Лейтенант превратился в кого-то наподобие «несчастливого пса», забирающего удачу и боевой дух у солдат: с таким забот полон рот. Формально не упрекнешь, он не призывает к бунту, но постоянные разглагольствования и стенания акцентируют внимание на проблемах, хотя нужно наоборот – отрешиться от всего и переть буром. Хуже всего, что и сам полковник, наслушавшись о «петлях времени», вдруг задался вопросом: а удастся ли вернуться обратно? Кажется, силы ребят на исходе, все истощены психологически и физически, угнетает неизвестность. Вчера забарахлил третий арликон, техники доложили, что дизель при смерти. Если околеет, положение станет критическим.
Оборона Сансити затаилась. За первой схваткой не последовало продолжения, адреналин ушел, осталось опустошение. Люди давно наелись тягучей дорогой: им нужно приободриться, поверить в перспективу, да где там – каждый втайне размышляет о могилах товарищей, растворившихся в пыльной бесконечности. Не остаться бы в такой самому. Или наоборот… Поскорее бы наступил конец мучениям!
Что ж, если ободрить нечем, нужно хотя бы избавиться от генератора уныния – несчастливого пса. Кински понимал, что идет на риск, что, просто пристрелив Келли, загубит дело окончательно, поэтому, сжав волю в кулак, терпеливо поджидал удобного момента.
Сегодня наконец формальный повод найден: Келли не подчинился приказу!
Утром, еще до побудки личного состава, полковник решил обойти лагерь. Рассветало. За злополучным третьим арликоном он услышал приглушенную беседу и немедленно отправился туда. Тихо подойдя почти вплотную к беседующим, остановился за крайним катком, чтоб не обнаружить себя.
Келли привычно бубнил о научной чертовщине:
– Природа умна и совершенна, ребята. Например, свет идет по кратчайшему пути всегда! Прямой луч, попадая в толстое стекло, мгновенно меняет направление, ломается и выходит из стекла не там, где его ждешь, а в другом месте. Так он экономит время, чтоб не барахтаться долго в плотном стекле, а сократить в нем путь и вынырнуть поскорее в неплотный воздух. А уж вынырнув, он вновь уходит вдаль по прямой. Вот тебе, МакГрегор, если б приказали перебежать из одного угла поля в другой, а поле делится вдоль длинной границы песком и газоном, то как бы ты побежал?
– Ну, – протянул МакГрегор, поразмыслив – сначала перебрался бы по кратчайшему пути на газон, а уж там припустил бы. По песку-то какой бег?
– Вот и свет так, всегда сначала по кратчайшему пути преодолеет вязкое стекло. Мы, ребята, все время вязнем в песке, но, в отличие от света, дороги на газон не знаем. Да и устроено здесь все немного сложнее.
– Келли, от твоих слов тошно становится. Лучше скажи – что делать?
– Если хотим выжить, нужно вернуться. Есть необходимый запас топлива для пары транспортников, перегрузимся на них всем составом и, возможно, еще сумеем дотянуть обратно. Я вычислил короткий путь!
Кински вышел из-за укрытия.
Через час личный состав выстроился вдоль машин. Полковник стоял на крыше бронетранспортера, Келли – между строем и полковником. Кински произнес речь:
– Бойцы Мегаполиса! Вы все давали клятву верности народу и Бюро! Вы все знали, на что идете, и обещали жизни положить во исполнение воинского долга. Что же я вижу теперь? Лейтенант Келли подбивает вас на предательство и мятеж! Он толкует о дезертирстве всей экспедиции из-за чего-то неведомого, из-за страха перед игрой воображения! Где оказался бы Мегаполис, если его сынов можно было бы победить воображением? Все это чушь собачья – и петли времени, и прочая дребедень про песок и стекло! Я обещаю вам, что, когда мы вернемся домой, каждый из вас получит по цистерне виски и по десятку самых отборных шлюх! Вы все не будете знать нужды до конца дней своих, о вас сложат легенды! Но уж если ситуация скверная и у кого-то трясутся поджилки от неимоверной натуги, я не буду осуждать. Только полагаться на сдувшихся нельзя, и таким надобно заранее раскрыться. Так что, есть такие, кто отказывается от своего долга, от боевых побратимов, от победы? Есть такие, кто хочет соскочить и присоединиться к лицам вроде лейтенанта Келли? Обещаю, я никого не накажу, мне это нужно знать как командиру, чтоб в самый ответственный момент не положиться на неподходящих людей! Итак, сделайте шаг вперед те, кто поддерживает Келли!
В гробовом молчании никто не шелохнулся.
– Что до самого лейтенанта Келли, то он ослушался моего приказа не разлагать дисциплину, не навязывать свои соображения! Нарушение приказа командира в автономном походе карается смертью! Исходя из принципов человеколюбия и гуманности, совет офицеров изберет ему менее строгое наказание!
Лейтенанта решено было не расстреливать за попытку подыма, в сложившейся ситуации это выглядело бы чрезмерно жестоко в глазах солдат. Кински милостиво распорядился выдать Келли запас провианта и оставить в пустоши, чтоб тот «воспользовался своим коротким путем».
Глава 166
Игорь увидел огромное водное пространство, такое огромное, что захватывало дух. Под синим небом простиралось Море. Красивое слово восторгом отзывалось в сознании, заполняя его дыханием соленого ветра и необъятным простором. Зеленоватые волны ударялись о песчаный берег, принося с собой скопления водорослей, чайки кружились над головой, что-то выкрикивая скрипучим голосом, а знойное полуденное солнце вовсе не жгло, а освещало прекрасный мир под собой, искрясь бликами в воде. Когда до берега осталось немного, запахло сырой рыбой и ракушками. Бледно-желтый, почти белый песок имел свой запах, совсем не такой, как в пустыне, а от покрывавших его местами водорослей доносились сильные йодовые нотки.
Милко ежился, озираясь по сторонам. Кот явно был не в своей тарелке. Он аккуратно обнюхивал редкие камушки и настороженно косился в сторону маленьких крабов, дергавших клешнями в клубках морской травы, – те пытались выпутаться из плена, чтобы вернуться домой, но солнце не оставляло шансов: вскоре они должны были превратиться в сухие белые костяшки.
Мира, оглядевшись по сторонам, начала решительно раздеваться.
– Вчера был шторм, видишь, сколько мусора нанесло? – заметила она спутнику. – Не теряй времени, идем купаться.
Игорь проводил ее взглядом. Расслабленно покачивая бедрами, девушка приближалась к накатывавшим волночкам в своем целомудренном купальнике, состоявшем из шорт до середины бедра и глухого топа. Она шла, чуть склонив голову, рассматривая ракушки под ногами; лучи освещали ее изящные острые плечи и шею. Красивая девчонка! «О чем ты думаешь, путник? – спохватился он, отводя глаза. – Выведешь ее отсюда, она увидит блеск города, получит право выбора. Забудь. Да и в этом ли дело? Еще вчера ты боготворил Марину, неважно в каком мире, а теперь? Хорош тоже…»
Кремов вошел в море, показавшееся ледяным, и почувствовал щекотание в области левого колена. Сквозь прозрачную воду просматривалось множество маленьких серо-зеленых полупрозрачных существ, сновавших по коже. Они плавали, сжимая и разжимая полусантиметровые тельца, и приближаясь к ноге человека, откусывали микроскопические частички шелушащейся кожи. Игорь поспешил ретироваться на берег, опасаясь, что атакован зловредными паразитами или переносчиками болезней. Мирка только рассмеялась над ним:
