Уходит в прошлое желание неразборчиво поедать эмоции полной пригоршней, стремясь набить рот чем угодно, пока дают. Ян всяко утолял голод раньше, но теперь час изысканного десерта, да.
Еще будучи вольным молодым волком, он рыскал с друзьями по злачным местам в поисках приключений – секса, травки, острых ощущений. Никаких обязательств у менеджера младшего звена и ничего кроме жажды все испробовать здесь и сейчас.
Однажды в сауне они компанией сидели за столом в общих апартаментах, все изрядно поддали, захотелось девочек. Как назло, в ту ночь приличных шлюшек в округе разобрали, и сутенер приволок двух, только одна из которых была вполне ничего.
Путаны присели за стол и, чтоб завязать беседу, поинтересовались, чем «по жизни» занимаются клиенты. О, знали бы они род занятий присутствующих! Во главе стола, сверкая голым торсом, сидел районный атторней, рядом деловито ковырял котлету патологоанатом, обрюзгший и развратный, как римский патриций, обмотанный к тому же будто специально в белую простыню-тогу. Этому только лаврового венка на макушке не хватало. Остальные под стать – пара высокопоставленных копов, судья (но тот почти спал, разомлев от спиртного), начальник какого-то отдела местной администрации, и такой же, как Ян, менеджер средней руки, так же точно связанный с этой публикой различными делишками.
Ради хохмы Ян вбросил версию, что за столом собрался колхоз, где прокурор – бригадир, копы – агрономы, патологоанатом – ветеринар, остальные – механизаторы. Шутка пришлась в масть, «колхозники» разразились ржанием, проститутки, глупо моргая, тоже заулыбались. Меж тем стало понятно, что на симпатичную возник конкурс, прокурор и судья бросали влажные взгляды в ее сторону и подсаживались ближе. Она же озадачила неожиданным выбором. Подойдя к Яну, сказала: «Мальчик, ты мне понравился, и сегодня я тебя обязательно трахну!» Наивная, не понимала, что Ян и сам не прочь, но субординация превыше всего, так что, улыбнувшись, он ответил: «Прости, детка, я сегодня пас».
– Даже не сомневайся, трахну! – уверенно отрезала та и направилась к шесту в центре апартаментов, чтобы разогреть народ.
Меж тем народ греть не требовалось, за ней сразу потянулись и судья, и прокурор, напряженно поглядывая друг на друга. Под музыку девчонка принялась вертеться на шесте и – адо ж такому случиться – со всего маху стукнулась лбом о лоб прокурора, пританцовывавшего слишком близко. Звук удара напомнил столкновение шаров для боулинга. У прокурора из рассеченной брови хлынула кровь.
– Сучара, не видишь, куда рыло суешь! – заорал пострадавший и дернул ногой, пытаясь пнуть проститутку, однако то ли из-за боли, то ли от застлавшей взор крови промахнулся. Впрочем, путане и без того пришлось несладко; подвывая раненой сукой, она отползла от шеста и легла на холодную плитку, чтоб прийти в себя. «Вася, вжарь ей сильнее», – раздался голос одного из копов в соседней комнате: там коллеги резвились с уцелевшей девкой.
«Вот зараза прокурор, такую бабу запорол, – пронеслось у Яна в голове, – ни себе, ни людям». Видимо, такая же досада наметилась и у «ветеринара».
– Спокойно, сейчас будет как новенькая, – сказал он и направился учинять осмотр. На лбу проститутки выросла большая, размером с мандарин, водянистая шишка. – Да тут ничего серьезного, поверь мне – я доктор! – резюмировал патологоанатом и, обернувшись к судье, попросил: – Принеси мне мою вилку.
