Отовсюду неслась гитарная музыка. В двориках бывших пансионатов упражнялись в мастерстве барды. Они собирали вокруг себя девушек в нарочито брутальных джинсовках и исполняли проникновенные баллады на английском языке. Игорь вдруг подумал, что кое-что полезное из своего сна вынес – знание английского, например. Правда, в случае с местными балладами английский только мешал, обнажая их отвратительную вторичность и бездумное подражательство заграничному оригиналу. В остальном – добротная музыка, чувственные вокалы.
Сегодня никто, похоже, не собирался работать. Поселок охватило болезненно-праздничное настроение, когда люди отчаянно радуются событию, наступление которого они вроде и торопили, но совсем не для того, чтоб оно на самом деле случилось. А оно возьми и случись!
Игорь с Жуковыми присоединились к шумному капустнику в бывшем доме культуры «Муза», ныне переименованном, как водилось у «Альтернативы», в ДоК «Медуза». Паша, правда, предлагала получить продукты «с заднего окна» и уйти к ним или к Валентинычу, чтоб поесть в тишине, но мужчины уговорили ее остаться ненадолго: Игорю хотелось прикоснуться к действу, а Май собирался опылиться слухами.
«Медуза» впечатляла. Игорю на миг почудилось, что в большом клубном зале разом сосредоточились все артефакты из его виртуальной жизни. Внутри царил полумрак, не протолкнуться. Те, кому не досталось сидячих мест, стремились оккупировать бар, другие теснились вдоль стен, но никакого недовольства никто не выражал. Казалось, людям нравилась такая обстановка, она их будто бы сплачивала.
В нос ударили насыщенные запахи сигаретного дыма и алкоголя, вкусные, знакомые. От девушек пахло духами. Играл джаз. Настоящий заводной джаз! «Вражьи голоса!» – усмехнулся Май. Оказывается, музыку ловили через радиоточку на верхушке Скалы, для чего местные умельцы втайне от ДОТа усовершенствовали приемник.
В дальнем от входа углу над аутентичной барной стойкой сияла гирляндными огнями надпись по-английски: «Ланж-кафе». Не неон, конечно, но тоже прилично – надпись вышла у создателя яркой и самобытной, никаких ассоциаций с новогодней иллюминацией. В центре зала угадывалась зона отдыха, уставленная круглыми, квадратными, овальными столиками максимум на шесть персон и пестрыми табуретами на ажурных металлических ножках. За столиками сидели нарядные, по местной моде, девушки – в белых футболках с яркими принтами, черных шляпках-котелках, джинсах с высоченной талией и колоритными подтяжками. Ботинкам модниц позавидовал бы иной спецназовец, настолько монументально они выглядели. У всех волосы выкрашены в белый, розовый или синий цвет, на открытых участках кожи обязательно татуировки – змеи, драконы, кошки, еще какие-то чудные твари, у каждой второй – блестящие цепи-подвески и пирсинг! Парни ничем не отличались от самих себя обыкновенных: те же джинсовки, косухи, банданы и небритость разного эстетического достоинства – от роскошных бород и усов до жалких пучков неравномерно развитой растительности.
Вскоре Игорь разобрал амбре пота и давненько не стиранных вещей. Проза жизни все же пробивалась через клубную афишу, намекая на перебои с водой и банальную лень отдельных индивидов преимущественно мужского пола. Впрочем, это их личное дело, это не осуждалось, назойливых правил здесь не было, а с ними и не менее назойливых мехов, ябедничающих ДОТу о каждом чихе.
По периметру рубились в игровые автоматы охотники пострелять и испытать удачу. Они, периодически прищуриваясь, попивали пиво из тяжеленных стеклянных бокалов и жадно затягивались самодельными папиросами. Кремов прекрасно помнил, что в Солнечном автоматы не приветствовались, потому как распаляли нездоровый азарт податливых граждан и частенько приводили их к психологической зависимости. Вероятно, команда создателей одноруких бандитов и морского боя по этой причине эмигрировала на Скалу, прихватив опальную матчасть – здесь аппараты вовсю тарахтели, булькали, стучали, шипели, скрашивая досуг аборигенов.
Все в «Медузе» носило печать творчества, бессистемности, мастерилось когда-то кем-то по велению сердца из посланных судьбой материалов: ржавых шестерен, приводных цепей, фанерной упаковки, прочего хлама, любовно обыгранного авторами и превращенного в табуреты, столы, абажуры, пепельницы.
Если и можно представить вольную волюшку в каком-то совокупном образе, то «Медуза» вполне подходила на эту роль.
– Пашка-а-а-а-а! Ты почему до сих пор в кажуале? – прокричала какая-то девушка, приблизившись. – Айда к нам за столик, там как раз два места есть!
– Мы втроем, – без особого энтузиазма ответила Паша и представила Игоря.
– Хай, ты новенький? Я – Джина! – поприветствовала девушка. – Пойдемте, уместимся все!
Игорь вспомнил, что ничего не ел с утра, и ощутил приступ голода. С едой за столиками дела обстояли худо, в отместку окружающие налегали на мутное сытное пиво, называемое «жижей», и на курево. Отбросив мысль о вреде сивушных примесей для здоровья, Игорь последовал общему примеру, а микроскопическую порцию каких-то сухарей отдал Паше. Она отнекивалась, но все же с благодарностью приняла их, так как тоже была голодна.
Соседи отнеслись к появлению новичка доброжелательно, многие называли свои имена и хлопали по плечу, но Игорь, захваченный хмелем, даже не пытался всех сразу запомнить. Подходил парень, задиристо встретивший Кремова у «будки свободы». Парень был пьян, долго нудно обнимался, уверял, что не держит зла, и заезженной пластинкой просил простить его за вчерашнюю грубость. Игорь прощал, терпел неприятный запах его гнилых зубов и кротко взывал к Судьбе о свободе. Напоследок парень поинтересовался, куда запропастилась Лова: оказывается, он очень соскучился по ней. Ответ Игоря его ошарашил, парень растерянно моргал глазами, силясь усвоить невероятную новость.
После ухода парня Нерв отхлебнул еще глоток жижи и прислушался к себе.
Кто-то внимательно следил за ним со стороны. Сытый и совсем не пьяный наблюдатель наверняка оценивал известные им обоим перспективы. Игорь обернулся и встретился взглядом с Лехой. От неожиданности тот порывисто отвел глаза, но сразу же уставился снова. Впрочем, психологическая дуэль вряд ли требовалась ему прямо сейчас, поэтому Леха, показательно выдержав паузу, вальяжно переключился на происходящее у ближайшего автомата, демонстрируя наигранное безразличие к тому, попался он за слежкой или нет.
«Как дети, только злые и не по-детски глупые», – подумалось Игорю. Он отпил еще глоток и снова обернулся. Лехи уже нигде не было видно.
Тем временем народ в «Медузе» начал, по выражению Мая, «мариноваться». Большинство явно перебрало и требовало отдыха, однако никто не расходился. Более того, с улицы постоянно прибывало пополнение, уплотняя и без того спрессованную биомассу. Похоже, население поселка в полном составе собиралось втиснуться в клуб.
Распространился слух о скором выступлении Дрима с некой важной новостью. Это заинтриговало даже Пашу, которой толпа приходилась в тягость, не говоря уж об остальных.
И вот, когда концентрация сигаретного дыма в воздухе превысила смертельную дозу в сто раз, а жижей присутствующие пропитались на клеточном уровне, наконец явился Виктор.
