Игорь понял, что сейчас начнется драка. Он уже приоткрыл рот для последнего, «предстартового» ответа, но внезапно откуда-то сбоку отчетливо донеслось:
– А что стряслось-то, Леха?
Все посмотрели на вопрошающего – зрелого мужчину с длинными серебристыми волосами. Кроме возраста внешне он ничем не отличался от остальных: затертая джинса, плетеный ободок на голове, кеды. По облегченному вздоху Дарьи Игорь догадался, что сейчас все нормализуется.
– Валентиныч, ну ты не вовремя, – с досадой крякнул блондин, – не видишь, что ли, какая контра сюда пожаловала?
– Дык, у нас это… демократия вроде. Или я что-то пропустил? – заметил веско Валентиныч. – Все мы когда-то сюда пожаловали. Кто-то остался, кто-то нет. Этот, к примеру, чем провинился?
Леха, осаженный со всего ходу, явно терял инициативу. Он лишь недовольно мотнул головой:
– Да какая разница… – И, обернувшись к Игорю, выплюнул: – Благодари случай, гад, и наши справедливые порядки. А лучше проваливай подобру-поздорову в свое болото, там, за стеной!
Жидкие хлопки сопроводили Леху с арены, так и не ставшей для него триумфальной. Разочарованный народ начал расходиться. Вскоре у поваленного «Борзого» остались лишь Игорь с Дарьей да Валентиныч.
– Дядя, спасибо! – порывисто воскликнула Даша.
– Еще неизвестно, стоит ли, – возразил тот и, обратившись к Игорю, спросил: – Ты кто такой?
– Зовут Игорь, сейчас на перепрофилировании, так что еще неизвестно, кто такой.
Седой поморщился:
– Вот вы, солнечные – бюрократы. Все вам ДОТ разжевать должен – кто вы и зачем живете. Не тошно?
– Я и сам разжевать бы рад, но это не вопрос пяти минут.
– Так никто и не торопит, – обнадеживающе улыбнулся Валентиныч, – айда ко мне, пожуем че-нить, поразглагольствуем, покурим. А там и видно станет, кто ты такой.
Семен Валентинович происходил из первых «альтернативщиков». Он накатывал в Рощу отдохнуть и зарядиться духовно. Здесь и познакомился с отцами-основателями «Альтернативы». Их идеи показались Семену привлекательными, и после недолгих колебаний он обосновался тут насовсем. Он помнил все перипетии с неудавшимся выселением бунтовщиков ДОТом, с обустройством на новом месте жительства, помнил тот головокружительный аромат свободы: «добились своего, сейчас построим новый мир!» – ныне испарившийся едва ли не полностью.
Стариков оттеснила молодежь, смутно разбиравшаяся в истоках и сути альтернативного движения, некогда свободное сообщество творческих людей мутировало в ватагу ожесточенных маргиналов с четко выраженной иерархией. Эти уже созрели для насилия, у них чесались руки, они искали повод. Новая генерация не желала слышать ничего, что расходилось бы с их курсом: воистину «пусть захлебнется кровью каждый, кто хоть на миг усомнится в нашем миролюбии».
Наверняка ДОТ, великий и всеведущий, мог быть доволен: на Скале история совершила круг и наглядно обнажила провал «альтернативной» попытки устроить жизнь.
Авторитет Валентиныча еще сохранялся, но, например, Виктор – самый сильный из молодых – уже смел дерзить. А этот Леха! Хорош «альтернативщик»: гостя, способного пополнить ряды местных, влить новую кровь – попытался унизить публично и указал на дверь. С его колокольни это логично, ведь в структурированном неравном обществе элита всегда стремится к устранению конкурентов, а Игорь может им стать. Но где здесь подлинная альтернатива и демократия? Именно в защиту последних выступил Валентиныч в конфликте Игоря с Лехой.
Одним своим существованием «дядя», как Дарья называла Валентиныча, оправдывал выбор Скалы для горстки романтиков, защищал нечто вполне конкретное – свободу, право бороться с леденящей предрешенностью ДОТовских выкладок.
Игорь поднял «Борзого». Мотоцикл почти не пострадал, разбитые поворотники и пара царапин на лакокрасочном покрытии не в счет. Зеркало без проблем встало на место. Мотор запустился легко. В его рокоте Игорь не расслышал, что Дарья сказала Валентинычу. Они с улыбкой поглядели на Кремова, затем Валентиныч отправился куда-то, а девушка по-свойски забралась на пассажирское место и, указав вперед, произнесла:
– Сейчас езжай вон к тому домику, там спальники заберем. Ночевать у дядьки будем, тебе сегодня обратно уже всяко поздно. Может, он с твоим вопросом поможет!
Игорь попросил ее спешиться, снял с себя спецкостюм и, невзирая на Дарьины протесты, заставил девушку его надеть. Она уступила только после очередного приступа кашля.
Глава 129
Жилище Валентиныча представляло собой типовой рощинский домик из шлакоблока, порядком обветшавший внешне, но по-прежнему крепкий и исправный внутри. Граффити со словом «свобода» Игорь не обнаружил, зато здешние стены, словно полотна, служили основой для ярких психоделических картин: тут и космос, населенный причудливыми существами, и подводный мир, и нездорово цветастые урбанистические пейзажи. Одна из картин привлекла внимание Игоря больше остальных. На всю стену протянулась до боли знакомая можжевеловая пустошь. Горизонт голубел вдали, а над ним разверзлась звездная пропасть. Все застыло в неестественном спокойствии, будто каждой шестереночке вселенского механизма здесь и сейчас снизошло некое откровение или дирижер всего сущего вдруг задумался о чем-то и перестал размахивать палочкой.
В комнатах на самодельных стеллажах хранилось множество книг. Вероятно, местные обитатели тащили их сюда как трофеи и не брезговали читать. На полках кроме книг виднелось множество посторонних предметов: кружки, баночки с кофе, пепельницы, сигареты, замызганные сахарницы, вязаные шапки, перчатки, фотографии в рамках, прочий хлам.
У Валентиныча коротали время несколько ребят и девчонок. По их неуверенным взглядам Игорь сделал вывод, что они новички, на Скале от силы месяц и теперь отчаянно ищут фундаментальное обоснование своим импульсивным решениям об отшельничестве. Эти – комсомольцы, идейные, запросто не отступятся: если уж решились, так будут держаться до последнего и обоснование добудут. Парадокс: ДОТ воспитал крепких людей, и теперь вся их крепость противостояла Солнечному и самому ДОТу.
Дарья бросила спальники на пол в просторной комнате с электрическим обогревателем в центре и отправилась на кухню. Спецкостюм она не сняла, очевидно, не хотела снова замерзнуть или рассчитывала подкопить тепла в организме впрок. Игорь вымыл руки под ржавым краном, выбрасывающим воду рывками, с бульканьем и шипением. От пережитого недавно пальцы еще дрожали, ледяная вода помогала унять дрожь. Затем Кремов забрался в спальник и уснул.
Пробудился он от негромкого смеха и беседы нескольких человек. Рядом с обогревателем, будто у костра, сидели на матрацах Валентиныч, Дарья и пара парней. Они явно старались не потревожить спящего, хотя тема обсуждения их волновала.
– Привет, брат! – с милой фамильярностью поздоровался один из ребят, когда заспанный Игорь сел в спальнике. Кремов вытащил руку и молча махнул ею в ответ.
