Он, однако, не был Арнвером, и один из Кельдингов как раз поджидал его в кресле у камина. У окна на сундуке, покрытом алым ковром, сидела Аин. Сайнему показалось странным видеть ее не в чужанском наряде, а в платье, подобающем знатной женщине Королевства, – впрочем, выглядела она, как всегда, очаровательно.
Слуги подали Сайнему кресло и кубок с вином, а затем, повинуясь знаку Хильдебранда, вышли из комнаты. Усевшись, Сайнем обнаружил, что ножки его кресла коротковаты и ему придется смотреть на Хильдебранда снизу вверх. Впрочем, волшебник решил не обижаться: едва ли эту шутку придумал сам Хильдебранд, такое не в его характере. Скорее всего, кресла с короткими ножками достались Хильдебранду и Рагнахару в наследие от Стакада.
Еще один ковер – тоже красный, с узором из птиц и цветов, – отгораживал кровать молодоженов, и все же Сайнем поймал себя на мысли о том, как Кельдинг валяет на этой кровати его, Сайнема, бывшую любовницу. Это было забавно и позволяло хотя бы мысленно сравнять счет за шутку с креслами.
Тем временем Хильдебранд отхлебнул вина, кивнул Аин, и та сказала:
– Это я предложила вызвать тебя, Халдон. Ты помог нам один раз, и мы безмерно благодарны тебе. – Сайнем улыбнулся в ответ на это «мы». – Теперь мы надеемся, что ты снова можешь оказаться полезным.
«Значит, теперь ты уже не просишь о помощи, – подумал Сайнем. – Теперь это называется „можешь оказаться полезным“. Что ж, пожалуй, я доволен. По крайней мере, ты нашла того, кто смог укротить твои тревоги. Надеюсь, что так».
– Я рад, что вы не забываете обо мне, госпожа моя. – Сайнем встал с кресла и поклонился Аин. – Однако осмелюсь попросить вас выражаться яснее.
– Мы хотим, чтобы ты использовал свое колдовское искусство в предстоящей битве, – пояснила Аин. – Подумай и скажи, что ты мог бы предложить нам.
– Боюсь, что немногое, – со вздохом ответил Сайнем. – Я никогда не был особо искушен в колдовстве, а в последние годы и вовсе забыл многое из того, что знал в юности.
– И все же подумай! – настаивала Аин.
Сайнем замялся. Он понимал, что должен что-то сказать, но все еще не мог разобраться, что задумал Хильдебранд, почему обратился именно к нему и насколько это предприятие будет опасным для него, Сайнема и, главное, для Десси. Если кому-то удалось проведать, кто она такая, и об этом узнал Хильдебранд, неудивительно, что у Кельдинга зачесались руки и он захотел заполучить в свою свиту шеламскую колдунью.
Сайнем печально усмехнулся. Вот уж вправду – видит око да зуб неймет. Не далее как сегодня утром он пытался уговорить Десси вернуться в Сломанный Клык, чтобы помочь Карстену и Рейнхарду. Он боялся, что Десс, по своему обыкновению, отмолчится, но вопреки ожиданиям получил ответ, да такой, что ему захотелось немедленно спуститься вниз и напиться в хлам, и лишь приглашение в королевский дворец удержало его от исполнения этого намерения. «Надо ждать Олень-Звезды, не бойся, все нестрашно, – бормотала Десс, будто в полусне. – Все качается, качается, но сеть уже достаточно прочна и велика, и рассказано достаточно легенд, чтобы зачалась новая». Он не понял, сказала она «началась» или «зачалась»: в последние дни Десс стала невнятно выговаривать некоторые слова. Понял только, что до Колдовской Ночи она категорически отказывается уезжать из города, и у него не было сил с нею спорить. Да уж, ждать сейчас от Десси магической помощи и защиты – величайшая глупость. Ее саму нужно защищать и от той стороны, и от другой, и от себя самой. А Сайнем понятия не имел, как это сделать.
Аин, впрочем, интересовалась не Десси, а именно им, Сайнемом, и его магией.
– Хватит мне голову морочить, Халдон, – сказала она сурово. – Я знаю, что ты умеешь колдовать, так наколдуй нам что-нибудь, чтобы солдаты Сюдмарка обосрались от ужаса, а то я поверю, что ты сам обосрался.
Сайнем аж поперхнулся от такой угрозы. Кельдинг тоже не удержался и прыснул в кулак, но тут же нечеловеческим усилием воли вновь придал своему лицу равнодушно-спокойное выражение.
– Кое-что я, конечно, могу, – признался Сайнем. – Но это не настоящее колдовство, а, скорее, фокусы. Например, я знаю секрет изготовления особых ракет, которые при падении на землю будут взрываться со страшным грохотом, дымом и всполохами огня. Большого вреда они не причинят, но напугать напугают. Можно также поставить в башнях и на стенах особые гудки, они будут довольно громко реветь и, скорее всего, приведут солдат в изумление, помешают им слышать команды. Правда, наши солдаты тоже едва ли что-нибудь расслышат за этим ревом. Видите, я же честно предупреждал, что могу не так уж много. Еще… – Он вспомнил рассказы Рейнхарда о том, как Десси прошлой осенью отгоняла от Сломанного Клыка дивов. – Еще я знаю особый состав, который делает пламя зеленым. Если пропитать им факелы… Или можно вымочить в этом составе большой трут, выкопать ров перед стенами города, положить туда этот трут и поджечь… Не знаю. В конце концов, я не полководец. Если вы позволите мне дать вам совет… – Хильдебранд кивнул, и Сайнем продолжал: – Если речь идет о безопасности города, вам, возможно, стоит примириться с Верховным Магом Хугином. Все же вы когда-то были союзниками, и с тех пор как госпожа Хелейвис стала королевой, она, возможно, могла бы…
– Мы уже пытались, – перебила волшебника Аин. – Я и Хелли ходили к вашей матери, а та просила Хугина, но… Он потребовал твою голову.
– И это вас остановило?
Аин покачала головой:
– Нет. Не это. За тебя стояла горой твоя мать. Но дело не в этом. Хугин потребовал, чтобы мы выгнали всех богов из Пантеона и посвятили храм Солнцу. И так же во всех храмах по всей стране.
– Узнаю Хугина, – согласился Сайнем. – Это одна из его любимых идей. Настолько любимая, что он на многое пошел бы ради ее осуществления.
– Но это невозможно, – твердо сказала Аин. – Поступить так – значит глубоко оскорбить всех людей Королевства, а Кельдинги не могут и, главное, не хотят этого делать. Если мы изгоним богов из храмов, люди отвернутся от нас и будут приветствовать армию Сюдмарка как освободителей.
Сайнем не преставал умиляться этим «мы» и «нам», что так легко слетали с ее языка. Все-таки женщины, как сорняки, цепляются за землю там, куда их занес ветер, и мгновенно пускают корни. «Причем здесь женщины?! В зеркало посмотри!» – тут же строго выговорил он сам себе.
– Кроме того, Рагнахар сам будет против, – добавила Аин. – Он придает большое значение вопросам религии и ни за что не согласится на требования Хугина. Насколько я знаю, Рагнахар считает, что выбирать за людей, какому богу они должны поклоняться, несправедливо.
– Вот странная мысль! – воскликнул Сайнем. – Ведь так можно сказать, что несправедливо выбирать за людей, какому королю они должны повиноваться.
Хильдебранд хмыкнул, Аин передернула плечами и сказала поспешно:
– По-моему, мы забрели слишком далеко и отклонились от той тропы, которой собирались придерживаться. Мы говорим о боевой магии, а не о религии и не о королевской власти.
