– Не стреляйте! – Кремов услышал приятный женский голос, и в следующее мгновение его обладательница вышла на свет.
Руки невольно опустили автомат, Нерв замер в изумлении с широко распахнутыми глазами и отвисшей челюстью. На его лице читалось даже смятение. В десяти метрах прямо по коридору стояла женщина. Живая. Настоящая. И прекрасная. Он водил по ней взглядом, не в силах предположить, откуда она здесь.
Считается, что каждая женщина красива по-своему, кому-то нравятся блондинки, кому-то брюнетки, а на всех ни одна красавица угодить не может. В тот момент Игорь смело поспорил бы с таким постулатом. На Кремова внимательно смотрела черными, чуть раскосыми глазами светловолосая фотомодель в строгой белой блузке и юбке немного выше колен. Ее наряд дополняли остроносые открытые туфельки на высоком каблуке. Каждая черточка лица незнакомки получилась у создателя выверенной и гармоничной: губы пухлые и манящие, но не кукольные, а натуральные; правильной формы нос; кокетливые ямочки на щеках; аккуратные уши, украшенные лаконичными жемчужными сережками. И глаза, притягивающие к себе внимание вновь и вновь. Умные, обрамленные густыми ресницами и очерченные стремительными линиями бровей вразлет. Ко всему этому великолепию прилагалась безупречная фигура.
Несколько минут назад Нерв, спасаясь от смертельной опасности, испытывал безотчетный, почти животный ужас. В сознании окружавшая действительность отпечаталась как мертвый город с таинственными тварями, хозяйничавшими среди руин. Эти компоненты мощно били по восприятию, и казалось, кроме них вокруг ничего нет, а загадочный силуэт в тени лишь новое звено в цепи угроз.
И вдруг она. Незнакомка, внимательно разглядывавшая гостя, вдруг улыбнулась и певуче произнесла:
– Здравствуй, Игорь Максимович!
Милко смотрел на женщину спокойно, уделяя гораздо больше внимания окружавшей обстановке в целом. Он продолжил движение вперед по коридору, даже поравнявшись с загадочной незнакомкой. Эту странность Игорь, растерянный происходящим, отметил вскользь: «В конце концов, Милко тоже в шоке. Может, ему не до общения с новыми людьми». Сейчас Нерва интересовала масса других вопросов, но, пока он думал, какой задать и с чего начать, незнакомка опередила его:
– Меня зовут Марина Николаевна, можешь обращаться ко мне просто по имени. Мне тридцать восемь лет, из которых целую вечность я ждала этой встречи. У тебя, наверное, голова раскалывается от вопросов. – И, улыбнувшись, жестом пригласила Кремова следовать за собой.
Он шел по коридору и невольно любовался ее женственной легкой походкой. Некстати память возвращалась к поведению Милки, который и теперь не очень-то обращал внимание на Марину, семеня рядом.
Вскоре они пришли в небольшой, прекрасно освещенный зал. В центре располагался овальный стол, окруженный дюжиной стульев. Стены, отделанные панелями мореного дерева, дышали основательностью и щеголяли старинной красотой. Остальная обстановка соответствовала отделке стен: мраморный пол, покрытый мягким ковром с высоким ворсом; мебель, сплошь из деревянного массива, имевшая простые формы и линии, но в то же время гармоничная и функциональная; высокий потолок и тяжелые коричневые шторы по краям огромного, во всю стену, окна.
– Выпьешь воды? – предложила Марина и, получив утвердительный ответ, направилась к большому хрустальному кувшину, поблескивающему гранями на комоде.
Она извлекла из верхнего ящичка и наполнила водой стакан, затем поставила его на стол перед Игорем. Тот протянул руку, но тут же резко отдернул ее, пораженный неожиданным наблюдением. Стакан граней не имел, вода отличалась кристальной чистотой, а дневной свет позволял разглядеть даже маленькие пылинки на стекле. Нерв приблизил лицо к стакану, затем коснулся его указательным пальцем. На прозрачной поверхности остался вполне различимый отпечаток папиллярного узора. Он был единственным.
