– Подставным женихом стану я?
– Именно! – Краснопёров явно радовался сообразительности собеседника. – Я понимаю риск, но мы учли прошлый опыт. К тому же вы – Мастер искажений. Подмену не заподозрят. Василий был последний раз здесь много лет назад.
Рагнар машинально кивнул, сам мысленно взвешивая. Вроде логично. С другой стороны, сейчас ему предлагают то, что от него хотели заговорщики. Но с третьей стороны – предлагает глава правительства, то есть предложение можно считать почти что официальным. Что-то ему не нравилось.
Оговорка премьера! И то, как Василий сначала поморщился, когда Рагнар полушутя нелестно отозвался про императрицу, а затем согласился с характеристикой на полном серьезе. Они с императрицей знакомы лично, и хорошо. Но раз Рагнару про это Краснопёров не сказал сразу, явно не собирался говорить вообще. Тогда он вынужденно будет вести себя с императрицей холодно, официально, отстраненно, как с чужим человеком. Это оттолкнет ее величество, и…
Достроить логическую цепочку Рагнар не успел. В приемной раздались сначала невнятный бубнеж секретаря, затем громкое:
– Что значит «занят с государственными документами и ни для кого нет»? Забыли, кто я? Для меня он есть всегда.
Рагнар узнал голос одновременно с открывшейся дверью.
– А я-то спешу доложить, что наша потеря нашлась!
– Вот уж не ожидал встречи.
Оба были профессионалами, и безмерное удивление, прорвавшееся возгласом, не повлияло на реакцию. Шани с ходу попробовала нанести удар искажением и вызвать спазм мышц. Рагнар толкнул стол, зажимая премьера в угол: пусть он обычный человек, за спиной оставлять не стоит никого. Наверняка массивная мебель и удар о стену сломает пару ребер, но до допроса доживет. Одновременно ворон отбил атаку и сам в ответ выкинул из воздуха вокруг головы противницы кислород, заменяя его хлором. Оба изменения, естественно, действием не стали, но позволили друг друга прощупать.
Оттолкнувшись от стола, Рагнар нанес Шани удар ногой в грудь и ткнул кулаком в горло. Одновременно обрушил на нее множество мелких изменений-несчастий. Заставить поползти ткань одежды, раскрошиться обувь, поскользнуться, порвать связку, вывихнуть руку… Девушка ушла от первого удара, парировала второй и одновременно погасила почти все изменения. По ее виску стекла капля пота. Даже полминуты боя дались противнице с трудом. Сейчас ворон дрался в полную силу, не сдерживая себя. Не захватить – а убить. Решать будет разница в подготовке и опыте: Шани все-таки явно не боевик, а, скорее, агент влияния и диверсант.
Новая серия ударов врукопашную и искажением. Пол усыпали обломки разных предметов, которые оба пытались использовать в бою – их защищать от воздействия искажением не было смысла. Шани выдыхалась быстрее, чем предполагал ворон. Еще немного… Острое чувство опасности со стороны спины пришло без причины. Рагнар попробовал уйти с траектории удара, хотя и понимал, что не успевает. Выплеснул весь резерв, пытаясь перебросить защиту назад. Не помогло, поток искажения частично срикошетировал, размолов в пыль люстру и шкаф в углу, но остатка хватило впечатать Рагнара в стену. Последнее, что он успел заметить – перед тем как потерять сознание, – с премьера, которого тоже зацепило одним из рикошетов, стекает фальшивый облик, из-под которого проступает настоящий. Теперь возле разбитого стола стоял и брезгливо смотрел на драку не полный и низенький тридцатилетний Краснопёров, а рослый, наполовину седой мужчина лет пятидесяти, с военной выправкой. Перепутать это хорошо известное по всей Империи узкое ястребиное лицо и цепкие холодные глаза цвета янтаря было невозможно. Регент и дядя императрицы, и почему-то намного моложе, чем должен был быть.
Очнулся Рагнар от того, что сквозь веки сочился яркий свет. Он заставил себя открыть глаза. Серый, мертвенный свет. Руки и ноги оказались свободны, одежда пропала. Вместо нее – что-то вроде серого слитного комбинезона. Рагнар лежал на полу внутри пустого серого куба метра четыре в поперечнике. Источники освещения невидимы, но сделаны так, что в камере – можно было не сомневаться, что это тюрьма, – никаких теней. Сначала бессилие показалось наваждением. Он прислушался к ощущениям и, покрывшись ледяным потом, понял, что все взаправду. В душе тоскливо скулила пустота. Он был полностью лишен сил. Он – в специальной камере для Мастеров искажений. И все здесь устроено так, чтобы пленник выл с тоски, чтобы не получил ни капли подходящих эмоций…
Долго мучиться ожиданием ему не дали. Стоило только очнуться, как одна из стен поднялась вверх. В камеру вошли двое, схватили пленника железными тисками пальцев и подняли в вертикальное положение. Вырваться Рагнар и не пытался. По телу растекалась слабость, от резкой встряски затошнило. Все, что оставалось, – внимательно рассматривать тюремщиков. Разные и одновременно похожие. Правый – смуглый, горбоносый, невысокий, левый – светленький плосколицый здоровяк. Но одинаковыми их делал не выбритый до синевы череп и не однотипный серый, похожий на форму комбинезон, а взгляд. Вроде целеустремленный, но одновременно пустой, бездушный внутри, будто на тебя вместо глазного яблока глядит объектив телекамеры. Сходство усиливало и то, что у нормального человека взгляд непроизвольно бегает, охватывая полусферу и непрерывно передавая мозгу состояние окружающего мира: тысячелетний рефлекс, завязанный на инстинкт самосохранения. У этих двоих взор застыл, словно у роботов, действующих строго в рамках приказа. Явно зомбированы. Но определить с ходу по совокупности признаков, какая из техник применена, Рагнар не смог.
Едва стало ясно, что сопротивляться пленник не будет, в камере появились хозяева. Шани – как всегда с синими камнями в волосах, в эффектном изумрудном платье с глубоким вырезом, хоть сейчас на светский прием. И регент – в повседневном мундире, даже не скрывается. Значит, бояться уже нечего. Живым Рагнара отсюда выпускать не планируют.
– И стоило так дергаться? – сразу начала Шани. – Все равно попал сюда.
Рагнар замер, одновременно поднимая щиты и блоки в сознании – внешней силы это не требовало, – и сразу почувствовал, будто голову изнутри что-то щекочет. Кто-то из двоих перед ним начал попытку добраться до его воспоминаний.
– Зря надеешься, – продолжила девушка, – что твой приятель или Юриус тебе помогут. Обоих того. В пыль давно растерло. Вместе с твоей девкой.
Контролировать абсолютно все мысли было невозможно. Против воли на память пришла недавняя сцена расставания с Василием и Леной, однако воспоминание не относилось к числу защищенных: никакой привязки по времени в нем не было. Но противник уже зацепился за него и нанес удар. Его отбросила возведенная в разуме стена. Новый удар – и снова защита, в создании которой Рагнара тренировали лучшие специалисты Империи, устояла.
Рагнар злорадно оскалился: ломайте, ломайте. Такими темпами провозитесь месяц, не меньше. А там… Третий удар заставил ворона, забыв про гордость, скулить и орать от боли. Способ атаки был незнаком, но эффективен. Защита рухнула, разлетелась осколками, одновременно раздробив остальное сознание и превратив память в бесформенную кучу воспоминаний за много лет. Шани плотоядно ухмыльнулась, зашевелила пальцами, будто доставая что-то из щели, и растерянно посмотрела на регента.
