– Чем же? – искренне удивился Док. – Мои возможности ограничены, в городе вас куда вернее вылечат!
– Там не все лекарства доступны, а у меня нет никакого выбора.
После этих слов Бориса на несколько секунд охватило замешательство. Он явно не сразу сообразил, в чем состоит просьба «классического» гражданина. Если б перед ним лежал свой в доску «альтернативщик», тогда…
– Ничем противозаконным не занимаюсь, – поспешно отрезал толстячок. – Скала все-таки часть Солнечного, хоть… хоть и необычная! Проблемы мне не нужны!
Игорь посмотрел на Дарью. Та явно чувствовала себя лишней – и чем дальше, тем больше. Мужчин она тяготит, Игорь вон какие темы поднимает сходу, у Дока даже лицо раскраснелось, а предлога, чтоб уйти, не придумаешь. Она ведь соучастница этого дерьма, Виктор потом спросит и с нее тоже. Вот черт, вляпалась! Увязалась же на свою голову провожатой! Спокойно сидела бы сейчас с ребятами, обсуждала, как достойно они изгваздали краской бульдозеры, прибывшие сносить «пост свободы», строила бы планы завтрашних протестов…
– Что вам мешает вылечить Дашу? – спросил Игорь у доктора.
Это прозвучало так неожиданно, что девушка невольно расширила глаза. Удивился и Борис. Он скользнул взглядом по соседке, что-то невнятно пробормотал и только затем попытался сформулировать осмысленный ответ:
– Дашу? Да, конечно, Дашу… Я стараюсь, и мы работаем над перспективами – она сильная и прогресс в лечении прослеживается… Почему вам это интересно? – наконец прибег он к спасительному контрвопросу.
– А почему не должно быть? Вы разве не замечаете ее кашля?
– Ну, это ее личное дело! Вам-то какое?.. – уперся Док.
Игорь махнул рукой, осознав тщетность своих усилий.
Борис Док Браун закрылся наглухо, прекрасно понимая, к чему катится откровенный разговор. Он отбрыкнется от ответственности за жизнь Дарьи, от стыда за равнодушие и за то, что она это равнодушие чувствует, хоть и не подает виду. Уже запасен железобетонный аргумент – ее личное дело. Так-то, Док делает что может, остальное «ее личное дело». Не скажет же он ей «езжай в город», в самом деле? Сама пусть решает.
– Я не нуждаюсь в сочувствии! – с вызовом заявила Дарья Игорю зачем-то.
Док покраснел словно рак, но не проронил ни звука. Кремов пожал плечами:
– Похоже, Борис, вы и в самом деле «док Браун». Настоящим, нормальным доктором оставаться кишка тонка?
– Вы… Вы не имеете права! – дрожащими губами выговорил тот. – Здесь другие правила, здесь не нянькаются, и каждый отвечает сам за себя! Я… Я…
– Не напрягайтесь, – устало прервал Игорь, – ясно же все. И вам ясно, и мне, и ей. Конечно, порошка вы мне тоже не дадите?
Док молчал, уставившись в пол.
Игорь натянул боты, прошел мимо «альтернативщиков» к вешалке и снял спецкостюм.
– Как пройти к выходу?
– Я провожу, здесь тебе не стоит шляться где попало, – мрачно ответила Дарья.
Глава 128
При всем желании пошляться где попало получилось бы едва ли. Из госпиталя вел единственный коридор, захламленный давно не используемым больничным инвентарем. Здесь желтели такие же тоскливые лампочки, что и в палате Дока, а стены красовались цветастыми граффити, посвященными сплошь свободе и революциям. Каждая из лампочек по пути окрашивала желтизной шею Дарьи, шагающей впереди, добавляя образу девушки еще больше болезненности. Наверх поднималась узкая лестница с высоковатыми ступеньками.
Закатный свет ослепил после сумрака подземелья. Дарья и Игорь очутились на брусчатой площадке. Было людно. Местные оживленно обсуждали сегодняшний протест. Судя по всему, он удался. Неподалеку кучковалась группа крепких «альтернативщиков». Один из них восседал на «Борзом» и по-хозяйски нажимал кнопки и щелкал тумблерами. Заметив Игоря, он уперся каблуками в землю и принялся слегка раскачиваться взад-вперед, демонстрируя полное пренебрежение. Нажатия-щелканья сделались хамски грубыми, взгляд налился бычьей надменностью. Он бросал показательный вызов, и Игорю не нужно было объяснять, откуда растут ноги. Наверняка за происходящим наблюдал и творец конфликта, но при беглом осмотре окрестностей обнаружить его не удалось.
Бык на мотоцикле выглядел солидно и уверенно. Неторопливо приближаясь, Игорь успел поймать суть его образа: загорелый блондин с короткой стрижкой и колючими голубыми глазами, обрамленными зрелыми морщинками. Мощные руки и ноги, мясистая шея. Наверняка один из заправил «Альтернативы». Любит себя – чистый, холеный. Такой махать тряпками у поста свободы не станет, его роль – руководить горячечными дурачками и вовремя красиво уходить. Окружение под стать – обер-«альтернативщики». Сейчас они молчаливо поддерживали соло примы на мотоцикле, уверенной в безнаказанности.
Игорь понял: избежать столкновения не выйдет никак, слишком неблагоприятно сложились обстоятельства: блондин не упустит возможности блеснуть перед свитой и челядью победой над идейным врагом. Никакого риска нет: пришелец явно слабее физически, для труса это просто подарок. Вокруг толпа, жаждущая расправы и повиновения. Что же до образа врага, то Игорь назначен им по умолчанию.
Дарья зачем-то плелась рядом, хоть, несомненно, и чувствовала оголенный нерв ситуации. По-хорошему ей следовало дистанцироваться от Кремова, смешаться с толпой, но она все медлила. «Комсомолка!» – вспыхнуло у Игоря в голове. Она просто не могла оставить человека в беде, все ее существо протестовало против назревающей несправедливости. «Ну давай, соскакивай – сейчас удобно!» – суетливо подстрекал девушку внутренний приспособленец. Он силен, он изворотлив, он любовно выпестован здешней «Альтернативой», но сейчас, может быть впервые, он столкнулся с Дарьиной железной настоящестью. «Теперь, девочка, решай! Черта. Здесь ты – еще ты, а за ней – кто-то другой», – подумал Кремов.
Тем временем они подошли к провокатору, оседлавшему «Борзого». Толпа сомкнула круг. Игорь улыбнулся:
– Привет, граждане.
Вместо ответа блондин размахнулся и с усмешкой, глядя Кремову в глаза, хватил кулаком по обтекателю. Это оказалось фатальной ошибкой: обтекатель лишь прогнулся – и тут же принял прежнюю форму: никакого видимого вреда для «Борзого»! В толпе послышалась пара смешков.
Блондин вспыхнул, вскочил с мотоцикла и сильно толкнул ногой в седло. Машина с грохотом рухнула набок, полетели осколки от рассеивателей поворотников, отломилось зеркало.
– Ой, как жаль! Я такой неловкий! – подчеркнуто издевательски произнес блондин явно заготовленную фразу. Голос у него оказался тонковатым. Выглядело это на фоне фиаско с обтекателем нелепо.
На лице Игоря не дрогнул ни один мускул, он с подчеркнутым спокойствием, даже участливым интересом наблюдал за происходящим. Блондин, очевидно, оказался в тупике, пространства для маневра не оставалось, поэтому он избрал единственно верный вариант развития ситуации.
– Че лыбишься, лошара? Кишка тонка ответить, когда тебя опускают? – бросил он, раззадориваясь, и сплюнул под ноги.