Игорь выпрямился и пристально посмотрел на Марину. Та в свою очередь ответила удивлением:
– Что-то с водой?
– Сколько тебе лет? – проигнорировав вопрос, воскликнул Кремов.
– Тридцать восемь, я же говорила.
– А какой сейчас год?
Она неуверенно пожала плечами:
– Смотря откуда вести отсчет…
– Сколько тебе было в момент катастрофы?! – вскричал Игорь.
– Тридцать восемь. Мне всегда тридцать восемь.
Глава 91
Игорь сидел за столом, заваленным книгами, видеопленками, слайдами и массой других вещей, названия которых Нерв даже не знал. Шел пятый день пребывания в здании Института автоматики. Меланхолично разглядывая оконную раму, Кремов пытался переварить полученную за это время информацию.
Выходило так себе.
В НИИ все как будто было готово к приему человека: пищевая машина выдавала супы из концентратов, соки и даже какао! Правда, выбрать блюда по желанию не дозволялось, машина каждое утро дырявила Игорю палец, проводила экспресс-анализ крови и сама подбирала рацион. Чаще всего на столе оказывалась какая-нибудь каша. Впрочем, каша – тоже отлично. После стольких мытарств в пустоши ее запах кружил голову почище иного деликатеса. Каша – это так человечно, так цивилизованно!
Территория НИИ, доступная для исследований, составляла целое крыло. Игорь первые три дня бродил по пыльным аудиториям и коридорам, подсвечивая дорогу фонариком. Лампы тоже имелись, но включать их не позволяла Марина, потому что даже сквозь окна, сложенные из толстых матовых стеклянных кирпичиков, «они» могли заметить электрический свет. Почему Марина готовилась к прибытию человека? И кто такие «они»? Хозяйка НИИ отшучивалась или не замечала вопросов, предпочитая переходить на другие темы.
Сейчас она лежала с закрытыми глазами на диванчике у входа в зал, ей требовалось экономить энергию батарей питания.
Марина. Воплощение мечты фантаста – человекоподобный робот. За очаровательной обложкой скрывался механизм, рожденный высокими технологиями советской науки. Принципы, заложенные в «изделие ЭВМЧ 324.6, серия „А“», которым являлась Марина, базировались не только на достижениях в области кибернетики, электронно-вычислительной техники и прочих точных дисциплин, но и на учете социальных основ социалистического общества и физиологических законов человека. На практике это означало, что «изделию», в числе прочего, полагалось «спать», «есть», «выводить отходы жизнедеятельности» и даже «забывать» и «обижаться». Внешний вид Марины просчитывался не ради забавы, он нес свою смысловую нагрузку. Прекрасная сексуальная женщина обозначала цель, к которой предлагалось стремиться людям из плоти и крови. Специально для этого ее параметры, включая объем бедер и груди, подогнали под соответствующие размеры «идеальной роженицы», способной благополучно произвести на свет ребенка, – никакой излишней худобы.
В нормальном режиме работы «изделия» ничем не выделялись из группы окружавших людей. Марина со смехом рассказала Игорю, как в ходе ее итоговых испытаний коллективу института сообщили о внедрении в их среду робота-мужчины. Марину же «прикомандировали» в лабораторию синтетических материалов, и все время, пока «коллеги» играли в увлекательную игру «найди засланца», ей приходилось им «подыгрывать» – участвовать в обсуждении версий, а также отмечаться в операциях, призванных уличить робота. Дошло до смешного: всем мужчинам, независимо от стажа работы, предложили сделать флюорографию, чтобы по снимкам убедиться в их подлинности. Такую проверку Марина не прошла бы, как не прошла бы и все испытание, будь сообщено о внедрении робота-женщины, – где-то обязательно случился бы прокол.
