— Как ты нас нашел? — удивилась я, глядя, как мне на колени падает фляга с водой и хлеб, завернутый в белую тряпку.
— Я бывший охотник за головами, — вздохнул Алан, маяча возле кустов и бурелома в белой простыне. — Раньше умел выследить кого угодно, даже в лесу. И никакие собаки мне были не нужны. Сломанные ветки, следы на мхе… Да ладно, чего я рассказываю! Это в прошлом!
Послышались еще чьи-то шаги, и кто-то хрипло спросил, задыхаясь: «Брат, ты их нашел?»
— Нет, а ты? — разочарованно выдохнул Алан, заслоняя нас собой.
— Да тоже нет! Искали аж до оврага! Весь обшарили! А кто это там сопит? И шуршит? — подозрительно поинтересовался любопытный фанатик.
Кто шуршит? Кто сопит? Кто у нас может сопеть в буреломе? Ё-ё-ёзики!
Я зашуршала и зачмокала губами так интенсивно, словно пытаюсь в кульминационный момент имитировать любовь к местной богине, понимая, что режиссер попался так себе.
— Ежи! Будь они неладны! Их тут полным-полно! Искать надо на севере! Сам на нее зол! Найду — задушу стерву! — рыкнул Алан, уводя погоню подальше от двух «ежиков».
«Ежики» поели, напились вдоволь воды, а потом попытались уснуть, ворочаясь и вытаскивая из-под себя колючие ветки. Через час усталость взяла свое, и меня сморил тревожный и чуткий сон.
Проснулась я от радостного крика, который разбудил не только лес, но и половину окрестностей.
— Брат! Я тебя нашел! Я тебя искал-искал! Все прочесали, как узнали, что сбежал. Один из мордоворотов принцессы дал знать, что вы в лесу. Пока искал, меня курица клюнула! Да, клюнула…
Беги отсюда, а не то жалеть начну!
— Отлично! — открыл глаза Дез, выдыхая с облегчением и сжимая в руке свой талисман. — Спасены!
— Я тут, значит, вас ищу, а вы тут, — возмутился темноволосый, оглядываясь и негодуя. Что мы тут? Перерекрутингом в кустах занимаемся? Ну-ну! Продолжай! Сейчас я тебя клюну так, что мало не покажется.
Я приподняла голову, а потом поняла, что сплю как-то не совсем прилично даже для перерекрутинга, используя вместо подушки то место, какое приличным девушкам использовать не рекомендуется.
— Я бы та-а-ак не говори-и-ил. Цвето-о-очек, — послышался ревнивый голос, — что ж ты как су-у-у… ла-а-адно, в рот всякую гадость тя-я-янешь!
Перед глазами мелькнул толстый, пушистый зеленый шмель, прикидывая, что и кому тут можно увеличить на пару дней без операции в одну инъекцию.
— Вставайте, — обиженно заметил брат, отцепляя дорогую куртку от ветки. — Сейчас мы откроем портал.
— А гиде эти балбе-е-есы? — со вздохом поинтересовался Эврард. — Или постига-а-ают все пре-е-елести умиротворе-е-ения? Выбрали, значит, умиротворе-е-ение, а не умер от канделябра. Все с ва-а-ами поня-я-ятно!
Перед нами открылся портал, в который мы шагнули все вчетвером. Темненький обнимал брата, тот обнимал его, радуясь встрече. И я тоже как-то невольно, по вине наручника, присоседилась к семейной идиллии из родственных обнимашек.
— Прекратите! Иначе будешь со мной Эврарда обнимать! — фыркнула я, понимая, что тоже слегка обнимаю чужого брата, как бы утешая его после встречи с пернатым неизбежным.
— Ничего себе! — заметил темноволосый, осматривая наручник. — Ты гляди, антимагический! Никогда таких не видел! И ведь не откроешь просто так! Ладно, попробую!
