Отец Итана в который раз оказался прав.
– У меня хватало взлетов и падений, – вздохнул Итан.
– Лично мне кажется, что взлетов было больше, – возразила Криссанн. – У тебя очень успешный бизнес.
– В целом, но я не люблю хвастаться.
Она в шутку ударила его по плечу. Черт, даже этого прикосновения хватило, чтобы Итана бросило в жар, хотя он прекрасно понимал, что Криссанн относится к нему как к другу.
Он гордился своим самообладанием, но она испытывала его способность держать свои чувства под контролем. А Итан если чему и научился за свою жизнь, так это тому, что, выходя за рамки, можно попасть в неприятности.
Когда Криссанн склонила голову чуть набок, на ее щеку упала прядка волос, и он потянулся, чтобы заправить ее обратно ей за ушко. Губы Криссанн тут же приоткрылись, и она задержала дыхание. Итан не сумел совладать с собой и провел пальцем вниз по ее шее, ощущая мягкость ее кожи, а потом опустил руку.
– Итан…
– Да?
Тут к ним подошла официантка и проводила их за освободившийся столик.
Криссанн тяжело сглотнула, и Итан почувствовал, что динамика отношений между ними изменилась.
Благодаря ему. Он старался, чтобы его прикосновение казалось безобидным, только он больше не мог скрывать своих чувств, особенно теперь, когда Мейсон вышел из игры.
Он смотрел на мягко покачивающиеся бедра Криссанн и думал о своем брате Дереке, женившемся на своей лучшей подруге. Каким-то образом эти двое умудрились превратить дружеские отношения в любовь. Только в случае с Итаном все было по-другому. В этих отношениях их было всегда трое. И было бы глупо рассчитывать на то, что Мейсон по возвращении домой не попытается вернуть Криссанн.
Лично Итан поступил бы именно так.
Так что сегодняшний ужин будет встречей двух старых друзей… не более.
Когда они вышли из ресторана, Криссанн остановилась чуть в стороне, когда Итан заговорил с кем-то из знакомых, встретившихся им по дороге.
Она завороженно смотрела на Итана, пытаясь понять, почему ее тянуло к нему. Свет, льющийся из витрины ресторана, подчеркивал его властный подбородок, и Криссанн вдруг пожалела, что под рукой не оказалось камеры. Она молча чертыхнулась и полезла в карман за телефоном.
Криссанн открыла приложение-камеру и, включив настройки, начала выбирать подходящий угол для съемки. Она увеличила масштаб и увидела шрам над левой бровью Итана, которого раньше никогда не замечала.
Ее всегда привлекало в нем то, что он сосредотачивался на своем собеседнике целиком и полностью, не обращая внимания на посторонние предметы. Криссанн сделала несколько снимков и развернулась, чтобы изменить угол, но тут же врезалась в какого-то прохожего.
– Прошу прощения.
Она подняла глаза и увидела перед собой мужчину в ковбойской шляпе, из-под которой выбивалась львиная грива седых волос. В его чертах лица было что-то знакомое. Криссанн понимала, что щелкнуть незнакомца было бы невежливо с ее стороны, но его лицо показалось ей очень выразительным.
– Ничего страшного. Хотя, уверен, что вы могли бы найти модель посимпатичнее.
– Посимпатичнее кого?
– Вон той акулы. Знаете, он из тех, кто любит поспорить. Он адвокат.
– Знаю. Он в этом деле настоящий мастер. Однажды мы спорили целых сорок пять минут по поводу того, что лучше – свежая сальса или то, что подают в ресторанах быстрого питания.
– Но тут даже спорить не о чем.
– Верите или нет, но он посчитал, что сальса в закусочных ничуть не хуже.
– Этот парень упрямее осла.
– Так может сказать только тот, кто хорошо знает Итана, – ответила Криссанн. – Кто вы?
– Привет, пап, – подойдя к ним, поздоровался с мужчиной Итан, а потом повернулся к ней:
– Я ведь предупреждал, что мои родственники могут быть занудными.
– Уинстон Каратез, – представился отец Итана, протягивая ей руку. – Можете называть меня папой, так все делают.
Он наверняка говорил эти слова десяток раз на дню, но у Криссанн никогда не было отца, и ни один человек не предлагал ей называть его папой. Так что она придала его словам чуть больше значения, чем следовало.
– Спасибо, – ответила она, пожимая ему руку. – Я Криссанн Мосс.
– Рад познакомиться с вами, Криссанн. Итан, ты должен привезти свою девочку к нам в гости, чтобы познакомить с мамой.
– Па, мы… м-м-м… Мы не встречаемся. Она Мейсона…
– …Бывшая девушка Мейсона, – перебила его Криссанн. – И я здесь по работе. Итан любезно предложил мне остановиться у него на некоторое время. Мы дружили во время учебы в университете. – Она понятия не имела, что хотел сказать Итан, но знала одно – Мейсону она теперь считалась никем.
– Твоя мама все равно захочет познакомиться с ней, – решительно сказал Уинстон.
– Конечно, – напрягся Итан.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещала старику Криссанн.
Уинстон кивнул и обратно надел свою шляпу.
– Итан, увидимся в субботу.
– Да, сэр, – ответил тот.
Отец Итана кивнул на прощание Криссанн и продолжил свой путь.
– Он по-прежнему относится ко мне как к подростку, – пожаловался Итан.
– Мне кажется, это так мило.
– Мило? Он до чертиков раздражительный. Все так говорят.
– А они не говорят, что ты очень похож на него? – спросила Криссанн, потому что сейчас он вел себя в точности так, как пару минут назад его отец, когда говорил о своем сыне.
– Так и есть, – рассмеялся Итан, – но это не значит, что они правы. Сделала какие-нибудь фото нашего города?
– Да, – покраснела Криссанн, потому что на всех ее снимках красовался исключительно один лишь Итан. – Сфотографировала городские улочки и прохожих.
– Замечательно.
Они молча вернулись к его машине, и она подумала о том, что ей не стоит привязываться к этому городку и семейству Каратез, ведь она приехала сюда только для того, чтобы прийти в себя и решить, что делать дальше.
А риск подпасть под очарование Коул-Хилл и Каратезов существовал, к тому же большой. Ведь она никогда не была по-настоящему равнодушной к Итану. Ее не отталкивали его шрамы и неудачи, наоборот, они помогали ей лучше понять его. И она боялась, что может потерять голову.
Итан ворочался в кровати, прислушиваясь к ветру за окном.
Он не мог уснуть, зная, что в его доме, в комнате чуть дальше по коридору, спит Криссанн. Он без устали твердил себе, что они всего лишь друзья. И что она по-прежнему девушка Мейсона, по крайней мере, до тех пор, пока его лучший друг не скажет, что теперь все по-другому.
