Игорь соглашался с другом.
Эх, Юрочка Левман, что бы ты сказал, узнав о безбрежной токсичной свалке Мегаполиса? Наверное, впал бы в душевное расстройство.
Кроме Игоря и Марины Левманы не имели близких друзей. Юра, конечно, тесно общался с коллегами, но то почти секта. Именно Юркино деление граждан на небиологов и «просвещенных», одержимость наукой и идеями интегративной биологии отталкивали иных кандидатов в друзья, а Игорю почему-то импонировали.
Ему и образ друга приходился по душе: большие печальные глаза чуть навыкате, вечно взлохмаченные волосы, тонкий нос с горбинкой, худощавость, манера говорить рассудительно, но негромко, будто крадучись. А еще Кремов считал, что Левмана зря отчислили, он только на первый взгляд казался хрупким. Да, у него обостренная склонность к сопереживанию, состраданию; да, Юра многое принимал близко к сердцу, но оно у него бездонное! Бася который год безуспешно боролась с бесплодием, страдала, уговаривала мужа оставить ее ради лучшей жизни, но он даже слышать ничего не хотел. Игорь считал, что таким, как Юрка, и должен быть человек.
Глава 102
Выходные пролетели мгновенно, особенно воскресенье, которое семья Кремовых в полном составе провела в парке Юннатов. Утром в понедельник позвонила Катя и сообщила, что Казимиров просит при первой возможности навестить его. «Помнит старик», – обрадовался Игорь предсказуемости учителя.
Для начала, однако, подмывало заскочить на сборный пункт и пусть шапочно, но познакомиться с группой, полистать дела. Кроме того, Кремов почувствовал, как соскучился по коллеге, и решился окончательно.
Катя подсела в дугу с крыши своего дома.
– Спасибо, что запрыгнул, – улыбнулась девушка очаровательной улыбкой.
За время отпуска она загорела и чуть поправилась. Видимо, санаторные «надзиратели», выполняли работу добротно, на женские мольбы о красивой фигуре отвечали непреклонным «нет» и пичкали подопечную едой как положено, по нормам. Теперь Катя соответствовала ГОСТам на все сто процентов. Она тоже соскучилась.
– Просто не терпится завалить тебя вопросами! Как прошло?
– Давай повременим, – с улыбкой, но твердо парировал Игорь, – вкратце не расскажешь, а времени сегодня в обрез. Со мной все в порядке. Как ты отдохнула?
– Скучно, – разочаровано протянула девушка. – Предвосхищу: мужа не нашла, процедурами не мучили. Вот только диетологи как клещи вцепились.
Игорь засмеялся, она сконфуженно поморщилась в ответ.
– Кать, ты б в ДОТ обратилась, глядишь, суженого на блюдечке поднесут, – в который раз предложил Нерв, – такая красота пропадает!
– Не хочу! Я в принца на белом коне верю, – дежурно отшутилась Катя.
Игорь замер, вспомнив погружение. «Семенов» так подробно рассказывал о ДОТе, и, странное дело, во сне Кремов представлял его не таким, каков он был в реальности. Не то чтоб совсем, но тогда попахивало бездушным инкубатором с принудиловкой по части браков и профессий. Стоп. Может, все дело в отношении к «принудиловке»? Во сне она его, виртуального, воспитанного Мегаполисом, пугала, а сейчас… ДОТ, привычный и как бы сам собой разумеющийся, является фундаментом мироздания, хотя он и есть инкубатор!
– Ше-е-еф! – озадачено окликнула Катя, наблюдая за выпавшим из разговора Игорем.
– Прости, куча мыслей после эксперимента, кое-что в голову приходит внезапно, обдумываю. Кстати, ты не знаешь, где в городе достать, э-э-э… – Кремов попробовал подобрать описание хот-дога, – блинов с сосиской и горчицей?
Катя выглядела еще более озадаченной:
– С горчицей? Н-нет. А такие бывают? Вряд ли диетологи допустят в автоматы. Может, в комбинате попросить напрямую?
«В комбинате, пожалуй, смогли бы», – подумалось Игорю.
Глава 103
Тренировочную базу Кремовской группы в этот раз определили на Гидрострое – физкультурном комплексе у самого основания бетонной плотины Солнечного водохранилища. Ближайшая дуга не допрыгивала туда километра полтора, поэтому приходилось либо вызывать служебный автомобиль, либо ждать электричку.
Выйдя из кабины, Игорь осмотрелся. За спиной остался город, впереди под слепящим солнцем серой змеей протянулась плотина, справа некрутой подъем, поросший травой, – это граница возвышенности, забирающейся к самой плотине и дальше, а слева бескрайняя низина, желтая от подсолнухов. Подсолнуховое море, казалось, омывает подошву далекой плотины не хуже, чем настоящее, отсюда невидимое.
Невзирая на жару, решили прогуляться пешком – живописные окрестности располагали.
Неподалеку от посадочной площадки на обочине скучал старенький пищевой автомат. Он напоминал крупный холодильник, простоявший под открытым небом где-то на заднем дворе лет пятнадцать: панели, выцветшие до едва угадываемого зеленого, ржавчина в местах стока дождевой воды, крупные блестящие кнопки из нержавейки на лицевой стороне и настырная трава, пробившаяся из-под трещин в бетоне постамента. Под кнопками виднелось отполированное углубление лотка, тоже из нержавейки, и окошко для стаканов.
Подобные агрегаты Игорь помнил с глубокого детства. Современные ушли далеко вперед: обзавелись цветными дисплеями с активной поверхностью, длинными меню, в которых, поговаривали, скоро появятся даже супы, и вообще научились сами производить блюда.
Зато этот, словно старый друг, всегда безотказно предлагал пару простых бутербродов и газировку с сиропом. «Что-то я ударился в сентиментальные размышления», – пронеслось в голове у Нерва. Ноги сами собой понесли к пищевику.
– Ты голоден? – спросила Катя. – До Гидростроя рукой подать, может, потерпишь?
– Вдруг здесь выдает блины с горчицей и сосисками, – улыбнулся Игорь.
Катя удивленно вскинула брови.
Конечно, никаких сосисок пищевик не держал, да и вообще ассортиментом не баловал – механическая утроба отзывалась на нажатие только двух кнопок: «бутерброд» и «газ. вода». После продолжительного урчания машины в лоток неуклюже свалился упакованный в серую бумагу «один к одному», а в окошке показался граненый стакан с газировкой. «Один к одному» – почти позабытый стандарт, где пропорция хлеба и колбасы соблюдена верно: ломтик черного имеет толщину в сантиметр два миллиметра, три солидных кусочка докторской уложены внахлест, а сверху источают свежий аромат дольки огурчика.
Колбаса по вкусу вполне походила на мясо. Скучновато в сравнении с глютаматовыми монстрами мегаполисных забегаловок… С досады Игорь едва не выругался вслух: образы недавнего сна раздражали навязчивостью. Сдержаться получилось, но Катя все же поймала пробежавшую по лицу Кремова тень.
Глава 104
Казимиров встретил в личном кабинете. Игорь уже на входе почувствовал неладное. Признаки растерянности и беспокойства безошибочно угадывались за профессорской улыбкой, несмотря на все усилия Евгения Митрофановича.
