— Милочка! — возмутилась леди Давернетти. — Вам уже двадцать четыре года! Вам требуется замуж, а в этой борьбе, поверьте, все средства хороши!
— Но, леди Давернетти, в этом платье я чувствую себя охотником с ружьем! Даже с двумя! — предельно честно высказалась я.
— Моя дорогая, вам двадцать четыре! Вам уже не просто на охоту пора, вам следует в принципе из засады не вылезать! — припечатала меня драконица.
И все вернулись к пошиву самого пошлого в моей жизни платья.
Я упрямо подтягивала «линию декольте» повыше, мать лорда Давернетти упорно стягивала пониже — мы с драконицей оказались на редкость упрямы. В результате миссис Макстон выступила с предложением:
— Возможно, палантин поможет прикрыть… разногласия?
Мы с леди Давернетти остановились.
— Чаю? — невинно предложила миссис Макстон.
После чая, часам к шести утра, меня отпустили отдохнуть перед приемом. Поспать удалось до двенадцати. И проснулась я вовсе не от чувства полного отдохновения, о нет, меня разбудил голос леди Арнел:
— Это невозможно, Летисия!
— Девочка пойдет на бал как моя воспитанница, — парировала леди Давернетти.
— Адриан будет в ярости! — выдвинула свой аргумент леди Арнел.
— Это была идея Кристиана, — не уступала ей леди Давернетти.
— О господи, дорогая, как же вы не понимаете — они оба питают отнюдь не здоровые чувства к мисс Ваерти.
О да, это точно, один с удовольствием обвинил бы меня во всех смертных грехах, а второй… ну, со вторым все несколько сложнее.
— Да что же может быть нездорового в здоровом желании мужчины продлить свой род? — выпалила леди Давернетти.
В мою комнату беззвучно вошла миссис Макстон, мы обе потрясенно переглянулись.
— Я отправила Бетси в лавку. К сожалению, добавить кружева на платье не удалось, леди Давернетти охраняет его как… — она усмехнулась, — как дракон свое сокровище, но палантин у вас будет, моя дорогая, добротный, атласный и предельно скромный.
— Что бы я без вас делала, — прошептала я.
— Стали бы причиной очередного скандала в драконьем городе, — улыбнулась миссис Макстон. — Чаю?
* * *
К моменту завершения моего позднего завтрака появились модистка и две горничные леди Давернетти с целым набором шпилек, уже нагретой плойкой и двумя десятками белоснежных, выполненных из атласа и речного жемчуга цветов.
Когда с моей прической было покончено, ахнула даже миссис Макстон, я и сама, едва дыша, смотрела на себя в зеркало, с трудом осознавая, что при правильном подходе к укладке и украшению моих волос я оказалась на редкость привлекательным созданием. Локоны, причудливо уложенные в высокую прическу; частично ниспадали вниз, прикрывая часть шеи и спускаясь на плечо, в основном же являлись основой для белоснежных цветов в тон к такому же белоснежному платью. Дебют, к сожалению, обязывал надеть белое.
Но когда платье на мне было застегнуто на сотню пуговок, корсет затянут, а туфельки сделали меня немного выше, стало отчетливо ясно, что невероятно низкая линия декольте откровенно портила весь образ невинности.
— Все идеально! — поправляя выточки на груди так, что та едва не вываливалась, заверила леди Давернетти.
— Простите, у меня небольшой вопрос образовался, — с подозрением поглядывая на драконицу, начала я, — вашему сыну сколько?
— Пятьдесят два, — заулыбалась с нежностью леди Давернетти.
— И он еще не женат? — уже начиная понимать, насколько меня подставили, продолжила я.
— Уверена, ему недолго осталось, — коварно протянула драконица. И, повысив голос, позвала: — Кристиан!
Я позволила этому фарсу продлиться исключительно по одной причине — мне тоже было интересно, что сейчас произойдет. И мне, и шести горничным леди Давернетти, и одной моей, и модистке, и даже миссис Макстон, которая хоть и держала заготовленный палантин, но не поторопилась мне его подать.
Мы все ждали представления.
Мы ждали с истинно женским любопытством.
Мы все отсчитали те двадцать две ступени, по которым мрачно поднялся лорд Давернетти, после еще двенадцать шагов до моего будуара, следом даже не поморщились, когда скрипнула дверь, и… да, мы оказались вознаграждены.
Лорд старший следователь в безукоризненном черном френче распахнул дверь, собираясь что-то сказать матери, но тут взгляд его сместился на меня, драконьи глаза расширились, проследовав от ног до лица и обратно вниз, до самой линии декольте, после чего у лорда Давернетти, кажется, отказала речь.
— Слава тебе, господи! — воскликнула леди Давернетти. — А то я уже было переживать начала, что ты у меня по мальчикам больше!
От слов драконицы разом покраснели все, причем большая часть, несомненно, от смущения, а вот лорд Давернетти определенно от ярости.
— Мама! — прошипел он.
Но если он надеялся призвать родительницу к порядку, то напрасно — драконица хмыкнула и возвестила:
— Ах, какое чудное платье на мисс Ваерти, не правда ли?
Старший следователь невольно глянул на меня снова, как бы в желании удостовериться, и… и на этом речь ему отказала повторно.
— Да, смотрела бы и смотрела, — ядовито хихикнула леди Давернетти. — Ладно, миссис Макстон, можете уже дать ей этот ваш несчастный палантин, а не то, боюсь, мой мальчик вовсе разучится говорить.
Но она совершенно напрасно так думала о своем сыне.
— Какое это, к дьяволу, платье?! — возопил полицейский. — Снять немедленно, мама! И добавить несколько ярдов ткани сверху! Или десяток! И… и… мисс Ваерти, вы остаетесь сегодня дома!
После чего лорд Давернетти вылетел из будуара как ошпаренный, сбежал вниз по ступеням и в итоге даже покинул дом, хотя там, за стенами, опять бушевала метель и вообще мороз был зверский.
Но кто бы его слушал. Мне подали палантин, сверху белую меховую шубку, и леди Давернетти мечтательно протянула:
— Девочку назовем Ксенией, мальчика… мальчика, возможно, Кевином, а следующую девочку…
— Я боюсь спрашивать, но все же, леди Давернетти, сколько у вас детей? — застегивая на мне шубку, поинтересовалась миссис Макстон.
Драконица тяжело вздохнула и печально призналась:
— Один.
Миссис Макстон с сочувствием посмотрела на меня и сказала:
— Да, девочку назовете Ксенией.
И не сдержала улыбку под моим возмущенным взглядом. Бетси тем временем подала перчатки, еще одна горничная — веер, и я была готова.
Хотелось бы еще знать к чему.
* * *
В карету меня сопроводил пылающий возмущением лорд Давернетти, который согласился продолжать весь этот фарс лишь после разговора с матерью. Правда, после разговора сама леди Давернетти никуда не поехала, так что в экипаже мы оказались с полицейским наедине.
