На возглас двуногого животное ответило спокойным взглядом, а затем принялось вылизывать лапку, намекая, что вопрос исчерпан.
Дрожь в руках не проходила, это беспокоило все сильнее. До поры пришлось оставить мысли о странностях и собраться для продолжения пути. Напоследок Нерв отметил, что Милкин маршрут хоть и не напрямую, но приближал к заветному универмагу.
К обеду небо заволокло тяжелыми тучами, а общая слабость усилилась. Полезли мысли, что арбалет слишком тяжелый и его можно бросить, затем захотелось избавиться еще от парочки «лишних» вещей. Правда, все ненужное уже валялось где-то в пустоши под безымянным можжевеловым кустом. Но там действиями человека руководил здравый смысл, ведь полезность-бесполезность ноши с очевидностью проявляется в реальном пути. Вспомнилось, как из тюбика с зубной пастой была выдавлена половина содержимого, чтобы общий вес рюкзака уменьшился хоть на грамм. Грамм пасты… Куда уж сейчас думать о лишнем, лишнего просто не осталось. А арбалет? Он оставался единственной надеждой на пропитание, пусть призрачной.
Словно измученная собака, Игорь брел в окружении мертвых развалин. Не заметив трещины в асфальте, подвернул ступню, последовало болезненное падение. Милко приблизился и, заглянув в глаза с вопросом «ты как?», лизнул в нос. Вкус животному не понравился.
Серьезных травм Игорь не получил, но решил сделать привал. Принятие очередной пилюли явно назрело, во внутреннем кармане рука нащупала медконтейнер.
– Понимаешь, – усевшись, заговорил с котом Игорь, – я не хочу пить эту дрянь, она меня пропитала насквозь, возможно, и печенка уже того… разрушена. Хоть что-нибудь съесть бы, разбавить в желудке химию… Ладно, животное, выбора нет, – тяжело дыша, подытожил человек, опрокинул таблетку в рот и запил водой из фляги.
Почти сразу захотелось в туалет. Моча резко отдавала пенициллином, впрочем, пот, судя по недавней Милкиной реакции, тоже разил аптекой за версту.
Нужно было устраиваться на ночь, поскольку остаток пути до универмага выглядел на сегодня непреодолимым. Дефицит еды следовало как-то компенсировать сном, а с утра предпринять отчаянный бросок, без которого послезавтра могло и не наступить.
Однако Милко явно не желал следовать такому сценарию. Он неприятно взвыл, лишь только человек занялся подысканием места для привала. Игорю пришла мысль, что дело обстоит гораздо хуже и теперь никакой сон не компенсирует голод, а послезавтра – слишком далекий рубеж.
Пушистый настойчиво трубил в путь. Кремов, собрав волю в кулак, решился пойти ва-банк.
Он брел за котом, не сверяясь с картой, чтоб не расстраиваться остатком пути, не расходовать силы на остановки. Казалось, любая из них может стать роковой, так что – вперед, только вперед!
Когда в глазах вовсю порхали мотыльки, задорно возвещая о приближении финального аккорда, Милко замер у невзрачной металлической двери. Она серела прямо в цоколе невысокого четырехэтажного здания, окруженная густой щетиной молодой поросли. На двери с трудом различалось: «Бомбоубежище № (неразборчиво), ключи у (неразборчиво), ответственный за содержание: тов. Алексеев Г. Н.». На пороге валялась хорошо сохранившаяся табличка: «Убежище заполнено! Не стучать! Укрывайтесь в складках местности!» Прежде табличка держалась на крючке, а затем обрушилась.
Зачем-то Игорь водрузил ее обратно.
Глава 87
Игорь взялся за массивную ручку и потянул дверь на себя. Она подалась с трудом, скрипнув вначале. Через достаточную для своих габаритов щель Игорь протиснулся внутрь, кот юркнул следом под ногами.
