— Мы не торгаши! — огрызнулся мрачный лысый мужик за столом, нахмурившись.
— Конечно! Да у вас даже мыла нормального нет! Мыла! Я не говорю про шампунь! Ничего у вас нет! Антисанитария! — вспылила я, вспоминая, что чистота — залог здоровья. Но что-то в хмурых и недовольных лицах намекало мне, что залогом здоровья является вежливость. — Ходите все грязные! Моетесь обмылками! Тьфу! Ни духов, не дезодорантов, ничего!
На меня снова посмотрели так, словно приличному мужику мыться не полагается! Такое чувство, словно я посягнула на их единственное конкурентное преимущество, которое укладывало женщин на лопатки. А если легкий шлейф не подействовал, то умопомрачительное поднятие руки вверх, чтобы помахать красавице, сразит наверняка даже самую стойкую!
Один особо рьяный нелюбитель гигиены рванул в мою сторону, опрокидывая стул. И если сейчас за ним не бросится злобный ревнитель чистоты — Мойдодыр, пытаясь задушить полотенцем пушистым и промыть ему пасть мылом душистым, дабы избежать оскорблений в адрес моей тонкой душевной организации, то меня ждет головомойка.
Гору мускулов силой усадила за стол охрана, которая встала между мной и обиженкой. А ничего, что я маленькая и кашляю? Причем кашляю так, что потом все бегут на флюорографию, а потом дружно жмутся под кабинетом доктора в ожидании бацилльного возмездия?
— Нам нужно что-то, что люди могут подержать в руках! Реальная вещь! — продолжила я, развивая мысль. — Мыло, например… А почему бы и нет? С мылом здесь беда. С шампунем тоже… Маски для лица, средство для стирки, духи…
— А почему бы и не-е-ет? — задумчиво протянул Эврард, прищурившись, а потом растекшись в широкой улыбке. — Молоде-е-ец, детка! Можешь сесть на ступе-е-енечку повыше!
— Тогда нужно организовывать ООО! — фыркнула я, не обращая внимания на его слова. — Общество с ограниченной ответственностью…
— И безграни-и-ичными возможностями. Хорошо, мы поду-у-умаем. Я да-а-ам задание некроманту, чтобы он что-нибудь приду-у-умал, — Эврард кивнул, а из-за стола вышел сутулый и мрачный мозговой центр, двинувшись к выходу. Вот тебе и мозговой штурм. Мозги ушли, а воинственный штурм остался.
— А еще мне нужен проектор! Маг, который будет показывать картинки! — вздохнула я, понимая, что не собираюсь бегать с двумя тряпками и склянкой за людьми, вламываясь в их дома со словами: «Сегодня у нас операция — щелок или само отвалится!» На меня уже смотрела счастливая семья, которая показывала, как удачно отвалилась грязь!
Через полчаса унылые вояки были со мной солидарны. Они молча проклинали тот день, когда меня сюда занесло.
— А еще мы можем в качестве рекламного хода заняться благотворительностью, — мечтательно заметила я. Шайка посмотрела на меня так, словно сирот мне обеспечат.
— Благотвори-и-ительность — это замеча-а-ательно! — заметил Эврард, потирая лапки. — Благо я — еще та тва-а-арь! Да, зо-о-олотце?
— Это ты мне, что ли? — напряглась я, закатив глаза, переползая на верхнюю ступень карьерной лестницы, подальше от низшего и очень агрессивно настроенного звена. — Золотце — когда не ценят, солнышко — когда не светит, заюшка — когда есть что на уши вешать, крошка — на столе, а рыбка — только к пиву! Так что прекрати немедленно!
— Хорошо-о-о, я подумаю, как бы тебя назва-а-ать. Так, чтобы не бана-а-ально, — зевнул Эврард, подпирая кулаком щеку. Глядя на дружелюбный оскал, я понимала, «обласкал».
— Готово! — просипел белобрысый некромант, втаскивая целый ящик с какой-то зловонной пакостью. Запах опережал события.
— Ду-у-умаю, что надо на ком-то испыта-а-ать, — оживился принц гадский, обращаясь к охране. — Тащите сюда живо-о-отных!
— Только не на животных! — возмутилась я, готовая отдать долг матушке-природе. Без фанатизма, конечно. Не такая уж я и красавица, чтобы стоять грудью за несчастную живность. Так, повозмущаюсь ради приличия…
В зал втащили «червячков»-разбойников, уложив их рядочком, как паркет.
— Присту-у-упим! — оживился уже гениальный директор ООО и БВ «Яд».
Гордый некромант прокашлялся, достал брусок, похожий на мыло, ткнул пальцем в среднего товарища, который норовил трусливо отползти.
— Чахлый. Вряд ли выживет! — просипел мойдодыр, оценивающе прищуриваясь. — Этот тоже… Но у этого шансов больше… Вон какой резвый!
После этого заявления среди разбойников началось этакое оживление. Они пытались с глухим мычанием расползтись в разные стороны.
— Пря-я-ячьтесь быстрее! — ехидно заметил мой новый генеральный директор, глядя на то, как бедолаги толкаются, пытаясь спастись. — Ты куда намы-ы-ылился? Да-да, ты-ы-ы… Шустренький… С него и начина-а-айте…
— Итак, — потер ручки сумрачный гений, требуя принести ушат воды. — Мое первое изобретение! Мыло, которое избавляет от гнойников, прыщей и прочих проблем! Как и просили!
Я оживилась, вспоминая, как рассказывала о нашей линейке антибактериального мыла.
— Эффект просто поразительный! Снимает кожу до кости! Нет кожи — нет проблем! — как-то уж слишком жизнерадостно заметил некромант, любуясь своим изобретением.
— Нет! — возмутилась я, жалостливо глядя на несчастных.
— Все, я больше ничего показывать не буду, — буркнул производитель, готовясь отойти, судя по скорбному взгляду, в мир иной.
— Я имела в виду, что… не надо испытывать, — занервничала я, понимая, что теряем основного поставщика. — Но вещь полезная! Мало ли кому нужно отбелить кости? Оставляем пока что… Что-нибудь придумаем…
— Следующее мое изобретение — маска для лица. Попробуйте кожу! Мягкая, как у младенца, — мрачно заметил некромант, доставая какую-то кожаную, наскоро сшитую маску. За такой маской уже выстроились в очередь все режиссеры кошмариков, наскоро выписывая на коленке сюжет в стиле: «Вдруг из маминой из спальни, с тесаком наперевес, выбегает это нечто и орет: „Вам всем писец!“»
— Мм… — я вспомнила, как долго описывала эффект нашей маски, после которой кожа становится мягкой, как попка младенца. Не хотела бы я быть тем самым мужем, который внезапно вернулся домой и увидел новую маску супруги. Удивительный эффект на лице и на полу гарантирован.
— А вот духи! — гений от косметологии показал нам ядовито-зеленый флакон. Никогда не слышала, чтобы плутоний был в жидком состоянии, но все бывает впервые. Он откупорил крышку, а по комнате пополз такой запах, после которого каждый вдох — это тяжелый компромисс с нюхательными рецепторами.
— Яд, — скривилась я, понимая, что с такими духами можно спокойно разгуливать ночью по парку в гордом одиночестве, пока в кустах тихо сблевывает в рукавичку серийный маньяк.
После демонстрации геля для душа, который приходилось отскребать с тела жертвы, еще одного мыла, от которого у разбойника вылезли все волосы, трех флаконов духов, которые и мертвого приведут в чувство, Эврард с интересом посмотрел на меня.
