В первый день Рагнар лишь наблюдал: Мефодий сообщал ему про то, что он делает, а Мастер искажений в ответ на это внимательно смотрел, какая струна «солнечной системы» отзовется, какой объект сменит орбиту, какая из внутренних связей кристалла загорится ярче соседей. Во второй день Рагнар с разрешения искина пробовал вмешиваться, сам трогал ту или иную цепь и спрашивал, как на его действия отзывался тот или иной механизм. Так он провозился до полуночи, после чего обругал изготовителей защитного контура халтурщиками и с утра с головой ушел в работу.
Это было именно то, чем Рагнар любил заниматься. Задача, требующая не голой силы, не потока энергии и безудержной мощи, а ювелирной точности и изящных хирургических действий. Прежнюю свою специальность «пластический врач» он тоже выбирал не только из-за денег, но и потому, что ему понравилась филигранная работа с внешностью и наследственностью. Сейчас же Рагнар вообще надумал превзойти все свои прежние достижения, а не просто создать многоуровневую и многослойную защиту от хакеров и враждебных Мастеров искажений.
Работа поглотила настолько, что он просиживал за ней по восемнадцать часов в сутки и, если бы не Лена, даже забывал бы поесть. Да и так его приходилось тащить в столовую чуть ли не силой. Вечером Рагнар еле доползал до кровати, не раздеваясь, падал спать, чтобы наутро продолжить с исступлением фанатика. Кроме обычных следящих контуров и файерволов, совместными усилиями с искином они выделили у Мефодия несколько участков ядра и на их основе создали фальшивые призраки личности. Самых разных уровней: от примитивной бытовой обслуживающей системы десятого уровня до искина первого класса. Гибель такого призрака будет неприятна, особенно если пострадает «железо». По аналогии с человеком Мефодий получит серьезную рану, зато останется жив.
Перед тем как окончательно закрыть все служебные входы и окна для настроек – даже для себя, защита отныне должна стать абсолютно непроницаемой и контролироваться будет искином, – Рагнар с удовольствием еще раз осмотрел изящную конструкцию из материального и нематериального.
– Прелесть получилась.
– Спасибо, – неожиданно тепло отозвался Мефодий. – И за защиту. И за новые возможности. Я теперь открыто смогу показываться в планетарной сети как интеллект третьего класса.
– Да уж, про дедушку Василия, подозреваю, и так слухов ходит. А теперь представляешь, что скажут? В какой-то обычный дом запихнул систему, способную взять на себя управление хозяйством всего поселка и парочки соседних заводов.
Мефодий задумался на целых три секунды – с его быстродействием это было очень много, – затем смущенно ответил:
– Я про это не подумал. Тогда для поселка – пятого класса. Но в планетарную сеть все-таки третий.
Рагнар не выдержал и расхохотался от души в полный голос:
– Как хочешь. Да понял я, понял. Я же видел твою мечту поучаствовать в состязаниях «Техномастера». В какой хоть номинации-то? «Управление синтезом»? «Орбитальное планирование»?
– Кулинария. – Смущение в голосе искина теперь можно было черпать ведрами.
– Кулинария – это хорошо. Посо-о-советуйся… – Рагнар не выдержал и зевнул. – В общем, с Леной посоветуйся. Она знает много старинных рецептов и вроде неплохо готовит. Может, вместе чего оригинальное и сообразите. А я спа-а-ать.
Утром Рагнар проснулся со странным чувством, словно чего-то не хватает. Несколько минут он еще валялся в постели, потом сообразил. Во-первых, работа закончена, больше не надо торопиться доделывать информационные связки и настраивать потоки, пока наспех закрепленные перед сном узлы не развязались. И во-вторых, уже полдень, а его не разбудили. И вообще, кажется, о нем забыли.
Спустившись на первый этаж, он обнаружил Лену, сидевшую в гостиной с очками виртуальной реальности и что-то увлеченно обсуждавшую с Мефодием. Но слышал Рагнар только то, что произносила девушка, ответные реплики искин говорил ей прямо в ухо. Картинки без подключения во внутреннюю сеть дома тоже не увидеть – сейчас казалось, будто девушка просто машет руками или что-то рисует пальцем в воздухе.
– Рагнар, вы завтракать будете? Или уже обедать? – поинтересовался искин, выдержав минутную паузу вежливости.
Рагнар полюбовался Леной, потом решил ее не отвлекать: очень уж вдохновенно она общалась, настолько увлеклась, что ничего вокруг не замечала. На попытку поцеловать одной рукой обняла в ответ и чмокнула в губы, а второй рукой продолжила прямо в воздухе пальцем чертить какой-то график.
– Завтрак. И как закончите, предупреди, что я ненадолго. Прогуляюсь до полицейского управления. Может, и в самом деле чего интересного предложат.
Пока Рагнар неделю не вылезал из дома, пришло лето. Стоило выйти на улицу, как глаза сразу заслезились от яркого солнца. Взгляд утонул в пышной зелени кустов и деревьев, выглядывавших из-за заборов: в отличие от дома Василия на своих участках соседи предпочитали ограды чисто декоративные, из редкой невысокой решетки.
В день приезда они с Леной торопились отыскать нужный дом и не особо глядели по сторонам. Сейчас Рагнар шел медленно, внимательно рассматривая окрестности. Их улица была тупиковой и короткой. Но стоило дойти до конца проулка – и ты сразу оказывался на одном из двух проспектов, параллельно друг другу обтекавших полумесяц полуострова от кончика до кончика. Центральная улица от начала и до конца была усажена покосившимися в одну сторону яблонями, так что казалось, будто деревья слева падают на дорогу, а деревья справа стараются свалиться за ограду. Рагнар невольно заулыбался: выглядело так, будто садовник сажал деревья, основательно пропустив перед этим рюмочку-другую. И хотя Рагнар прекрасно понимал, что все из-за ветра – он дул примерно в одном направлении круглый год, потому деревья росли не вверх, а вбок – все равно веселая картинка недотеп-садоводов так и стояла перед глазами.
И тут Рагнар на мгновение замер. Поймал себя на том, что не ловит по привычке последних лет очень хорошую эмоцию, не старается ее впихнуть в чулан воспоминаний, чтобы потом и насладиться, и заодно использовать в работе. Он просто наслаждается. Ему хватило и того, что Лена хоть и была занята, но все равно оторвалась его обнять и поцеловать. Прав, прав был Юриус. Когда спишь с женщинами направо и налево, они все сливаются в одну. Женщина просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди и цвет белья варьируются от случая к случаю. Ты повторяешь ей заученные фразы, совершаешь одинаковые движения. «Ты так нежно пахнешь, подвинься ближе. Я так хочу твои губы, дай я тебя поцелую. Скорей, я больше не могу, какое счастье быть с тобой, ты мне страшно нравишься».
Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам. Вроде бы непохожие, они все равно для тебя на одно лицо. А ведь новизна рождается, только если хранишь верность одной женщине. Рагнар считал себя гением обольщения, а на самом деле оказался просто лентяем, лишенным воображения. Шел по пути наименьшего сопротивления: ведь чтобы хранить верность, необходимо усилие души. Наверное, сначала надо было этого лишиться, а потом встретить такую, как Лена, – чтобы понять. Жаль, что вряд ли она останется с ним навсегда.