Их встретила кромешная тьма и запах пыли. Пальцы нащупали в логичном месте на стене рубильник, рукоять легко сдвинулась вниз. Зажглось скудное освещение красноватого оттенка – редкие лампочки на потолке, плафоны с надписями. Путники оказались в комнате, увешанной плакатами по оказанию первой помощи, выживанию в условиях радиационного и химического заражения. Ближе к стенам сгрудились парты и скамьи. Из комнаты куда-то вела еще одна дверь, тоже металлическая, но не ржавая. На одной из парт лежал ручной фонарь – и он функционировал! «Вот это чудо! – подумал Игорь. – Столько лет батарея держала заряд! Феноменальный город».
Нерв привел арбалет в боевую готовность, воспользовавшись воротком, закрыл на засов входную дверь и двинулся вглубь убежища. От второй двери, где информация о ключах и номере сохранилась в первозданном состоянии, вниз уходила неширокая лестница. Не заметив под ногами зачем-то складированных стеклянных банок, Нерв раздавил две или три, огласив своды предательским треском. Если б здесь находился кто-то, от кого следовало таиться, он получил бы ясный сигнал о прибытии гостей.
Но никого здесь не было. Эфир зиял черной дырой. Только тягостный муар зачем-то обволакивал душу.
Спустившись по лестнице, Игорь обнаружил третью металлическую дверь, а за ней огромное помещение. Волшебную подземную галерею, обозначенную пунктиром зарешеченных потолочных светильников.
У стен в штабелях покоились длинные пластмассовые ящики с бумажными бирками. Ближе к входу ящиков больше, в перспективе – меньше. Кремов с нетерпением бросился к ближайшему, но почти сразу с ужасом отпрянул – в свете фонаря на бирке читалось рукописное: «Алексеев Герман. 6 лет. Поражение осколками, умер от посттравматического шока. Дата (пусто). Подпись врача (неразборчиво)».
– Это кладбище, Милко! – побелевшими губами прошептал человек.
Понятно, откуда муар.
Батарея в фонаре сдалась, луч потускнел, и Игорь с тоской выключил его. Все-таки удивительно, как заряд продержался столько времени? Классная техника.
Глаза быстро привыкли к полумраку аварийного освещения, у входа различалось мигание. Это лампочка электрощита подавала какие-то знаки. «Осн. освещ. Питание», – прочел Кремов и без раздумий щелкнул тумблером.
Бомбоубежище ярко озарилось: теперь в нем не осталось ничего волшебного. Вдалеке частоколом рыбьего скелета угадывался оружейный ложемент, виднелись проемы боковых ходов с распахнутыми дверьми. Общая обстановка свидетельствовала о хаосе в последние дни пребывания здесь людей. Несколько хирургических столов с разбросанными инструментами, истлевшие остатки перевязочных материалов, бачки для операционных отходов без крышек, запыленные гирлянды прожекторов – очевидцы давней трагедии, наполняющей эфир тем самым муаром.
Нерв снова подошел к ящикам: один, два, три… больше четырех десятков. На бирках имена, возраст, причины смерти. Много детей, женщин. Задерживаться здесь не следовало, силы таяли стремительно, а переживания грозили разом сжечь весь их скудный резерв. Игорь проглотил комок и направился дальше.
Через десяток шагов уши уловили слабое гудение вентиляции. Над одним из боковых ходов чернела трафаретная надпись: «Резервный пищевик. Пункт длительного хранения выработки».
– Кажется, оно, – обратился Игорь к коту.
Глава 88
Игорь провел в бомбоубежище две недели. Оно оказалось именно той точкой, которую Дроздов пометил в карте «продуктовым складом». В помещении «пищевика» высилась какая-то огромная машина, недействующая, со сложным нагромождением управляющих кнопочек и рычажков. Похоже, она уснула навсегда, но кроме нее имелся живой «Пункт хранения выработки» – по сути, морозильная комната с ячейками из нержавеющей стали. Здесь Игорь раздобыл сухое молоко – главное лакомство для себя и Милки, пресс-пластинки концентратов: мяса, злаков, фруктов – все из перегонки ребис-массы девятого уровня. Высочайшее качество! Морозилкой прежде активно пользовались, на что указывали многочисленные следы безвестных посетителей.
