Тогда Карстен взялся за лом и за несколько часов каторжного труда смог расширить пролом до такой степени, чтобы туда мог пролезть человек. Кладка оказалась удивительно прочной, раствор приобрел каменную твердость, и лишь распаленное до крайней степени любопытство не давало искателям отступить.
Уже смеркалось, когда Карстен закончил работу. Скоро должно совсем стемнеть, но и это не остановило юношу и девушку. Теперь уже оба были уверены, что стоят на пороге Невидимого Города, и им казалось немыслимым провести еще одну ночь в бесплодном ожидании.
Первым хотел спуститься Карстен, но Радка не смогла бы удержать его, а главное, не смогла бы вытянуть назад, если что-то пойдет не так. Последовал еще один короткий, но ожесточенный спор, и вот уже Радка обвязала себя веревкой и взяла в руки факел. Карстен нашел во дворе старую колоду, из которой когда-то поили лошадей, подкатил к самому провалу и обмотал ее веревкой.
Радка села на край кладки, свесила ноги в темноту, потом, набравшись духу, скользнула вниз, а Карстен, упираясь ногой в колоду, осторожно потравливал веревку, чтобы девушка не ударилась в темноте о стенки или дно. Он даже немного переусердствовал со своей осторожностью, и Радке пришлось повисеть в двух ладонях от пола, отчаянно дергая за веревку, пока Карстен наконец не разобрался, в чем дело, и не опустил девушку на землю.
Первое, что она увидела у себя под ногами (смотреть по сторонам пока было страшновато), – небольшие серые каменные плитки. Пол замощен гладко-гладко. Наконец Радка решилась поднять глаза, освещая стены факелом, и в ужасе ойкнула, зажимая рот свободной рукой. Стены купола изнутри покрыты росписями: на одной стороне стояла, ощерившись, огромная дикая кошка, на другой била хвостом диковинная рыба. Но не рисунки испугали Радку: в стену, там, где находились нарисованные рыбья и кошачья голова, вмурованы настоящие человеческие черепа, сплошь покрытые красной краской. Внизу, под рисунками, и того страшнее – отпечатки ладоней и на каждой по одному отрубленному пальцу. Радка хотела уже дернуть за веревку, чтобы Карстен тащил ее наверх, но тут он сам крикнул: «Отвяжись, я сейчас спущусь!» – и бояться стало нельзя.
Потом оба молча стояли, разглядывая рисунки в дрожащем свете факела. Не было сомнений, что они нашли нечто чужое, не имеющее ничего общего с привычной жизнью наверху. Но что это и что с этим делать, они не знали.
Наконец Карстен сказал:
– Ну что, пойдем, что ли?
– Куда?
– Вперед.
– Давай попробуем, – согласилась Радка.
В следующем куполе они увидели новые рисунки – росомаху и медведя, и снова на месте голов были человеческие черепа и снова внизу – отпечатки рук, на которых не хватало фаланг. То же ожидало их в соседнем куполе, и в следующем за ним, а потом они просто потеряли счет. Не потому, что куполов оказалось бесконечно много, а просто потому, что оба – и Радка, и Карстен – были слишком удивлены и растеряны, чтобы считать залы. К счастью, купола выстроились один за другим с короткими перемычками и без всяких ответвлений, иначе молодые люди наверняка скоро заблудились бы. В подземелье было промозгло, пахло сыростью и пылью, но им ни разу не попались обвалившиеся камни или кучки земли на полу – постройку складывали на века, купола сохраняли совершенную форму, пол – совершенную гладкость.
Наконец они уперлись в тупик: очередной переход между куполами неожиданно оказался прегражден гладким, абсолютно черным камнем. Поднеся к нему факел, Радка увидела, что поверхность камня затаенно поблескивает, будто слюда, отслаивается тонкими чешуйками.
– Дай свой меч, – велел Карстен.
Радка протянула ему меч и отступила в сторону. Юноша тоже отошел на шаг, замер, примериваясь для удара, и, размахнувшись, рубанул скалу мечом.
