Ему не понадобилось у кого-то спрашивать, тут ли живет местный лорд. Это было очевидно.
Камни, из которых был построен замок, выглядели очень древними. В нескольких местах замок обветшал, а одна из башен даже накренилась от старости, угрожая рухнуть в любой момент.
Главные ворота были открыты, потому Маркус, миновав их, оказался во дворе замка. Его появление привлекло внимание местных жителей. В конце концов, он был крупным мужчиной, который ехал на муле, задевая каблуками сапог землю. Он видел по их лицам, что его внешний вид их забавляет. Он едва ли мог показаться им угрозой.
Он слез с мула, оставив его во дворе.
Маркус не думал о том, как он выберется отсюда, когда заберет Элис. В тот момент это его не заботило. Он только хотел найти ее и убедиться, что она в безопасности. Что они не обидели ее и не приставали к ней. Он продолжал игнорировать пульсирующую боль в черепе и засохшую кровь в волосах в том месте, где ударился головой о камень.
Когда он вошел в замок, его мысли занимала одна цель: найти Элис.
В зале было полно людей, которые сидели за длинным обеденным столом, стоявшим вдоль стены. Это весьма напоминало Средневековье. Мужчины и женщины носили клетчатые шотландские наряды, как и те горцы, что напали на них. Которые забрали Элис.
Во главе стола сидел тот самый мужчина, который похитил ее. Молодой вожак. Маркус прошел между столами и остановился недалеко от него.
– Я пришел за девчонкой! – крикнул он вожаку.
Он замерз, промок, и его трясло от ярости.
Более того, ему было страшно. Он боялся за нее, где бы она ни находилась в этом замке. Воображение рисовало всяческие ужасы. Элис, закованная в цепи, в какой-нибудь башне…
Ему стало не по себе при мысли, что с ней могло случиться.
Это было еще хуже, чем в тот день, когда он увидел ее на помосте посреди площади, запруженной людьми, которые обсуждали ее, как какую-нибудь кобылу. Сейчас было хуже, потому что теперь он ее знал. Она больше не являлась для него незнакомкой, безымянной женщиной, попавшей в беду.
Несмотря на то что иногда она бывала несносной, донимала его своими вопросами и разговорами, она кое-что для него значила. Она стала для него… кем-то. Она была ему небезразлична. Он уже не мог представить жизнь без нее. Хотя эта мысль тревожила Маркуса, у него не было времени размышлять об этом. Его ждали более срочные дела. Например, он должен был забрать Элис обратно. Забрать и оставить себе.
Он обвел зал взглядом, ожидая увидеть ее где-нибудь за столом. Ее нигде не было видно, а вот Маркуса наконец заметили.
Самодовольный ублюдок во главе стола встал, не выпуская из рук кубка.
– И кого это вы ищете, сэр? Девушку, говорите?
Он медленно отхлебнул вина, делая вид, что не помнит Маркуса.
В зале наступила тишина. Собравшиеся смотрели то на Маркуса, то на молодого лорда.
– Ты прекрасно знаешь, за кем я пришел, черт побери.
Маркус засунул руку под полу пальто и достал пистолет. В прошлый раз он не успел до него добраться.
По залу пронесся шепот. Несколько мужчин двинулись в его сторону, но Маркус продолжал целиться в человека, ответственного за похищение Элис. В местного лорда, который, по всей видимости, был его соседом. В человека, которого он убьет, если не увидит ее.
Ему было все равно, что он может умереть. Действительно, он проник в самое логово льва, но ему было все равно. Мужчина обязан совершать определенные поступки. Теперь он понимал это.
Его отец никогда этого не понимал. У него не было инстинкта поступать правильно. Его положение и богатство выпестовали в нем полное безразличие к судьбам других людей – особенно обычных людей. Учитывая, что его отец был герцогом, в эту категорию попадало все население страны.
Хотя он воспитал Маркуса так, чтобы и тот стал таким же, этого почему-то не случилось. Он не позволит им забрать Элис, он не сможет забыть об этом.
Лорд махнул мужчинам, и они отступили. Он с улыбкой посмотрел на Маркуса.
– Ты либо очень глуп, либо очень смел, раз решил прийти сюда и угрожать мне оружием. В моем собственном доме.
Он кивнул в сторону пистолета.
Маркус не был ни глуп, ни особенно смел. Он пребывал в отчаянии, но решил не объяснять этого лорду.
Наглый ублюдок продолжил:
– Так много шума из-за какой-то домоправительницы?
– Где она? – повторил Маркус, не удосужившись ответить на вопрос.
– Готовится лечь в постель, – ответил лорд с улыбкой, сделав явный акцент на слове «постель».
Он махнул рукой куда-то вверх, в сторону лестницы. Маркусу захотелось пристрелить его на месте. С таким же успехом он мог сказать, что она готовится лечь в его постель. Лорд усмехнулся. Он явно находил ситуацию забавной.
– Ей не место рядом с тобой, – настаивал Маркус.
– Ей не место и рядом с тобой тоже.
– Хант, что тут происходит?
В зал вошла седовласая старуха. Ее волосы были заплетены в несколько кос, уложенных вокруг головы.
– Ничего особенного, Нана. Эта английская свинья считает, что у него есть права на девчонку, которую я привез.
Лорд брезгливо поморщился, словно эта мысль вызывала у него отвращение.
– У меня есть на нее права. – Маркус сделал шаг вперед.
Старуха окинула Маркуса внимательным взглядом.
– Вот как. Значит, ты англичанин. Она спрашивала о тебе. Боялась, что ты помер. Теперь ей полегчает.
Элис говорила о нем, волновалась за него. Ему было приятно слышать это. С ней, наверное, все в порядке, раз она беспокоилась о нем, не так ли?
Старуха добавила:
– Мой внук сказал, что она тебе не нужна. – Она бросила на внука сердитый взгляд.
Вместо того чтобы возразить, Маркус крикнул:
– Он похитил ее!
Лорд пожал плечами.
– Они ссорились. Мне показалось, что они с радостью расстанутся.
– Твои люди избили меня.
– Опусти оружие, англичанин, – попросила старуха, махнув рукой на пистолет. – Пока ты кого-нибудь не ранил. Ты находишься в доме клана Мак-Ларенов. Прояви немного уважения и спрячь эту штуку.
Вздохнув, Маркус опустил пистолет.
Старуха снова с укором посмотрела на внука.
– У этого парня слабость к девам в беде. А она такая костлявая. – Женщина пожала острыми плечами. – Особенно для жительницы низин.
Маркус заскрежетал зубами. Элис не была девой в беде. По крайней мере, с тех пор как он ее выкупил. Она была кем-то другим. Совершенно другим. Назойливой болтуньей, это да… но спустя какое-то время он начал думать о ней как о своей назойливой болтунье.
