– Подъем, завтрак готов.
Еще в полудреме он притянул Лену к себе и поцеловал. Рука скользнула ей под рубашку, пальцы игриво пробежали вдоль позвоночника. Словно и не было вчерашней размолвки и обидных слов, девушка выгнулась от удовольствия, чуть отстранилась, чтобы удобнее было расстегивать на ней одежду.
Очарование нарушил растерянный голос Лены:
– Ой! А у тебя опять на руках черные полоски появились. Так и должно быть?
Рагнар резко сел на кровати. Сон мгновенно пропал с концами. Несколько секунд он вглядывался в проявившиеся на коже знаки ворона, затем начал ругаться всеми нецензурными словами, какие знал, в том числе и на языках инопланетян. Когда ругательства закончились, Рагнар мрачно прокомментировал:
– Похоже, одна из ступеней защиты, сломать которую получилось не до конца. Они не работают как интерфейс, перестали быть маяком и поводком. Но проявляться заново будут каждый раз, когда я не контролирую себя. От сильной усталости…
– Или в постели, – с удовлетворением закончила Лена, вспомнив вчерашний разговор про девушек, которые боятся воронов. – Вот теперь ты от меня точно не отвяжешься. А то вчера на лице читалось: свяжу, силой выгоню и смоюсь.
– Было такое. Но теперь нам и в самом деле лучше не разделяться. Побуду эгоистом, оставлю тебя рядом. – Мысленно же добавил: пока я не сумею найти достаточно надежное для тебя место, чтобы моя проблема не отразилась на тебе.
– Вот и замечательно. А теперь пошли завтракать.
– Чего уж хорошего, – буркнул Рагнар. Но на камбуз вслед за Леной все же пошел. Есть хотелось зверски.
После завтрака обсуждать ситуацию отправились в рубку, как в самое большое и удобное помещение корабля. Там Рагнар, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу, начал рассуждать:
– На Каринию, которую я наметил как точку выхода и промежуточную станцию, садиться нет смысла. Место спокойное, люди дружелюбные, всегда готовы помочь соседу. Утаить от них мою, – он хмыкнул, – проблему нереально. Поэтому самое разумное – это прямиком отправиться к моему учителю, Юриусу.
– Ты меня спрашиваешь? – съехидничала Лена. – Я в ваших делах как свинья в апельсинах разбираюсь.
– Кто и в чем? – не понял Рагнар.
– То есть ни ухом, ни рылом. Эта-то идиома понятна?
Рагнар рассмеялся:
– Вполне. В общем, толкового подсказать может только он. Возможно, даже поможет спрятаться.
– А не выдаст?
Рагнар посмотрел на Лену так, будто она сморозила полную чушь, потом вспомнил, кто она, и пояснил:
– Нет, конечно. Понимаешь, наши способности до сих пор больше не наука, а искусство. Из-за этого, кроме общих занятий в академиях Мастеров, ученики маленькими группками по три-четыре человека прикрепляются на весь срок к наставникам. Те шлифуют молодые таланты, и связь образуется посильнее родственной. Нет, Мастер Юриус не выдаст. В общем, можешь пока отдыхать, а мне надо исправить курс. Срезаем дорогу по целине и выскакиваем на Сотосе. Энергии от такого броска останется хорошо, если процентов двадцать, но до Лавинии потом точно хватит, а там заправимся.
Весь оставшийся день Рагнар проторчал в рубке: движение по целине на автопилот оставлять было нельзя. Лена молча таскала ему обед и что-то вроде современного аналога кофе: синтетические лекарственные стимуляторы, как оказалось, на Мастеров искажений не действовали вообще. После чего садилась в соседнее кресло и смотрела, как Рагнар напряженно высматривает что-то в хаосе из линий и цифр на экране и вводит команды для корабельного мозга.
Сотос, куда они выскочили в полночь по корабельному времени, в отличие от покинутой станции, имел не полтора десятка, а всего две точки входа в гиперпространство, и обе недалеко от планеты. Потому и столпотворение в космосе тут было куда меньше. Рагнар вывел корабль в обычный континуум, пообщался с диспетчером, отправил ему коды идентификации судна, причем совсем не те, что во время старта: оказалось, корабль Салима имел несколько паспортов. Лена прилипла к камерам наблюдения и жадно разглядывала вытянутые, похожие на огромные серые огурцы транспортники, паутину орбитального лифта, который, словно шляпка исполинского гриба, венчала станция, россыпь из сотен малых буксиров, которые везли длинные пакеты контейнеров от транспортов к станции и обратно. И конечно же, зелено-коричневую планету, где сквозь облака можно было разглядеть леса, пустыни и города.
Рагнар отнесся к привычному зрелищу равнодушно. Спокойно исполнял приказы диспетчеров сместиться в тот или иной эшелон, чесал языком с экипажами других кораблей, обсуждая всякую всячину от цен на топливо до разницы в правилах прохода через тоннели в тех или иных секторах империи. В общем, вел себя как типичный пилот малотоннажного транспортника-торговца или работника одной из компаний по транссистемной доставке.
Три часа спустя корабль нырнул обратно в серое ничто гипертоннеля. Рагнар встал из кресла, устало потянулся, подошел к Лене, поцеловал сначала в губы, потом в шею.
– Сутки у нас теперь есть. Так что, – он подмигнул, – предлагаю продолжить то, что не успели утром. И заодно закрепить хороший опыт вчерашнего дня, – заканчивал фразу Рагнар, отстегнув ремни у кресла и подняв девушку на руки.
Лена расхохоталась:
– Кто о чем, а кот о сметане. Ладно, неси в постель. Сметана не против…
Уже в каюте девушка, не смущаясь, сама расстегнула рубашку и скинула брюки. И следующие пару дней, как ей казалось, из постели они вылезали только перекусить. Да раз или два Рагнар уходил проверить работу компьютера, но совсем ненадолго и даже ленился одеваться. Когда прозвенел сигнал зуммера «прыжок закончен», в рубку Лена шла с легким огорчением.
Лавиния была тупиковым направлением известных гипертоннелей, поэтому здесь не наблюдалось такого количества транзитных сухогрузов, как на Сотосе. Но и здесь, стоило выйти в обычное пространство, как сразу же запищал вызов, и голос диспетчера назвал эшелон и потребовал перестроиться туда, чтобы не мешать следующему кораблю. Заметив, как Лена, открыв рот, смотрит на столпотворение мелких судов в космосе, Рагнар пояснил:
– Холодный ледяной мир. Но с очень давней историей. Его отвоевали у сауранов люди незадолго до Разлома. Колония сохранилась, хотя страшно подумать, каких трудов им стоило выжить. Лавиния двигается по очень заковыристой орбите. Даже на экваторе зимой прихватывает, а летом температура градусов десять. Остальное – снег и лед круглый год. Нормальное лето на планете наступает раз в полвека, и то ненадолго. Получается та еще катастрофа. Зато от сауранов остались хрустальные подсолнухи и еще кое-что. Эти полунасекомые были непревзойденными до сих пор специалистами по живому. А так как вымерли они очень тщательно и на редкость бесследно, все уцелевшее от их наследства – огромная ценность.
Лена скорчила гримасу и показала язык.
– Ничто не меняется. Надо было скакнуть на две тысячи лет вперед, чтобы увидеть то же самое. В мое время разные страны воевали за нефть и полезные ископаемые, теперь – за эти ваши подсолнухи.