Вытянув из котлеты вилку со свисавшими волокнами фарша, тот передал ее «ветеринару». Проститутка поняла, что с ней собираются делать, и заорала. «Держите ее!» – скомандовал патологоанатом, и «колхоз» навалился. Отчаянный вопль несчастной слился с очередным всплеском эмоций в соседней комнате: «Жа-а-а-а-а-арь ее, Ва-а-а-а-а-а-а-а-ася-я-я-я-я-я-я-я-я!!!» Ян хохотал от комичности ситуации.
На вопли прибежал сутенер и попытался оттащить от терявшей сознание путаны пьяных клиентов. Это было неверное движение. Мало того, что он не обеспечил компанию достаточным количеством «мяса», так еще и предложенное подвело! Били сутенера остервенело, вымещая разочарование. Ян прекрасно помнил удары ноги о мягкие бока распластанного неудачника под аккомпанемент болельщика Васи, «жарившего» в соседней комнате страшненькую проститутку.
Сутенер некоторое время после расправы лежал неподвижно, затем зашевелился. Ему разъяснили, каких людей он обидел, и спустили с лестницы на все четыре стороны. Раненую проститутку попытались употребить, но лопнувшая шишка и кровавые потеки не добавляли ей аппетитности, так что лишь патологоанатом, известный своей неразборчивостью, не побрезговал, остальные вернулись за стол…
Эх, времена! Глядя на совершенство в белом коротком платье, Ян упивался десертом, который, как известно, особенно вожделен после первых блюд.
Ему здорово повезло с ней. Ранее она принадлежала некоему ублюдку из Сопротивления, к поимке которого «Эра» приложила решающее усилие. А где «Эра», там Ян, ее генеральный менеджер. Когда велось следствие, Лилю привлекли в качестве свидетеля, там-то ее и приметил Давидов. Она быстро уступила, да и как иначе? Статус вечно нелояльной, связь с преступником, русское происхождение обещали красавице удручающие перспективы, а здесь рыцарь на белом коне, пусть и значительно старше, но каков! Ян входил в элиту Мегаполиса, во всем поддерживая своего патрона Джеймсона-младшего, и пользовался его доверием. Круг посвященных держался на нерушимых связях членов, на их общих тайнах и клятвах. Все в жизни сложилось как нельзя лучше.
Ублюдка расстреляли, Лиля вышла за Яна замуж, и он ничуть не боялся каких-то корыстных мотивов с ее стороны, ведь он и так сделал для нее все: вытащил из дерьма, облагодетельствовал, ввел в высший свет, поселил в своем особняке в закрытом от всякого сброда поселке, похожем на рай.
Сегодня они решили проехаться по охраняемому парку к искусственному озеру, порыбачить откормленных королевских карпов. Жена убедила не брать телохранителей и ХАЭН, наверное, готовила сюрприз! На это намекали мини-платье и восхитительный макияж.
На въезде к рыбацкому домику служащий никак не мог открыть воротца. Возился долго, Ян начал терять терпение и посигналил. Лиля смотрела в окно с отсутствующим видом, и Давидова уколола ревность. Сейчас он продемонстрирует жене господское превосходство над лакейским сбродом! Ян распахнул бронированную дверь своего черного седана и решительно шагнул наружу.
– Ты че, халдей, безрукий, что ли? – вскипел Давидов, но «халдей» даже не отреагировал на окрик и продолжил ковыряться с воротами.
Взбешенный господин ринулся к служащему, но внезапно застыл с перекошенным от ужаса лицом. «Халдей» выпрямился и наставил на Давидова пистолетное дуло. Короткий хлесткий щелчок – и в брюшину Яна будто въехал товарный поезд. Тело отбросило назад, к машине. Ян повалился в пыль, перевернулся и, корчась от чудовищной боли, пополз к автомобильной дверце. Ухватившись руками за порожек и задрав голову, он уперся в ледяной взгляд, жена безразлично водила пилочкой по ногтям.
Над Давидовым нависла тень, послышалось хрипящее:
– Это тебе за деда и за Ястреба, мразь! Гори в аду!