— Та-а-ак, свиде-е-етель, отойдите в сто-о-орону, — ядовито заметил Эврард, подарив мне взгляд прищуренных зеленых глаз и беря в руки первую попавшуюся книгу. Он открыл ее на манер папки, снова бросив на нас нехороший взгляд. Мы стояли с Дезом, как идиоты, рука к руке, пока темноволосый пытался расковырять замок наручников пером, присев на корточки.
— Уважа-а-аемые брачу-у-ующиеся…
Я подавилась, понимая, что слегка его недолюбливаю. Эврард поднял брови и перевел взгляд на Деза, который, судя по сдвинутым бровям, мысленно пополнял список ректальных кар.
— И брако-о-ованный… В этот де-е-ень злодейка-судьба-а-а свела вас вме-е-есте…
Перо сломалось, послышалось возмущение, а со стола слетела какая-то металлическая штука для срезания кончика пера и тут же легла в руку темноволосого мага, продолжавшего корпеть над нашими оковами.
— Эврард, прекрати! — возмутилась я, слыша как металл противно скребется о металл. — Хватит издеваться!
— Но перед те-е-ем, как перейти к церемо-о-онии, давайте соста-а-авим брачный контра-а-акт на случай разво-о-ода, — ядовито заметил Эврард, наслаждаясь моментом. — Как бу-у-удете разводи-и-иться и делить совме-е-естное иму-у-ущество в виде нару-у-учника? Хорошо, скажу про-о-още. Кому доста-а-анется после разво-о-ода чья рука-а-а?
Что-то звонко сломалось о замок, из которого теперь с руганью вытряхивали осколки.
— Предлагаю руку Цветочка оставить брату! — сдул прядь волос темненький, пытаясь нас разлучить. — Не получается! Хитрый замок! Ничего… Эврард! У тебя есть еще что-нибудь острое?
— У-у-ум, шу-у-утки и пе-е-ерчик, — ехидно заметил Эврард, глядя на меня многообещающим взглядом. — Что из этого тебе пригоди-и-ится? Кста-а-ати, у Цвето-о-очка нет права по-о-одписи! А у Де-е-еза е-е-есть! Тем бо-о-олее, что Цвето-о-очку мужска-а-ая рука пригоди-и-ится в хозяйстве и в рабо-о-оте. Будет держа-а-ать в чужо-о-ом мужском кулаке всю структу-у-уру… И в мо-о-орду дать смо-о-ожет всегда…
Темненький махнул рукой, закатил глаза и полез шарить по чужим столам. Нет, я определенно уважаю наших конкурентов!
— Ла-а-адно, думайте пока. А я со всей торже-е-ественностью объявля-я-яю вас, — Эврард сделал коварную паузу, а потом полез в карман, — свобо-о-одными. Кто молодец? Я молодец!
Ключ провернулся в замке, тот щелкнул, а я разминала несчастную кисть! Ура! Свобода! На руке остался след, но я была счастлива, что проблему удалось решить. Наручники со звоном упали на каменный пол.
— Итак, что мы имеем? — вздохнул Дез, падая на диван. — У вас сколько городов? Один? У нас ни одного! И последний город у драконьих сердец! По поводу первого города я ничего сказать не могу. Мы его не захватывали.
— В следующий раз, когда будете что-то захва-а-атывать, захвати-и-ите мозги! — мурлыкнул Эврард, подгребая меня к себе. — Не смотри на меня так, Цвето-о-очек. Кто знал, что идио-о-оты так буква-а-ально воспри-и-имут мою иде-е-ею? Сам в шо-о-оке!
— Мы ничего не знаем по поводу первого города, — повторил Дез, делая взмах рукой. Перед нами появилась в воздухе карта. Над городом с драконом зависла моя физиономия, а над любителями оргазма — толстая морда конкурента. Третий город был покрыт серой дымкой.
— И как это понимать? Там пепелище. Никто не выжил! Но город все еще распознается как возможный для работы, — задумался темненький, сощурившись. — Ладно. По договору, если два победителя, то проигравший имеет право выбирать, кому отдать свою компанию.
