«Хочется верить. Провести остаток жизни, кочуя от звезды к звезде, весьма посредственная перспектива. Тебе не кажется?»
«Совсем нет. Как только начнете стареть, можно отсканировать ваше сознание в сеть и продолжать путь. Когда-нибудь доберемся до цивилизации. И мне веселее будет. Для меня времени не существует. Если, конечно, вы не угробите эту посудину».
«Добрый ты. Аж страшно становится. Лучше бы проверил систему. Тебе все равно нечем заняться. Нет ли каких еще повреждений. И если сможешь, установи, из-за чего размыкатели вылетели», – предложил Кирилл.
«Эксплуататор. Детский труд незаконен как в Солнечной Федерации, так и в Древе Независимости. Я могу и в суд обратится!» – деланно возмутился Малыш.
«О каком детском труде ты говоришь? Тебе по меньшей мере лет сто уже стукнуло. Скорее уж эксплуатация пенсионеров».
«Духом я всегда молод!» – гордо заявил Малыш и исчез.
Капитанский мостик «Арго» – большая круглая зала – от него лучами уходили коридоры, ведущие в жизненно важные отсеки корабля. В центре капитанского мостика возвышался светящийся виртуальный ствол, вырастающий из пола и упирающийся в потолок. Так выглядел центральный компьютер корабля, Большой Умник. Вокруг ствола стояли подключенные к нему рабочие кресла пилотов. Каждый пилот имел свой персональный выход в информационное поле корабля. Светящийся ствол в ширину всего в два обхвата, но стоило пилоту раскрыть индивидуальную точку визуализации, как перед ним разворачивался огромный экран, куда поступала вся необходимая информация. При этом для неподключенного к виртуальному стволу человека экран оставался невидим, как и для остальных пилотов. Оптический эффект. По-настоящему, никаких экранов не существовало. Картинка передавалась напрямую в мозг.
К появлению Кирилла на капитанском мостике собрался почти весь экипаж.
Талия Луговая сидела в капитанском кресле и, судя по напряженному без единой эмоции лицу, работала в информационном поле.
По другую сторону Большого Умника сидел помощник капитана, Борис Тюрин, правда, все его чаще звали просто Магистром, иногда прибавляли «Отец Родной». Прозвище Магистр он получил за неуемную тягу к новым знаниям. Куда бы ни забрасывала «аргонавтов» судьба и условия контракта, Магистр собирал по крупицам информацию обо всем, что видел. Он обладал воистину энциклопедическими знаниями о том, что касалось флоры и фауны открытых и изученных планет Древа Независимости и Солнечной Федерации. В Большой Энциклопедии Мироздания, издаваемой под эгидой Академии наук Древа Независимости, вышли две статьи Магистра. Время от времени в научно-популярных журналах, таких как «Вокруг Вселенной», «Точка», «Барьер», «Поколение NEXT» и других, выходили его статьи, написанные во время длительных перелетов с планеты на планету при исполнении очередных заказов. При этом Магистр не был снобом и заумным занудой. Более веселого и простого человека Кирилл еще не встречал. Люди тянулись к нему. Можно сказать, он служил эмоциональным стержнем, вокруг которого сплотился экипаж корабля. И если Талии Луговой все подчинялись, потому что она являлась главным работодателем, во-первых, и, во-вторых, непререкаемым авторитетом во всем, что касалось работы, то Магистра слушались потому, что любили, и относились к нему как к Отцу Родному.
Борис занимался обработкой информации. Он хмурился, неодобрительно качал головой и закусывал ус. Кирилл представлял, как Магистр прогоняет через «разгонник» последние минуты боя с либертальцами в поисках слабого места в обороне корабля.
За ним с тревогой и надеждой наблюдала и дочка Таня, сидевшая в одном из гостевых кресел. Всеобщая любимица. На прошлой неделе ей исполнилось двадцать лет. Девушку мало кто звал по имени. Все предпочитали называть ее Ежонком, в честь мифического животного, покрытого вместо шерсти иголками. Об этих удивительных существах рассказывали сказки, их поселяли в выдуманные миры наряду с Драконами, Единорогами и Химерами. Таня влюбилась в образ Ежа и повсюду окружала себя предметами с его изображением или символом.
Все «аргонавты» относились к Ежонку, как к младшей сестре, за исключением Никиты Снегова, главного оружейника корабля. Вот и сейчас он преданными глазами смотрел на нее из соседнего кресла и, казалось, авария на «Арго» и перспектива застрять в этой планетарной дыре его мало волновали. Оружейника все называли Горцем. Его дедушка родом с Нового Эдинбурга принадлежал к одному и из самых крупных и влиятельных шотландских кланов. Горец ужасно гордился своим дедом и происхождением, и повсюду его демонстрировал. Вот и сейчас он напялил на голову дурацкий клетчатый берет с белым помпоном по центру. Национальный головной убор. И попробуй ему скажи, что в этом берете он выглядит комично, как минимум обидится. А если об этом скажет кто-нибудь из посторонних, может и по морде съездить.
Горец был старше Ежонка на восемь лет и влюблен по уши. Она не показывала своих чувств на людях, но Кириллу казалось, что и у нее сердце бьется чаще, когда она видит Никиту.
Магистр назревающий роман не одобрял. Какая тут может быть любовь, когда надо учебу закончить (дочка училась дистанционно в Академии международных отношений), получить специализацию и найти хорошую работу. Не весь же век Тане на «Арго» по всяким закоулкам Древа слоняться. Надо и корень пустить, обрасти домом, семьей и детьми. Борт даль-проникателя для этого совсем неподходящее место. Да и Горец – парень, конечно, хороший, Магистр его по-отечески любил, только вот больно не серьезный. Так ему казалось. Но вмешиваться в их отношения он не собирался. Ежонок вольна поступать так, как ей заблагорассудится. В конце концов, это ее жизнь и ее выбор.
Обо всем этом Кирилл знал из первых уст. Как-то они стояли в порту на планете Смоленск. Магистр и Дизель отправились по местным кабакам предаваться «веселью жизни», как любил поговаривать старший техник корабля. Дизель встретил кого-то из знакомых и задержался в порту, а Магистр вернулся на «Арго». Изрядно захмелевший, спать он не пошел, хотелось общаться. По воле случая он наткнулся в кают-компании на Кирилла и полночи беседовал с ним по душам за бутылкой крепкого ямайского рома. Впрочем то, что ром с Ямайки, уверяла этикетка, но, судя по ценнику, разливали его тут же на Смоленске. Настоящий ямайский ром стоил в десять раз дороже и в эту ветвь Древа его не поставляли.
На капитанском мостике еще находился Майк Курбатский по прозвищу Казак. Он происходил из древнего казачьего рода. По степени гордости за свое происхождение мог поспорить с Горцем. Только вот никогда не стал бы этого делать. Казак – серьезный мужчина средних лет. В данный момент он спал мертвым сном на дальнем диване.
На «Арго» Казак служил ведущим пилотом, и именно на него легла вся нагрузка игры в прятки с пиратами. На корабль флибустьеров дальнего космоса они наткнулись несколько дней назад. С тех пор время для всего экипажа превратилось в непрерывную цепь даль-прыжков в безуспешной попытке оторваться от либертальцев. Похоже, у них все-таки получилось спрятаться. И не только от потрошителей звездных трасс. Больше всех досталось Казаку. Он не выпускал штурвал из рук двое суток и держал в постоянном напряжении «разгонник», через него лавиной проходила оперативная информация. Неудивительно, что теперь он спал «без задних ног».
