— Мне жаль, но она действительно черная! — заверила я, начиная трансформацию «Illiumena».
Внизу долю секунды царила тишина, затем донеслось сдавленное:
— Точно черная?
Честь или жизнь? Вопрос по существу.
Рывком я дернула пояс халата, развязывая его, и почти ловко, но все же не очень, скинула с себя халат, демонстрируя преступникам то, что вечером вовсе не хотела надевать. Дело в том, что черные ночные сорочки едва ли были приняты в приличном обществе, а потому все те три штуки, что миссис Макстон приобрела в магазине готового платья, никоим образом к приличным вещам не относились. Я выбрала наиболее закрытую из всех, исключительно, чтобы успокоить излишне впечатлительную миссис Макстон, но, говоря откровенно, даже смотреть на себя в зеркало в таком виде было стыдно. Черное кружево обтягивало грудь, черный шелк обнимал талию и доходил лишь до середины бедра. Не знаю, кто в принципе покупал подобные вещи, но, несмотря на свои сомнения в адекватности приобретающих подобное, в данный конкретный момент я была очень благодарна этим развратным личностям.
Потому что убийственные личности от лицезрения черного кружева там, где явно ожидали увидеть белый хлопок, потрясенно застыли.
И это были те секунды, что спасли мою жизнь.
— Fulgoreperstringunt! — воскликнула я, трансформируя заклинание света в ослепительную вспышку.
Движение рукой, и, распахнув двери, я добавила гневное:
— Tarquinios!
И заклинание изгнания смело незваных гостей за двери, швырнув прямо в сугроб, который намело у лестницы в эту снежную ночь.
Практически теряя сознание и бессильно оседая на ступени, я прошептала вызывающее полицию «Vocantem» и захлопнула двери, запечатав их стандартным «Obstructionum», на большее сил уже просто не было.
* * *
Глубокая ночь медленно переползала в раннее утро, вокруг моего дома вновь сновала полиция, а старший следователь Давернетти сидел на диване напротив меня, почему-то неизменно спуская взгляд ниже моего лица, словно пытался заглянуть под халат, и спрашивал уже в шестой раз:
— Так что вы им сообщили, мисс Ваерти?
— Что им следует убираться из моего дома, — в шестой раз солгала я.
— А вы уверены, что были сказаны именно эти слова? — с трудом сдерживая улыбку, поинтересовался полицейский.
Отодвинув очередной компресс со льдом ото лба, я раздраженно поинтересовалась:
— В чем вы пытаетесь меня уличить, лорд Давернетти?!
Старший следователь как-то очень странно посмотрел в область моей груди, после чего взял протокол допроса, составленный его помощником, и несколько задумчиво ответил:
— Ни в чем, мисс Ваерти, абсолютно ни в чем.
И вновь едва заметно мазнул взглядом по моему халату.
Это как-то очень сильно мне не понравилось.
Совершенно не понравилось! И в моей страдающей от мигрени голове пронеслись моменты, на которые я, к моему искреннему сожалению, не обратила внимания ранее, вероятно, в силу магического истощения и паники. Но… если подумать и без эмоций рассмотреть ситуацию, то что мы имеем? Этой ночью в мой дом ввалились два дракона! Два дракона, настолько могущественные, ловкие и сильные, что сумели оказаться внутри, не потревожив ни сигнальную систему, ни собак, ни сон мистера Уоллана…
Кажется, преступление раскрыто!
— И что, говорите, вы сделали, обнаружив преступников? — продолжил лорд Давернетти.
— Станцевала «польку»! — мрачно ответила я, пристально глядя на старшего следователя.
Услышав мой ответ, Давернетти посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. В глубине глаз дракона промелькнула искорка смеха, в моих, вероятно, явно читалась вполне обоснованная ярость.
— Лорд Давернетти, а почему бы вам, раз уж у вас есть подобные способности, не призвать заклинания образов, что, несомненно, позволило бы вам узреть данные явно преступные личности?! — процедила я.
Полицейский подавил улыбку, посмотрел на меня и многозначительно ответил:
— Видите ли, если бы я… предпринял такое опрометчивое решение, то, боюсь, нам предстала бы полная картина произошедшего, мисс Ваерти.
Я просто дар речи потеряла от подобной наглости!
На мой полный негодования взгляд лорд Давернетти ответил широкой и бессовестной ухмылкой, которая несколько померкла, едва его подчиненный неуверенно переспросил:
— То есть вы меняете показания, мисс Ваерти? В смысле, вместо «Призвала заклинание „Fulgoreperstringunt“» мы пишем «Станцевала „польку“»?
Весь этот фарс осточертел настолько, что, ничего не отвечая, я поднялась и покинула собственную гостиную, не желая и далее наблюдать, как окончательно охамевший от безнаказанности лорд Давернетти с трудом сдерживает смех, уже даже не пытаясь скрыть, что одним из преступников является он! Кто был вторым — догадаться не сложно!
И мысль о том, что несколько часов назад в мой дом вторглись не убийцы, а эти двое, и вместо спасения своей жизни я лишь покрыла позором себя, свое имя, свою репутацию… и черную ночную сорочку, хотелось чертыхаться самым прискорбным для девушки моего происхождения образом!
Но на этом кошмар не закончился.
— Мисс Ваерти! — настиг меня посреди лестницы голос старшего следователя.
Остановившись, я выпрямилась настолько, насколько это вообще возможно было, и развернулась, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство, гордость и высокомерие. Но вид оскорбленного достоинства едва не покинул меня, стоило обернуться — лорд Давернетти стоял лишь на одну ступеньку ниже, близко настолько, что это было бы недопустимо даже у простолюдинов.
Но обиднее всего оказалось то, что, даже находясь ниже меня, старший следователь превосходил меня ростом, а потому, прежде чем задать вопрос, он слегка наклонился ко мне и тихо произнес:
— Итак, вам известно, что все убитые в момент убийства были одеты в белое?
— Провалитесь к чертям! — от всей души пожелала я.
И не считая себя обязанной и далее обременяться не самым приятным обществом, взбежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь спальни, отрезая все возможности продолжения данного разговора.
Спасла свою жизнь, называется!
Боже, какой позор!
* * *
Спустя час после ухода полиции я стояла на кухне, возле так и не обнаруженного никем списка жертв и осознавала, что смерть мне вообще не грозила никоим образом! Я родилась в апреле, а последняя в списке жертва была рождена в сентябре, то есть до смерти мне еще оставались как минимум шесть убиенных.
— Хорошо, что вы были в черной сорочке, — сказала вошедшая в кухню и отправившаяся заваривать чай миссис Макстон.
Я взвыла.
