Игорь заставил себя написать на дядькин ХАЭН. Как же тот обрадовался! Впрочем, переписка не вышла содержательной: Нерв не вдавался в подробности своей жизни, а дядька больше орудовал смайликами, набирать текст он, очевидно, был не мастак. На душе полегчало, захотелось увидеть родных. Если б не ожидание Большой экспедиции!
Для себя Игорь решил, что поездка к северо-восточному кордону будет планом «Б», и оказалось, что ее ожидать не менее тягостно, чем экспедицию.
Чтобы не свихнуться, Игорь зачастил под Садовый мост к Илье. Тому Матвей тоже, по-видимому, адресовал какие-то инструкции: главмех с готовностью принялся устранять малейшие недочеты «Супер-В», не интересуясь ни их причинами, ни ценой ремонта, ни целями Кремова.
Глава 43
Как-то, сидя на раскладном стульчике, Игорь наблюдал за механиками, кропотливо настраивавшими его мотоцикл. Наполеон самолично отобрал тех для ответственной миссии.
Кремов целый день провел у своего железного коня бок о бок с этими ребятами. Сейчас подступила усталость, покрытые соляркой и маслом руки неприятно зудели, но подойти к умывальнику и вымыть их не хватало сил.
В последнее время одолела странная апатия. Не хотелось думать о предстоящем, пришла противная неуверенность в нормальном исходе путешествия. Предстартовые хлопоты только раздражали – о чевидно, Игорь перегорел.
«Почему мы тянем с отъездом? Уже давно получены все инструкции, я снабжен всем необходимым… Матвей лажает, что ли?»
Известно, что в собственных неудачах люди винят кого угодно, но не себя. В особом фаворе у неудачников «роковое стечение обстоятельств», «сглаз» и «тупое руководство-начальство». Эту особенность человеческой натуры Нерв знал прекрасно, как знал и то, что такой подход к делу гарантирует неудачу, поэтому постарался интеллектуально-волевым заслоном отсечь проявления слабости.
Он заставил себя вымыть руки, затем снова плюхнулся на стульчик. Рядом валялся пыльный рюкзак с приборами и приспособлениями, накопленными Матвеем по бартеру от клиентов: Туров одно время увлекался коллекционированием антиквариата и устройств, вышедших из употребления. Техническими штучками расплачивались некоторые неординарные партнеры или же дарили их Матвею, прознав о его хобби. Игорь как-то поучаствовал в этом. Доставив безликий сверток на разваливающийся от времени завод, он получил от пожилого молчаливого сотрудника коробку с мобильными счетчиками Гейгера. Короткие стержни в добротных ложементах поблескивали нержавеющими корпусами и пахли машинным маслом. Там еще болталась серая бумажка со спецификацией и штампами ОТК. Очарование подобных вещей объяснялось просто: если серебряная ложечка набирала ауру «древности» десятилетиями, то какой-нибудь калькулятор устаревал значительно быстрее и лет через пять воспринимался динозавром, но работающим! Держишь живую историю в руках. Впрочем, увлечение старьем прошло у Матвея так же внезапно, как и началось, «пулевцы» разобрали коллекцию на сувениры, – и сейчас рюкзак, изрядно выпотрошенный, пинался механиками по всей мастерской.
Вспомнилось об интересной игрушке из него. Никто ею пользоваться не умел, на сувениры не брал – и это, в определенной мере, придавало азарта. Захотелось попробовать себя в роли испытателя. «Чем черт не шутит?» Усмехнувшись своей мысли, Игорь нащупал в недрах рюкзака гладкую сферу, и через мгновение на свет показался зеркальный шар размером с теннисный мяч. Увесистый, холодный, он спокойно расположился на ладони, как бы вопрошая с высоты своего совершенства: «Чего надобно, смертный?»
Несколько минут ушло на изучение поверхности. Вполне себе гладкая поверхность, ни шероховатостей, ни трещин. Костяшками пальцев Игорь постучал по скорлупе устройства, пробовал, зажав ладонями шар, повращать ими в противоположные стороны, но ни в первом, ни во втором случае заметного успеха не добился: стук получился глухим, как от цельного куска стекла, а проверка на наличие подвижных частей показала, что испытуемый – монолит. Напрасно глаза искали какую-нибудь зацепку – красивая вещица отрешенно блестела, и ничего более…
Почему-то вспомнился Улей. Точнее, как математичка Татьяна Михайловна задала курсантам на дом решение одной задачки по геометрии. Вообще-то математику в целом и геометрию в частности Игорь не очень любил, но та задача его раззадорила. С упорством вглядываясь в фигуру с обозначенными данными и иксами, он никак не мог понять, как же открывается ларчик. Сотый раз он повторял что-то типа: «Катет равен шести, второй – икс, гипотенуза тоже неизвестно, верхнее основание трапеции – четырнадцать, скольким равно нижнее?» Казалось, решения не существует, но уставший мальчишка все искал его и наконец нашел! Оригинальное, остроумное, оно пришло, ко гда Игорь сопоставил несколько значений и понял, что весь ход его мыслей шел слишком традиционно, а ответ лежал на поверхности. В эту минуту ему стало ясно, что мозг взломал какой-то невидимый барьер, научился думать принципиально по-новому. Это был триумф!
«Неужто у меня голова заржавела? Я думать, что ли, разучился?» – с нарастающим азартом размышлял Игорь. Зажав шар пятерней, он потряс им в воздухе. Ага! Обнаружилась определенная странность: центр тяжести внутри шара не поспевал за быстрыми перемещениями руки, он явно смещался после каждого движения, а затем старался вернуться на место к нижней кромке сферы. «Заторможенный неваляшка какой-то», – сосредоточенно подумал Кремов и, дальше проверяя свойства неваляшки, катнул его по полу мастерской. Шар, неуверенно вращаясь, проследовал по сложной траектории и лениво ткнулся в ящик с инструментами.
«Так, малыш, что же ты скрываешь от меня?» Нерв подобрал подопечного и стал методично по расширяющейся спирали «царапать» сферическую оболочку ногтем указательного пальца. Точно на «экваторе» ноготь едва заметно чиркнул. Очень слабо, на грани с самовнушением. Тщательно осмотрев подозрительное место, Кремов ничего не увидел, как ни старался. Повторное царапанье достоверно не подтвердило наличие борозды: вроде есть, но, может, и показалось. Вскоре шар покрылся разводами от пальцев, изрядно потускнев.
Погруженный в размышления Игорь подошел к стеллажу с разнообразными канистрами и, разыскав моторное масло, пролил немного на шар. Смазка равномерно растеклась тонким слоем, позолотив металл… Ничего. «Вот зараза! – подумал Нерв. – Как назло, фломастера под рукой нет!» Машинально взглянув на канистру, Игорь прочитал: «Синтетическое моторное масло „Титан“. Отработка».
Тщательно протертый шар в следующие минуты был подвергнут повторному обливанию, на этот раз масляными отходами, затем Игорь принялся кропотливо осматривать зеркальную поверхность через увеличительное стекло. Крик торжества едва не вырвался из его губ: непрочная пленка старого масла разорвалась над микробороздками, обнажив под ярким светом верстачной лампы пятиконечную звезду с серпом и молотом и надпись: «СССР. Учебный образец изделия № 34/18». Чуть ниже стояло заводское клеймо в виде угадывавшейся в полете птицы и надписи «ГПЗ Синтез».
Снова протерев чистой ветошью шар, ободренный Игорь принялся за разгадку с новыми силами. Однако круглый упрямец теперь замкнулся наглухо.
