду споткнулась о труп – на полу лежал мужчина. У него из груди торчал нож.
Вместо того чтобы начать охать и ахать, слушатели внимательно смотрели на меня с очень серьезными лицами.
– Это правда, – пролепетала я. – Господь мне свидетель.
Холдсуорт нахмурился и издал легкое покашливание – все правильные дворецкие так делают, перед тем как сообщить, что чье-то понимание ситуации в корне неверно. Но молодая леди не дала ему изречь дворецкую мудрость, заговорив первой:
– Холдсуорт, звони в полицию.
– Конечно, мисс Риченда. Но вы же не думаете, что эта девушка отдает себе отчет в своих словах? У нее лихорадка, в голове помутилось от холода и голода.
– Не исключено. Но взгляд у нее вроде бы осмысленный. В приютах я видела много голодающих людей и лихорадку тоже наблюдала. По-моему, девушка выглядит скорее потрясенной. Собственно, знакомство с миссис Уилсон для кого угодно будет потрясением. – Мисс Риченда расхохоталась в неподобающей леди манере, и это было настолько несообразно обстоятельствам, что мне на глаза навернулись слезы.
– Уверен, скоро выяснится, что ничего страшного не произошло, – успокаивающе произнес дворецкий.
– Так давайте проверим, – заявила мисс Риченда. – Идем, девушка, показывай, где твой труп.
Я с удивлением обнаружила, что ноги еще способны меня нести, и неверным шагом двинулась вперед. В библиотеке все осталось по-прежнему: отодвинутая стенная панель открывала проход в коридор для прислуги. В свете газовых ламп я увидела тень от ног лежащего мужчины и, обернувшись, указала спутникам в полумрак коридора. Мисс Риченда решительно шагнула в проход.
– Боже милостивый! А девушка права, Холдсуорт. Иди взгляни!
– Благодарю, мисс Риченда, я поверю вам на слово, если не возражаете. Пойду звонить в полицию и заодно извещу хозяев.
– Валяй. Принеси-ка мне лампу, эй.
– Я, мисс?..
– А, нет, поставь на место. Лучше помоги мне вытащить его на свет.
Я всегда знала, что судьба прислуги не сахар, поэтому зажмурилась, шагнула в коридор и взялась за ногу трупа.
Оказывается, мертвые тела немыслимо тяжелые – будто бы пустое место, освобожденное душой, после смерти занимает какая-то неподъемная субстанция. Понадобилось довольно много времени, нецензурных высказываний рыжеволосой леди и пыхтения с моей стороны, чтобы приволочь труп в библиотеку, под свет газовых ламп.
На беду, именно в этот момент вошла Мэри. Она уставилась на плоды наших трудов и немедленно начала всхлипывать.
– Ох ты боже мой, – выпалила мисс Риченда, – это же кузен Жоржи!
Мэри взвыла.
Прежде я не слышала, как люди по-настоящему воют, – отец никогда не брал меня с собой на местные похороны. И, пожалуй, мне бы не хотелось еще раз услышать тот пронзительный, душераздирающий звук, исходивший от Мэри. Вой не смолкал. Мисс Риченда, вероятно, тоже уже не могла это терпеть, потому что подошла к девушке и влепила ей пощечину. Вой мгновенно прервался, Мэри съежилась, обалдело вытаращив глаза.
– Что с тобой такое? Это же мой кузен, а не твой, – озадаченно сказала рыжая.
– Думаю, дело в том, мисс, что люди по-разному реагируют на чужую смерть, – попыталась я объяснить, подойдя к дрожавшей Мэри и обняв ее одной рукой за плечи. Рукав у меня был все еще мокрый. – Не у всех такие стальные нервы, как у вас.
– Хм, да ты вроде бы тоже не верещала как банши
[3]. – Мисс Риченда замолчала.
Я тоже хранила молчание, переживая, что своей последней репликой могла ее задеть.
– Что тебе понадобилось в библиотеке, Мэри?
– Мистер Холдсуорт прислал меня на подмогу, – пролепетала девушка.
При этих словах я не сумела сдержать улыбку, и мисс Риченда ее заметила, но вместо того чтобы пожурить меня, она и сама ухмыльнулась:
– Хороша подмога!
– И еще я должна передать, – смущенно добавила Мэри, – что хозяйка желает видеть Эфимию.
– Ой-ёй, если мачеха призывает тебя пред светлы очи, лучше не медлить, – сказала мисс Риченда. – Очередная жена моего отца умеет говорить ласково, но она мегера пострашнее Уилсон.
С одной стороны, ее комментарий не обнадеживал, но с другой, я была благодарна за предупреждение. Сделав книксен, я выжидательно взглянула на Мэри.
– Я провожу Эфимию, мисс, она же здесь новенькая. Вы сможете тут побыть одна… с ним? – На последнем слове голос Мэри жалобно дрогнул.
Риченда махнула рукой:
