— Тот факт, что мы с лордом Арнелом никогда не были знакомы до моего прибытия в Город Драконов, вас не смущает, нет? — так, на всякий случай поинтересовалась я.
Старший следователь ответил широкой наглой ухмылкой и сообщил:
— У меня всегда найдется парочка продажных свидетелей, готовых утверждать обратное.
— Не сомневаюсь, — выдавила из себя улыбку, с трудом сдерживая желание выплеснуть чай в наглую физиономию дракона.
— Полагаю, вы не станете применять ко мне то заклинание, коим наградили Арнела? — продолжил измываться Давернетти.
— О, что вы, конечно, нет, — моя улыбка снова стала почти милой, — с вами подобного мне не потребуется. Лорд Арнел, в отличие от вас, неимоверно силен, а с вами все куда как проще, уважаемый старший следователь.
Темные глаза Давернетти медленно прищурились, не особо скрывая охватившую его ярость.
— Я выставлю охрану возле вашего дома, — после некоторого молчания произнес полицейский.
Кивнув, хотела спросить, что с мистером Толлоком, и… не смогла. Моих знаний вполне хватало для того, чтобы понять — его едва ли удастся спасти. И вся моя показная безмятежность… Боже, кого я обманываю?! Я чувствовала себя настолько раздавленной гибелью мистера Толлока, что никакие попытки пусть и справедливо уязвить полицейского не могли отвлечь от этой страшной мысли, от этой и других, не менее страшных.
— Мы ее ищем, мисс Ваерти, — внезапно проявил сострадание лорд Давернетти.
Я подняла на него полный раздирающих меня эмоций взгляд и произнесла:
— Если мои предположения верны, то это та же самая девушка, что пыталась проникнуть в семейный склеп Арнелов и произнесла «Gehénnam» в доме миссис Томпсон. И если честно, я боюсь, вам едва ли поможет факт ее обнаружения, лорд Давернетти. Ваша преступница — очень сильный Ржавый дракон, одержимый вполне обоснованной местью. При всем при этом тот, кто совершал убийства девушек в Вестернадане, мужчина, и тоже Rufusdraco. Уровень его силы мне предположить сложно, но, судя по тому, что я уже знаю, силу там вполне успешно заменяют знания. Плюсом ко всему этому можно добавить наличие заговора среди жителей города, причем заговорщики используют магию Ржавых драконов, которая позволяет скрывать объекты от взгляда подобных вам обычных драконов. И как я уже сказала, единственным сильным драконом, который, по моему мнению, сумеет противостоять как нашей «преступнице», так и главе заговора, является лорд Арнел. Лорд Арнел, а не вы и все ваше полицейское управление. Потому что вы, при всем моем уважении, много лет занимались не своими прямыми обязанностями по раскрытию преступлений, а попытками скрыть происходящее путем перекладывания ответственности на невинных жертв вроде меня.
Давернетти молча поднялся.
Развернулся и ушел, не сказав мне ни слова на прощание.
Что ж, самыми болезненными всегда являются удары, нанесенные правдой.
Я медленно сделала еще глоток чая, с грустью глядя на диван, на котором еще недавно сидел мистер Толлок. Благими намерениями… Мне, несомненно, было безумно жаль его, но в то же время… как можно жалеть дракона, который по воле тех, кто руководствовался довольно извращенными «благими намерениями», ломал детские жизни? Просто ломал. А воздаяние рано или поздно настигает всех.
Миссис Макстон заглянула ко мне, когда мой чай уже практически остыл, остановилась и сообщила очень странное:
— Прибыла вторая горничная.
Замерев с чашкой чая, так и не донесенной до губ, я напряженно посмотрела на миссис Макстон.
— Принесла рекомендательное письмо, — продолжила экономка. — Продолжать держать конверт на пороге?
— Боже да хранит вашу предусмотрительность! — воскликнула я, поднимаясь.
Вторую горничную никто не нанимал, кому как не миссис Макстон знать это, поэтому и меры предосторожности все приняли соответствующие.
Но как выяснилось — напрасно.
В письме, оставленном на пороге и открытом мной с помощью магии, значилось только: «Я знаю, что вы сделали для моей сестры. Я благодарна, правда. Уезжайте, этот город очень скоро захлебнется в крови».
И послание, едва оказавшись прочитанным, благополучно сгорело, не оставляя следов.
— И что там было? — поинтересовались стоящие за мной дворецкий и экономка.
— Благодарность за сестру и совет уехать отсюда как можно скорее, — ответила я, захлопывая дверь.
И осталась возле нее, раздумывая, а что, если девушка, оставившая следы в поместье Арнелов, была как раз погибшей леди Энсан? А нападение на миссис Томпсон совершила уже вторая из сестер?!
— Миссис Макстон, а в поместье Арнелов не затевается более никаких дружеских приемов? — поинтересовалась я.
— Это следует узнать у леди Эссалин, — резонно заметила миссис Макстон.
— Надеюсь, мы с вами выдержим еще одно чаепитие с обилием подушек…
Экономка вздохнула и скорбно согласилась:
— Боюсь, деваться нам все равно некуда, мисс Ваерти, вы же, если уже взяли след, пока до сути не доберетесь, не отступите.
И на меня укоризненно посмотрели.
Лучезарно улыбнулась в ответ.
* * *
Мы снова находились под натиском многочисленных подушек. Мне не повезло больше всех, потому как я, по мнению драконицы, была крайне «слаба здоровьем», а потому подушек на мою долю выпало семь. Восьмая находилась у меня под ногами, видимо, для придания им сил и стойкости, и не важно, что больная пребывала в сидячем положении.
— Леди Энсан, леди Энсан, — задумчиво повторяла леди Эссалин, видимо, подобным образом оживляя в своем воображении образ убитой, но, как оказалось, еще вполне живой для всех девушки, — знаете, очень странная особа.
Еще бы ей не быть странной — с утра выяснилось, что леди уже посетила воскресную службу вместе с лордом Арнелом, наплевав на все мои чувства убежденности в своей смерти! Очаровательно, просто очаровательно!
Но я сдержалась, потому как все свое внимание уделила миссис Макстон, чье лицо хранило незабываемое выражение. Достаточно будет сказать, что миссис умудрилась пролить чай на воротник своего платья, и это моя экономка, как никто, крайне трепетно относящаяся к ритуалу чаепития.
— Буду откровенна, — леди Эссалин подалась вперед, глаза ее засверкали, — вероятно, в первую брачную ночь лорд Арнел был несколько… Ах, ну вы же девушка, кому я рассказываю… — Она вновь откинулась на спинку дивана, явственно сожалея по поводу того, что я девушка. Но в следующее мгновение взгляд ее остановился на миссис Макстон, глаза вновь засверкали, и она, подавшись уже к моей экономке, с радостным возбуждением прошептала: — Ну вы же знаете, какие драконы темпераментные?!
Ага, темперамент зашкаливал, а половой акт так и вовсе вызывал открытую рану от горла до самого низа живота! Но я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, а миссис Макстон — что понятия не имеет о некрофилии и прочем.
