«И тебе», – снова мысленно дополнил Алекс.
– Я должен доверять тебе, парень. Это самое главное. – Серебрянский внимательно следил за реакцией Алекса. – Если ты не справишься… боишься, не уверен… лучше скажи сейчас. И я сделаю ставку на другого.
Алекс смотрел в это жесткое лицо, не мигая. Вот оно. Вот разгадка! Надо выглядеть спокойно, не дать даже намека, что он понял его игру.
Отец Илька вовсе не был амбициозным безумцем, впрочем, как и его сын. Во всех этих нападениях виноват только Серебрянский. Он хотел запугать Алекса, поставить его в безвыходное положение.
Отказаться нельзя. От таких предложений не отказываются.
– Мне нечего сказать, – твердо заявил он. – Я хочу быть первым лунатом, который пройдет по Мосту.
Серебрянский натянуто улыбнулся, но его глаза цвета грозовой тучи посветлели.
– Ко мне есть еще вопросы? – деловито спросил Алекс. Спокойствие медленно возвращалось к нему.
Серебрянский качнул головой.
– Нет, парень. И кстати, теперь можешь вернуться домой, я уже дал распоряжение.
Алекс встал.
– В таком случае, я могу идти?
И, едва дождавшись кивка, стремительно вышел за дверь. Ему было над чем подумать. И он был рад, что покинет этот ненавистный дом.
За окном разлилась сияющая ночь – Луна, еще не полная, светила вовсю. Никита сидел на подоконнике и смотрел на хмурое лицо сестры в «отражении».
– Яна, я больше не могу. – Никита подтянул ноги к груди и положил подбородок на сцепленные в замок пальцы. – Он придурок.
– Кто, Алекс?
Никита кивнул.
– И все его друзья придурки, – со злостью процедил он. – Я не хочу больше оставаться с ними… Каким же кретином я был, когда восхищался им! Я пойду к отцу и откажусь от его поручения – не могу больше охранять этого гада!
Яна еще больше нахмурилась, но брат этого не заметил – уронил голову на руки.
– Я понимаю тебя, – наконец вздохнула сестра. – Но тебе нельзя уходить сейчас. Ты должен остаться, Никита.
Тот удивленно поднял голову.
– Что?
– Я прошу тебя остаться пока с ними. Но главное – не перечить нашему отцу… Вскоре мне очень понадобится твоя помощь.
Парень заинтересованно прищурился.
– Близится тот час, про который ты столько раз говорила? Ты наконец-то раскроешь нашу семейную тайну?
– Да. И после этого я рассчитываю на тебя, очень рассчитываю. Это наше общее дело, брат. И запомни: ты должен быть мужественным в тот момент, что бы ни узнал. – Она пристально посмотрела ему в глаза и повторила, чеканя каждое слово: – Должен. Быть. Мужественным.
Никита соскочил с подоконника.
– Я всегда в твоем распоряжении, Яна, – так же серьезно ответил он. – Жду твоего сигнала.
Глава 22. Тайна амулета
К удивлению Тима, в Тронном зале они встретили только своих – Гемму, Вилла и Анику. Селестина и Яна о чем-то уже шептались между собой, зато Морж сразу же полез ко всем обниматься.
Друзья радостно их поприветствовали.
– Позвали только нас? – настороженно спросил Тим.
– Да, больше здесь никого нет, – расстроенно подтвердила Аника. – А мы втроем уже полчаса вас дожидаемся.
– Похоже, мы серьезно проштрафились, – шумно вздохнул Вилл и провел своей могучей пятерней по коротко стриженным волосам.
Сердце Тима тревожно забилось. Он нутром чувствовал приближающиеся неприятности. Да еще этот пустынный зал – богато украшенный, с великолепным мозаичным полом, сейчас производил самое гнетущее впечатление.
– Наверно, что-то случилось, – предположила Селестина. Судя по ее встревоженному лицу, она разделяла опасения Тима.
– Может, кто-то пробрался в Дом Сияния? – подумала вслух Аника. – И нас сейчас попросят его опознать.
– Или предателя поймали, – напомнил Морж, подмигнув Тиму. – Шпиона.
– Скажите, а вы уверены в Яне Серебрянской? – вдруг подала голос Гемма и кинула на сестру Селестины колючий взгляд. – Вам не кажется, что она передает информацию своему влиятельному отцу-лунату? Возможно, Йозеф об этом узнал.
Все застыли. Селестина казалась удивленной, Тим – озадаченным, и только Вилл с Аникой отводили глаза – очевидно, Гемма уже успела с ними это обсудить.
Морж медленно приблизился к девушке: его обычно смешливое лицо выражало изумление и гнев.
– Яна тут ни при чем, – отчеканил он. – Я уверен.
Но Гемма решительно вздернула острый подбородок.
– Конечно, ты же влюблен, это всем видно. Но так дальше продолжаться не может. Яна – луната. Она просто воспользовалась тем, что она твоя сестра, Селестина, а на самом деле помогает своему отцу заполучить белого дракона.
– Не хочешь ли погадать? – вдруг предложила Яна, излучая спокойствие. – Я бы с удовольствием посмотрела, какие тебе выпадут карты.
– Вот еще, – холодно ответила Гемма. – Я не хочу знать свою судьбу наперед.
– А кто говорит о судьбе? Мы посмотрим, что у тебя на сердце.
– Я сказала тебе «нет»! – резко ответила Гемма. Ее узкое лицо стремительно покраснело.
– Дело твое, – пожала плечами Яна. – Только непонятно, зачем ты срываешься на мне? К чему эти обвинения? Может, ты сама нечестна с нами?
И тогда все заговорили одновременно: Морж защищал Яну, Тим выгораживал и Яну, и Гемму, Вилл и Аника увещевали всех, а Гемма вдруг набросилась на Селестину.
Их спор прервал удар колокола, в зал стали входить люди. Некоторые просто возникали посреди зала, очевидно, прибывая из терний, и вскоре собралось довольно много народу. Селестина знала многих: кроме совета Дома Сияния здесь присутствовали самые влиятельные астры из астральных домов, и все со знаками отличия на парадных одеждах.
На троне появился Йозеф, в полном парадном облачении, на груди его красовалась шитая серебром многолучевая звезда – символ Дома.
Тим машинально подумал, что вот еще одна серебряная звезда, которая тоже может привести к разгадке Первого Секрета, и вдруг ему на плечо легла чья-то рука.
– Посмотри, кто здесь, – тревожно шепнула Селестина прямо ему в ухо.
Тим проследил за ее взглядом и увидел высокую женщину в длинном черном платье, а за ней – толпу людей в золотисто-черной одежде.
Все разговоры и шепотки в зале стихли. К Йозефу, восседавшему на троне, медленной, грациозной поступью приближалась Монея. Плащ мистрессы струился за ней, словно густой черный дым. Так же тихо и неторопливо шли остальные лунаты в ее свите.
Проходя мимо них, Монея еще больше замедлила шаг, внимательно оглядела всех по очереди и особенно пристально Тима. Улыбнулась ему, словно старому знакомому. И двинулась дальше.