Ничего не произошло. Бронза стукнулась о камень, но ни меч, ни стена от этого ничуть не пострадали – ни трещинки, ни искорки, не говоря уж о потайных дверях, таинственных письменах или иных чудесах. Ничего. Просто ничего.
Карстен и Радка долго и безрезультатно искали глазами и на ощупь хоть малейшую щербинку на каменной стене, в которой можно было бы угадать замочную скважину или что-то вроде этого. Они наудачу прикладывали меч к стене и одной стороной, и другой, и высоко, как только доставали руки, и низко у самого пола – и снова ничего не добились.
Наконец они тронулись в обратный путь, по дороге осматривая стены куполов в надежде найти хоть какой-то намек на пропущенный ход, но так ничего и не нашли. Вскоре они увидели над головой знакомый проем и мирно свисавшую до пола веревку. Радка заметила, что веревка висит неподвижно, да и пламя факела, когда они останавливались под куполами, ни разу не заплясало. В подземном коридоре не чувствовалось сквозняков, вероятно, он был перекрыт с обоих концов.
– Попробуем пройти в другую сторону? – предложил Карстен.
Радка только кивнула, не желая раньше времени говорить о своих подозрениях.
Впрочем, она оказалась права, и в этом они убедились очень скоро. Пройдя всего два купола (в первом изображены медведь и птица, клюющая рыбу, во втором – коронованные лиса и барсук), они натолкнулись на завал. Здесь кладка действительно обрушилась вместе с землей и погребла под собой оставшуюся часть коридора, куда бы он ни вел. Причем произошло это в давние времена – Карстен и Радка ясно помнили, что во дворе не осталось никаких следов.
Больше они ничего не смогли придумать и снова вернулись к вскрытому куполу. Карстен поднялся по веревке наверх и вытянул Радку.
На улице уже совсем стемнело, звезды разгорелись в полную силу. Ночь была по-летнему теплой, от ближайшего пруда долетали лягушачьи трели, пахло раскрывающимися почками.
Карстен с Радкой сидели на куполе, свесив ноги в провал, будто не решались уйти, хотя делать здесь уже нечего. Девушка растерянно крутила в руках оказавшийся бесполезным меч. Карстен покусывал мозоль, натертую лопатой.
Уже не в первый раз за время их поисков они оказывались в тупике, но на этот раз, пожалуй, поражение оказалось особенно сокрушительным. Невидимый Город надежно хранил свои тайны. В их распоряжении был только этот странный подземный коридор с рисунками и черепами. Пустой, безжизненный, брошенный, казалось, много столетий назад. Да и вообще ходили по нему когда-нибудь люди? Или неведомые мастера закончили работу, поднялись на поверхность и заделали купола наглухо, оставив зверей и черепа веками любоваться друг на друга? Или прежде эта галерея куполов в самом деле стояла на поверхности, а потом ушла под землю? Загадок много, но нужно ли знать разгадки? – спрашивала себя Радка. Или это нужно только ей, чтобы быть поближе к Карстену? И когда девушка поняла, что это правда, ее моментально обдало горячей волной, исходящей из самого лона, она согнулась, словно от боли в животе, поспешно спрятала заполыхавшее от стыда лицо. Она заманивала его в ловушку, втравливала в глупую игру с поисками Зеркала Превращений просто потому, что это казалось единственным способом добиться того, чтобы он не сторонился ее, видел ее, говорил с ней. И добилась своего: заставила его бросить в самое трудное время и брата, и замок, и своих воинов – а все ради чего? И так понятно, что ничего не выйдет. Берга не потерпит рядом с собой наложницы, а Карстен не станет обижать супругу без нужды, даже если и не полюбит ее. Так что если бы что-то и сладилось, времени у них оставалось совсем немного, и Карстен – это Радка понимала ясно – должен потратить это время на войну, а не на любовь, чтобы ему потом не было стыдно, как ей сейчас. А она обманщица, жалкая глупая обманщица – и ничего больше! Будь здесь Десси, она бы, верно, отхлестала сестрицу по щекам. И за дело…
