Едва переступив порог отделения для тяжелых, Рагнар непроизвольно поморщился, но сразу бодро зашагал по коридору к нужной палате. Василий, наоборот, был весел и уже сидел в кровати. Увидев гостя, он принюхался и расплылся в улыбке.
– Ба! Кого я вижу. И, кажется, знаю с чем. Давай сюда скорее.
Рагнар осторожно поставил контейнеры на столик рядом с кроватью, присел на гостевой стул. Василий взял один контейнер, приоткрыл крышку, принюхался, поставил обратно, тоскливо посмотрел на гостя и с обреченной покорностью проговорил:
– Спрашивай уж. Или давай я сам скажу. Знаю про что.
– Давай-давай, – с улыбкой догнавшего жертву аллигатора ехидно отозвался Рагнар. – Чистосердечное признание облегчает вину. Можешь говорить свободно, я временно ослепил все камеры и микрофоны, даже если они тут есть.
Василий пожал плечами, непроизвольно поморщился: от неловкого движения стрельнуло болью в спину.
– Да какие тут микрофоны. Больница же обычная в захолустье. А ответ простой. Мой дядя командует твоей дивизией. Он всегда отзывался о тебе хорошо, хвалил как грамотного и преданного Империи офицера. Мы совсем незадолго до моей… поездки виделись. И скоро я тебя встречаю с такими красными браслетиками. Вместо черных, как положено.
Рагнар машинально отметил, что на слове «поездка» Василий запнулся – значит, и вправду приехал тайно по делам семьи, – потом задумался, как ответить на вопрос Василия, и решил соврать максимально близко к правде.
– Без подробностей… скажем так. У меня возник выбор: дезертировать или нарушить присягу. Я выяснил, что кто-то и непонятно зачем хочет угробить нашу дивизию. Или серьезно ее ослабить. Чтобы комбинация прошла, нужно мое участие, вольное или невольное. Ниточки тянутся высоко, сам пока не знаю, куда и кому можно доверять. Лучше один дезертировавший ворон, чем гибель целой дивизии Легиона. Мы с Леной спрятались на Малике, надеюсь, мой след потеряли. А мой наставник по Академии Мастер Юриус тем временем по своим каналам начал копать. Знает он. Знаешь ты. Больше никто.
Глаза Василия ненадолго превратились в узкие щелочки, взгляд полыхнул яростью.
– Дворяне – щит человечества, Легион – меч человечества. Нашу честь мы носим с собой. Твой выбор достоин дворянина. Когда узнаешь, кто предал человечество и Легион, я и моя семья придем тебе на помощь.
Глава 14
День выдался теплый и пригожий: по-летнему чистое, насыщенное густой синевой небо, яркое солнце. Грохотал прибой, словно приглашал окунуться в бирюзовую гладь, которая простиралась до самого горизонта: весело, совсем по-весеннему кричали птицы. Наполовину облетевшие деревья словно застеснялись своей наготы, лето вернулось. Последний такой день, за ним синоптики обещали сначала резкое похолодание, потом дожди и снег. Лена хоть и шутила, что в ее время говорили «Врет как метеоролог», давно убедилась, насколько точен прогноз погоды теперь. Именно из-за погоды они с Рагнаром и поругались.
Лена хотела в последний теплый день прогуляться пешком и посидеть в лесочке неподалеку у настоящего костра. Рагнар предлагал взять флаер, махнуть на триста километров южнее, где море еще не остыло, и поплавать. Каждый настаивал на своем. Начались взаимные упреки «ты никогда меня не слушаешь». Лена припомнила, как на праздник осени она себе нашла шикарное черное с серебряными звездочками платье, а бывший ворон заявил, что, дескать, он черный цвет не переваривает. Или другое платье – или девушка идет без него. В ответ Рагнар упрекнул, что Лена последнее время с Мефодием засиживается допоздна, обсуждая свои проекты, а ему приходится ложиться одному.
Лена со всем возможным ехидством процедила:
– Днем сам меня учиться заставляешь. Запуск проекта по кулинарии тоже одобрил, и вообще сам меня Мефодию сосватал.
– Не умеешь планировать время. – Рагнар даже не старался сгладить резкость в голосе. – Сначала сидишь до полуночи, потом спишь до обеда.
На этих словах перепалка переросла в полноценный скандал, который закончился, когда Лена в сердцах бросила:
– Правильно про тебя Юриус сказал: самовлюбленный эгоистичный козел. Был таким, таким и остался. Видеть и знать такого не хочу, – и выскочила из комнаты.
Выйдя несколько минут спустя на лестницу, Рагнар услышал, как с силой хлопнула входная дверь. Мужчина пожал плечами, буркнул:
– Ну и иди одна куда хочешь, дура, – и отправился в столовую завтракать.
Там уже сидел Василий, задумчиво оглаживая небольшую бороду, которую отрастил в больнице, а сбривать не стал. Заметив Рагнара, он хлопнул по стулу рукой – садись рядом. После чего спросил с наигранным сочувствием, даже не стараясь придать голосу хотя бы видимость искренности:
– Поругались, да? Орали так, что на весь дом слышно. Ничего. Хочешь, пока ты у нас временно не занятый стал до вечера, с симпатичной девулей познакомлю? Скрасить одинокую жизнь…
Рагнар плеснул в ответ таким мрачным и осуждающим взглядом, что еще немного – и можно им морозить вместо холодильника продукты.
– А давай я тебе просто дам в морду? Больно она у тебя счастливая сегодня. Глядишь, и мне полегчает, и глупостей советовать перестанешь.
Василий укоризненно посмотрел: я к тебе по-хорошему, а ты… Но все же продолжил, хотя и заметил, что Рагнару разговор не по душе:
– Ты же знаешь, я последнее время опять за рисование взялся. Не мое, но врачи посоветовали.
Рагнар настороженно кивнул, пытаясь сообразить, в чем дело. Рисовал Василий нечасто, больше отнекивался, что для него это с детства увлечение в подражание деду, а настоящего мастера из него не выйдет, таланта нет. На взгляд Рагнара, рисовал Василий очень профессионально, да и дизайнер из него оказался отменный. Въехав в дом, он быстро переделал все интерьеры, сделав их уютными и современными. Портрет Лены, который сейчас висел в их спальне, вышел на «отлично». С другой стороны, понять Василия он тоже мог: настоящий профессионал чувствует, в каком деле он достиг настоящей вершины, а в каких занятиях так и останется хорошо натасканным ремесленником. Тот же Рагнар, еще когда жил в столице, считался среди приятелей очень приличным внутрисистемным пилотом, не хуже выпускников профильных гражданских училищ. Но, получив возможность сравнить себя с настоящими профессионалами из Легиона, трезво оценил свой уровень как средненький. Флаеры, к примеру, приехав на Малик, водил, как полагается, – только на автопилоте.
Всерьез за рисование Василий взялся недели три назад, выписавшись из больницы. Врачи хоть и поставили диагноз «полностью здоров», но посоветовали еще пару месяцев отдыха на восстановление, а заодно и упражнения на мелкую моторику. Рисование подошло как нельзя лучше. В результате Василий с мольбертом обошел все окрестности, и дома соседей украсили подаренные пейзажи. Заодно выстроилась небольшая очередь заказчиков с пожеланиями нарисовать картину на ту или иную тему.
– Я за портреты нечасто берусь. Тут надо видеть не внешнее, а внутреннее, без этого портрет будет мертвым аналогом фотографии на холсте. Собственно, поэтому и останусь ремесленником: слишком редко у меня получается. Но иногда соглашаюсь, особенно если очень просят, а заказчице и так сойдет.
