Погоня была очень близко. Гончие бежали, низко пригнувшись к земле, щупальца развевались за ними по ветру, руки они заложили за спину, отчего напоминали конькобежцев-спринтеров.
Сбитая с ног девушка сидела на асфальте и, казалось, вот-вот заплачет. При падении она сильно ударилась, да к тому же сломала каблук. А Никита, причина всех ее несчастий, сидел на корточках напротив и хищно ухмылялся.
Горец почувствовал волну ненависти, прокатившуюся от девушки, в следующую секунду она выхватила из сумочки парализатор. Горец успел откатиться в сторону. Туда, где он только что сидел, ударил парализующий луч.
Он не стал дожидаться повторного разряда, вскочил на ноги и бросился прочь, ускоряясь с каждым шагом, в попытке увеличить дистанцию между собой и гончими.
«Куда бежать? Где затеряться? – билось в мозгу. – Где он сможет продержаться достаточно времени, чтобы Аркел Арм успел спрятать Таню? Плутать по улицам он долго не сможет, гончие знают их с детства и найдут способ окружить и схватить. Спуститься обратно в метро и попытаться уйти на другой конец города? А что если Аркел Арм отправится этим же путем, и Никита невольно выведет на него преследователей?
Думать. Думать! Думать!! Думать!!!»
Случайно на бегу взгляд Никиты зацепил здание Южного вокзала, и родилась идея, показавшаяся вначале сумасшедшей, но он тут же изменил траекторию движения и направился туда.
Вокзал показался Горцу идеальным местом для запутывания следов. Преследователи посчитают, что он пытается выбраться из города, попробует запрыгнуть в поезд и уехать. Возможно, они даже задержат отправление поездов, это поднимет панику среди пассажиров и провожающих. Они могут подумать, что Ежонок уже в поезде, и тогда займутся обыском всех вагонов. К этому времени Аркел Арм выведет Таню из города через свой секретный лаз. А Никита просто так им в руки не дастся, парочку гончих за собой прихватит. Правда, убивать его вряд ли будут, слишком ценная добыча, но потреплют основательно.
У вокзала беглеца уже ждали. Двое полицейских в синей форме, в касках, вооруженные электрическими дубинками, напряженно всматривались в толпу, пытаясь опознать «пациента». Их предупредили по рации, что в их сторону движется опасный преступник, возможно, его уже записали в гореванские террористы.
Горец увидел, как подобрались полицейские, заметив его, и шагнули навстречу. Он не стал доставать пистолет и устраивать бессмысленную пальбу, с этими первогодками он мог справиться и голыми руками. То, что они первогодки, читалось в их испуганных глазах. Опытные патрульные или оперативники смотрели хищниками, выискивающими слабые места в обороне противника.
Полицейские бросились вперед. Горец поднырнул под замах дубинки одного, перехватил его руку, саданул локтем в живот и сильно толкнул навстречу второму, который в этот момент пытался достать дубинкой Никиту, а угодил в напарника. Того основательно дернуло, и он парализованным рухнул на мостовую. Второй полицейский обомлел от испуга и опустил дубинку. Этого мгновения Горцу хватило, он подскочил поближе, вырвал из рук дубинку и огрел ею по голове. Полицейский охнул и свалился, корчась в судорогах, вызванных разрядом.
Горец оглянулся. Гончие уже почти нагнали его. Их разделяло несколько метров. Полицейские сослужили свою службу и задержали беглеца, теперь гончие готовились взять дичь тепленькой. Горец не мог доставить им такого удовольствия. Еще рано, еще очень рано.
Он взбежал по ступенькам в здание вокзала, проскочил сквозь пустой зал ожидания и вылетел на платформу. Народу здесь было не густо. Несколько семей готовились к посадке на прибывший поезд, вероятно, собирались навестить родственников на юге или просто с душой отдохнуть. Двое пожилых господ курили и о чем-то разговаривали. Несколько молодых людей в военной форме прогулочным шагом следовали по перрону в сторону головы состава.
Горец чувствовал, что гончие близко. Они дышали ему в спину. Дело шло к финалу. Оставалось поставить красивую точку, так чтобы запомнилось всем.
Внезапно Горец изменил направление. Он развернулся и бросился навстречу гончим, выхватывая левой рукой пистолет, в правой он крепко держал электрическую дубинку.
Ему удалось убить обеих гончих. Одну он застрелил, а вторую так обработал дубинкой, что она умерла, не выдержав разрядов, однако Горец и не подозревал, что его загнали в ловушку, вокзал просто лопался от полицейских, стянутых в рекордные сроки из окрестных районов…
* * *
Никита очнулся от воспоминаний, когда первые капли холодного дождя упали ему на лицо. Заискрили стены мешка, и запахло горелым. И с этими первыми каплями вернулась уверенность. Что бы ни случилось, как бы его тут не пытали, он выберется из бетонной ловушки, даже если придется прогрызать путь наружу зубами.
Глава 5. Проснуться живым
Сознание медленно возвращалось к нему. Он открыл глаза и тут же закрыл их, не в силах терпеть яркий искусственный свет. Тут же вернулись все ощущения, и в первую очередь головная боль, словно на голову уронили бетонную плиту. Она затопила разум, сводя с ума. Он заскрежетал зубами и впился в подушку.
Да что же это за глот-то такой?! Что с ним приключилось? Откуда такой болевой букет? Его, что, танк переехал, или орбитальный челнок неудачно приземлился к нему на макушку?
Дизель попытался приподняться, но его тут же уложили назад.
– Лежи! Лежи. Тебе еще рано, – голос знакомый, но он никак не мог вспомнить, где его слышал.
Чьи-то руки поднесли ему чашку с горячим питьем. Поль отхлебнул, обжегся, но все же заставил себя допить. После чего мир перед ним расплылся, и он погрузился в сон, наполненный воспоминаниями о прошлом.
* * *
Поль вновь очутился в ловушке между дремучим лесом, гиблым болотом и мертвой искусственной пустыней. И снова держал в руках огнемет, из болота на него лезли трясинники, и казалось, что они никогда не кончатся, а в кустах напротив набирались сил Цепные Псы, готовясь к новой атаке.
Дизель вновь оказался фигурой на боевом поле, от которой зависел исход сражения. Правильное решение приведет к победе, но правильное решение зачастую связано с жертвами. Выбор же лежал на нем.
Трясинники надвигались ровным потоком, уничтожая моховой ковер, заросли карликовых деревьев и кусты с болотными ягодами. Промедление подобно смерти. Стоит упустить мгновение, трясинники выберутся на берег, и тогда остановить их будет невозможно, тем более, когда в спину дышат Цепные Псы. Поль чувствовал их незримое присутствие и не мог отделаться от мысли, что они читают его разум, точно взломанный секретный файл.
Дизель поднял огнемет (до чего же тяжелая штуковина) и нажал на спусковую скобу, направляя в болото лавину пламени. У него словно появилось продолжение рук, которыми он мог отшлепать по лицу, надавать по морде, да и просто свернуть шею. Он чувствовал себя художником, водя огненной рукой по берегу, меняя его очертания, уничтожая трясинников. Вот же настырные и наглые твари!
