Валентиныч прикрыл глаза и сладко затянулся. В ходе его рассказа Игорь погрузился в оцепенение. Казалось, будто слова Валентиныча мягкими подсолнечными семечками проникают в сознание и, пройдя через барабаны логики, легко сминаются в теплую кашку, из которой пахучее масло каплет на измученные нервы Игоря тягучими целебными каплями. Голова легкая и ясная, никакая отключка не грозит!
– Валентиныч, твоя трава волшебная? – неожиданно для себя спросил Игорь.
– Изумительно волшебная, – охотно согласился тот, – может, все-таки ну его, Дока Брауна, в пень? Я тебе целый портсигар чудодейственных капсул сваляю. Хошь?
– Неа, – удивительно беспечным тоном и по-прежнему будто бы не от своего ума ответил Кремов, – масло у этих зерен недостаточно густое, Валентиныч. Прольется быстро с моих струн. Только тут, у костра, и действует. Мне надо химию вонючую. Скорблю, но уповаю.
Произнесенное показалось Игорю настолько запутанным и бессмысленным, что от Валентиныча он приготовился принять лишь недоуменное «что?», а «скорблю, но уповаю» вообще хулигански щекотало нос позывами к хохоту.
Валентиныч прыснул первым, мгновенно спровоцировав Кремова. Они зашлись в удушающих приступах, покатываясь на матрацах и то и дело смахивая слезы. Когда кому-то хотелось остановиться, он обхватывал колени, сжимал губы трубочкой и выпучивал от напряжения глаза. Тем временем второй, наблюдая потуги соседа, срывался в истерику и принимался выколачивать из матраца пыль кулаками. Щеки же несчастного страстотерпца быстро надувались шарами, следовал выдох «ф-ф-фпр-р-р-р-р-р…», напоминающий реактивный помпаж, – и вот уже оба снова покатываются в приступе неконтролируемого хохота.
Валентиныч подполз на четвереньках к Игорю и, превозмогая конвульсии, схватил того руками за щеки, как ребенка. Затем задержал дыхание и выпалил:
– Тебе пора возвращаться в реальность!
Кремов отстранился и еле выдавил:
– Не могу!
Веселье оборвалось так же внезапно, как началось. Игорю пришло в голову, что Команданте вряд ли обрадовался бы сравнению с каким-то заштатным Дримом, да и вообще… Валентиныч затих синхронно и с опасливым восхищением посмотрел на окурок.
– Вот это купаж, дери его!
Часы показывали половину третьего ночи.
– Время уходит, – спохватился дядька.
Игорь кивнул.
– Люди не дураки, и многие потянулись в гардеробную, – продолжил Валентиныч. – Нравы портились, вольница умирала, виной чему были те же застарелые проблемы с продовольствием и внутренние распри. Скала, казалось, исчерпала себя. Я, признаюсь, готовился к отправке в Солнечный тоже, на покой. Однако внезапно случилось происшествие: в горах к югу сошел сель. Даже здесь слышался его рокот. Партия ребят с Дримом во главе отправилась на разведку. Нужно заметить, что Скала – это южная оконечность северо-восточного плато, на котором построен Солнечный, и, как шишка, со всех сторон окружена отвесной пропастью. Въехать сюда можно со стороны города через КПП на перешейке, и больше никак. Наш поселок расположен у самого «устья» Скалы; что там творится на ее границах, местные детально не знали – ну, обрыв и обрыв, чего еще? На юг мы ходили нечасто, хотя вид оттуда открывается эпический, целый мир под ногами… необозримая пустошь, да… На вылазку Дрима местные про себя рассчитывали как на избавление: вот сейчас он с ребятами вернется, расскажет, что поселку грозит беда и что жаль, конечно, но пора сворачивать лавочку и уносить ноги. Все для приличия погоревали бы, но с внутренним облегчением отправились бы в Солнечный… Наших путешественников не было два дня, мы не на шутку разволновались и собрались уже идти к КПП за помощью, как из лесу показались Дрим с парнями. Витек, заметно волнуясь, сообщил, что южнее произошло землетрясение с оползнями, что ходить туда отныне нельзя, слишком опасно, и что, к большому горю, в расселинах погиб наш соратник Андрей Простаков, по прозвищу Славянин. Последнее стало страшным горем. Андрей вызвался идти в горы, несмотря на возраст, – он примерно моих лет, даже старше, – и вот такая гибель. Тем более что именно Славянин считался экспертом по выживанию и чаще иных пускался в скитания к южным окраинам. Естественно, на юг больше никто ни ногой. Проход к южному ущелью мы завалили камнями, и лишь изредка дримовские орлы наведываются туда проверить, как обстоят дела и не грозит ли нам новый обвал или сель… Ни один «альтернативщик» не спустил курок – не озвучил идею вернуться в город. Духу не хватило. Но странное дело, с тех пор проблемы с запасами провианта рассосались! На складе перестала заканчиваться картоха, а если и маячила опасность, то Витек откупоривал НЗ и мы благополучно коротали до очередного урожая. А тот оставался вроде и прежним, но кладовщики рапортовали о гораздо больших поступлениях, чем раньше!
