— Впервые сожалею, что нет, мисс Ваерти, — все так же держа меня за руку, что вообще не являлось нормой приличий, высказал Давернетти, двигаясь с упорством ледокола между снулых весенних подтаявших льдов.
И ни к какому столику с напитками мы не приблизились — игнорируя всех и вся, старший следователь проволок меня мимо закусок и напитков к неприметной двери, за которой оказалась лестница для прислуги, по ней мы практически взбежали наверх, что для меня было крайне непросто ввиду наличия корсета, а затем, быстро миновав галерею, Давернетти подвел меня к выходу на балкон и остановился там перед застекленными дверьми.
С трудом пытаясь отдышаться, я, придерживаясь за стенку, выговорила, наконец, стянув палантин со своего лица:
— Что-то не так?
— Да, — пристально вглядываясь в сумрак метели, бушующей за пределами поместья Арнелов, ответил дракон. — Герцог Карио отстал от кортежа и сейчас направляется в ваш дом.
Я в полном изумлении посмотрела на полицейского, под моим вопросительным взглядом он отодвинул прядь волос и указал на артефакт в виде маленького дракона, словно обнимающего крыльями ушную раковину собственно дракона. То есть с лордом Давернетти сейчас переговаривался кто-то, кто следил за императорским кортежем.
— Что он может там найти? — прямо спросил Давернетти.
Отдышавшись, я выпрямилась, пожала плечами, поправляя палантин, и честно ответила:
— Ничего.
— Вы уверены? — с явным недоверием переспросил он. — Записи, последствия ритуалов, схемы, бумаги?
— Ничего, — повторила я. — Приборы и измерительные шкалы в моем чемодане в вашем доме, записей я не вела, книги, уворованные у миссис Томпсон, в чемодане также в указанном выше вашем доме, просмотреть события, имевшие место в подвале, не сможет ни один маг, что-либо узнать герцог Карио мог бы, лишь применив ко мне контактную магию, впрочем, после вашего родственника ему едва ли удалось бы и это.
Я не стала говорить, как неприятно оказалось прочувствовать, насколько легко Арнел просмотрел все воспоминания о моих каких-либо контактах с мужчинами, но в результате меры я приняла.
Давернетти кивнул, прислушиваясь к кому-то или чему-то вдали. И спустя несколько минут сообщил:
— Карио покинул ваш дом.
— Это радует, — искренне заметила я. — Надеюсь, он ничего не украл.
Давернетти, искоса взглянув на меня, поинтересовался:
— Вы полагаете, там есть что воровать?
— Столовое серебро осталось на кухне, — невозмутимо отметила я.
— Приказать сотрудникам обыскать герцога на предмет возможно похищенных вилок и ложек?
— Там еще ножи, сахарница и тортница, — гордо перечислила я.
— Уверен, если бы Карио уволок все это, мои сотрудники непременно услышали бы звон, — с самым серьезным видом ответил полицейский.
Искоса глянув на старшего следователя, напомнила:
— Метель.
— Полагаете, завывание ветра перекроет звон уворовываемого серебра? — с трудом сдерживая улыбку, осведомился Давернетти.
— Убеждена в этом! — с жаром подтвердила я.
— Ваша убежденность вынуждает и меня всерьез задуматься о том, что один из богатейших лордов империи действительно подворовывает столовое серебро, — хмыкнул полицейский.
— Ну, начнем с того, что нам же достоверно неизвестно, каким именно образом этот богатейший лорд, собственно, сколотил состояние, — улыбнулась я.
— Ваша версия его обогащения обретает все более яркие очертания, — рассмеялся Давернетти.
И в этот момент позади раздалось:
— Но мы все, я полагаю, искренне надеемся, что она все же далека от истины.
Мы обернулись — лорд Арнел стоял у лестницы, и, полагаю, уже некоторое время.
— Можете смело вычеркивать меня из списков искренне надеющихся, — высказалась я.
— И меня, — неожиданно решил присоединиться лорд Давернетти.
— Я бы с удовольствием и себя вычеркнул, но, видимо, не судьба. Кристиан, ты не желаешь объясниться?
И лицо Арнела снова приняло то самое убийственное выражение.
Давернетти, пожав плечами, мол, «ну если ты так настаиваешь», приобнял меня за талию и сделал громкое заявление:
— Мы с Анабель любим друг друга!
Несколько дам, прогуливающихся в отдалении по галерее, откровенно споткнулись и потрясенно на нас уставились.
— Из списка влюбленных меня тоже можно смело вычеркивать, — в свою очередь сделала гораздо более тихое заявление я.
— Но согласитесь, определенные чувства вы ко мне все же испытываете, — оскалился лорд Давернетти.
— О да, — согласилась я, — и поверьте, вы испытаете их в полной мере, если продолжите держать руку на моей талии!
Рука была убрана мгновенно.
После чего старший следователь нанес свой удар:
— Ну, не будем смущать публику пылкими объяснениями, полагаю, дамы и так уже пребывают в некотором шоке.
— О, да бросьте! — возмутилась я. — Шок у них со времен вашей попытки превратить мой палантин в шарф.
— Я бы сказал, это выглядело скорее попыткой уподобить мисс Ваерти мумии, покоящейся в обилии бинтов, но не будем о грустном. Кристиан, ты увезешь ее немедленно!
Лорд Давернетти окинул родственника издевательским взглядом и поинтересовался:
— Ты беспокоишься о столовом серебре мисс Ваерти? Напрасно, Адриан, в любом случае его стоимость довольно сомнительна.
— Что значит «сомнительна»? — резонно возмутилась я.
Давернетти, утратив даже намек на веселость, сухо пояснил:
— Стентон тоже был драконом, Анабель. Соответственно, как и любой дракон, он придерживался традиции окружать себя железом. Едва ли ваше столовое серебро представляет собой что-то, кроме железа с легким серебряным напылением.
И это заставило всех нас вспомнить о серьезности момента.
— Увези ее, — очень тихо практически попросил лорд Арнел.
И сказано было так, что дрогнул даже стойкий Давернетти. Пришлось брать все в свои руки. И я, схватив лорда старшего следователя за руку, гордо объявила:
— Мы с Кристианом любим друг друга!
Даже не знаю, кто из нас троих был больше всего шокирован подобным заявлением. Но, кажется, не я.
Лорд Арнел, побагровев, прошипел:
— Мне даже интересно стало, с какого конкретно момента?!
— Оооу, — протянула я, — ну, знаете, тюрьма, наручники, обвинения, мольбы о спасении — они, в целом, как-то сближают…
— Древнейшая истина, Адриан: взял женщину и дубину, потащил в пещеру, — вставил лорд Давернетти.
