– Спасибо. А я что-то могу сделать для тебя? – как ни в чем не бывало спросил Рагнахар.
– Пожалуй, да. Помоги мне найти выход из дворца. Я хочу поговорить со своим братом.
* * *
В ответ на просьбу Эгери Рагнахар не выказал ни малейшего удивления. Он поднялся со скамьи и повел принцессу вверх по лестнице, а затем в иное крыло дворца, вплотную примыкавшее к внешней стене. Сняв с пояса ключи, он отворил маленькую дверцу и, все еще удерживая ее за кольцо, спросил, повернувшись к Эгери:
– Ты вернешься?
– Не знаю. – Та покачала головой. – Я хочу сказать ему, чтобы он уходил, что ему нечего здесь искать, незачем сражаться за корону и незачем мстить. Но я не уверена, что он станет меня слушать.
– Может, ты останешься здесь, и мы кликнем лучников? – спокойно предложил Рагнахар.
– Нет. – Эгери покачала головой. – Мы из одного рода, и я должна попытаться.
– Тогда удачи тебе, – сказал король, открывая дверь.
* * *
Эгери действительно всю дорогу искала слова, которыми смогла бы убедить Кольскега в том, что все бессмысленно. Что Рагнахар будет не худшим королем, чем любой из Хардингов, а любой из Хардингов ничем не будет лучше. Однако она прекрасно понимала, что шансов у нее нет. В роду Хардингов мужчины редко слушали женщин, будь то днем или ночью. Поэтому она сделала то, что сделала.
Шагнув за порог и увидев в двух шагах от себя ощерившегося молодого волка (видимо, он следил за их передвижением внутри дворца и заблаговременно вышел навстречу), Эгери мгновенно преобразилась, встала так, чтобы закрыть своим телом проход к двери, поставила шерсть на загривке дыбом, оскалилась и глухо зарычала.
Будь она и Кольскег обычными волками, он ни за что не тронул бы ее и любой ценой уклонился бы от драки: суки дерутся между собой, кобелям до этого не должно быть дела. Но он – Хардинг, он пылал вполне человеческим гневом и жаждой мести, а она стояла у него на пути.
Поэтому он атаковал в ту же секунду, как заметил ее, просто налетел со всего маху, сбил с ног (он был раза в два тяжелее ее) и вцепился в загривок, раздирая шкуру в кровь и подбираясь к шейным позвонкам. Эгери задыхалась под его тяжестью, у нее не хватало сил не то чтобы сопротивляться, а даже осознать, что это конец. Потом ей начало казаться, что она снова в сундуке госпожи Олии, снова колотится в крышку в поисках выхода, а крышка придавлена тяжелым ковром, и ей никогда не выбраться.
Потом внезапно в легкие хлынул воздух. В ушах звенело, глаза застилала серая дымка, но сквозь нее Эгери смогла разглядеть Рагнахара с окровавленным копьем в руках. Он ударил еще раз, насадил Кольскега на копье, как рыбу на острогу, и отбросил в сторону – подыхать. Потом упал на колени и наклонился над Эгери.
– Пожалуйста, превратись, – попросил он. – Превратись обратно, и я смогу тебе помочь. Слышишь меня? Пожалуйста, пожалуйста, превратись!
– Я отдаю кровь добровольно, – прошептала Эгери и не услышала своего голоса.
Глава 66
В рассветных сумерках Сайнем издалека заметил две фигуры, стоящие как на часах у входа в гостиницу и тут же отступил в тень, увлекая за собой Десси.
– Похоже, к нам незваные гости, – сказал он тихо. – Я нынче никого не жду, а ты?
Десси покачала головой:
– Я тоже, но… Иногда приходится принимать незваных гостей.
Она решительно освободила руку и шагнула навстречу незнакомцам.
Их оказалось двое: мужчина и женщина. Женщину Сайнем узнал сразу – Дарин. Мужчина был ему незнаком, но Десси обратилась именно к нему, как к старому приятелю:
– А, это ты, привет! Ну что, ты уже знаешь новости?
– Больше новостей, чем мне хотелось бы слышать, – ответил тот сердито. – Ты знаешь, что Зеркало Превращений разрушено? Это сделал твой человек? Я учуял твой запах там.
– Он свой собственный человек, – возразила Десси. – А запах, что ты учуял, – запах Шелама. Это Шелам хотел, чтобы Зеркало было наконец разбито. Впрочем, я тоже рада, что так случилось.
– Надеюсь, твоя радость не помешает тебе сдержать обещание? Ты обещала, что уйдешь со мной после Колдовской Ночи.
– А тебе это нужно?
– Это нужно мне, – внезапно вмешалась в их разговор Дарин. – Госпожа Десси, я должна исцелить Арнвера. Господин Айд говорил мне, что я смогу, если загляну в Зеркало, но теперь Зеркало разбито, и мне осталось только умолять вас. Пожалуйста, вы должны спасти его, ведь это вы его заворожили, заставили полюбить меня, теперь вы должны помочь нам, слышите!
– Слышу, слышу, – вздохнула Десси. – Хорошо бы только, чтобы ты сама себя слышала. Потому что только ты сама можешь исцелить его.
– Что? Госпожа Десси, не шутите надо мной так жестоко! Мое сердце разбито!
– Дурочка, и его сердце тоже. Именно это и мешает ему исцелиться, все его силы забирает та колдовская любовь, что мы ему внушили. Хочешь, чтобы он вылечился, вылечи его сначала от любви. Забери ее.
– Как?
– Просто положи ладонь на грудь и забери. Ты готова?
– Да… но… если вы пойдете со мной. Мне так страшно.
Десси повернулась к Сайнему:
– Видишь, я правда должна идти. Я обещала. Ты не будешь сердиться?
– Ну что ты, конечно нет. – Он устало вздохнул. – Конечно, иди.
«Только возвращайся…» – Он подумал это, но промолчал: ему не хотелось связывать Десси новыми обещаниями.
* * *
Рассвет колдовской ночи застал Десси и Айда у дверей военного госпиталя. Вернее, у широкой мраморной лестницы, ведущей к дверям. Прежде это был особняк одного из городских аристократов, но хозяин дома погиб на войне, родни у него не нашлось, и король Рагнахар распорядился отдать дом под госпиталь.
Десси сумела убедить Дарин, что ей лучше подняться наверх одной. Теперь лесная колдунья и бог справедливости стояли, словно юнцы у деревенской ограды, не решаясь ни глянуть друг на друга, ни заговорить друг с другом.
– Ты сильно сердишься на меня? – с просила наконец Десси.
– Я? За что? За Зеркало Превращений? Да нет, что ты! На тебя я не могу сердиться. Вот моя сестра… она да, она будет в гневе. Но когда я ей объясню, что теперь мы защищены от всяких неприятных неожиданностей и останемся единственными богами в этом мире, она сменит гнев на милость. Гляди, еще благодарить тебя придет.
– Вот этого не хотелось бы. Да и кроме того ты же сам знаешь, есть множество способов стать больше, чем ты есть, но при этом все равно невозможно стать не собой, а кем-то другим. Так что Зеркало Зеркалом, а по большому счету ничего не изменилось.
– Ну и ладно! – Он помолчал, а потом сказал решительно: – Насчет того, чтобы стать больше… Ты говорила, что, когда пройдет Колдовская Ночь, ты… возможно, уйдешь со мной. Ты решила?