– ДОТ? – спросил Игорь. – Какая-то игра Солнечного?
– Об этом я подумал первым делом, но… – Валентиныч потряс в руке «Идиотом», – ассортимент больно необычен! Эту пачку я добыл совершенно случайно, можно сказать, украл, и ничего подобного в открытую на Скале не обращалось. Но и без нее странностей много: мясо, отдающее химией, макароны мудреной формы. Дрим убеждает, что эти еще с давнишней гуманитарной помощи Солнечного, остатки. Но, во-первых, года идут, а «остатки» не иссякают, а во-вторых, я в жизни ничего подобного в Солнечном не видел!
Игорь вспомнил про «Крутую тусовку», провалившуюся в глубины подсознания под мерное течение дядькиного рассказа.
– Они нашли там склад со жратвой, вот что! И склад не нашенский, очевидно, – убежденно заявил Валентиныч, прежде чем Игорь придумал хоть одно объяснение неимоверному феномену чипсов на Скале. – Для капиталистов здешние места – крайний северо-восток, для нас близкий юго-запад. Их поисковые партии наверняка добирались до оконечностей плато и в районе Скалы устроили солидную закладку провианта. Тут же медвежий угол! После Пакта о разделе зон развития они отказались от северных экспедиций, закладку забросили, а землетрясение ее вскрыло! Как думаешь?
– Правдоподобно, – задумчиво потер подбородок Кремов. – Дайте-ка посмотреть еще раз.
Упаковка выглядела очень старой, таких в своем сне Игорь не видел. Впрочем, он с раздражением отмел виртуальные воспоминания как навязчивый шлак. Мало ли что он понапридумывал себе на Ложе! Почему это должно совпадать с реальностью всамделишного Мегаполиса? Может, именно такие чипсы там сейчас выпускают, а не образцы из убогого магазинчика дяди Ашота близ офиса «Пули»? Каков он, настоящий Мегаполис, вообще?
На упаковке столбцами мелкого шрифта струилась информация о составе продукта, производителе и дате изготовления. 1962 год! Да эта «тусовка» старше всего сущего! Старше Земли и человеческой истории! «Наверное, Валентиныч прав, – подумал Игорь, – похоже на провизию первых поселенцев».
Валентиныч вновь спрятал вещь, которой здесь не должно было быть, в «Идиота» и теперь молчал, глядя на раскаленную спираль обогревателя.
Вот чертовщина! На контакт с Мегаполисом не похоже, Солнечный обеспечивал своим границам хирургическую стерильность. Если б капиталисты попробовали сунуться на Скалу, советская армия узнала бы об этом еще на этапе планов. Лазутчиков неизбежно схватили бы, и Нервы однозначно поучаствовали в допросах. Игорь – Нерв не последнего ранга, а учитель и подавно, тайно ДОТ такое бы не провернул.
