Предчувствие его не обмануло. Дрожащая от испуга владелица комнат, одетая в несвежий китайский халат с драконами, повела Медянникова на третий этаж. Войдя в коридор, Медянников одного городового оставил у лестницы, второго у двери, велев всех выбегающих оттуда хватать и не пущать.
Сам он, поставив Батько с револьвером наготове за собой, пошептал на ухо владелице, и та поднесла руку к двери. Поскольку рука дрожала крупной дрожью, то стук в дверь вышел замечательно правдоподобным — дробным и нетерпеливым.
— Владимир Семенович… — проблеяла владелица. — Владимир Семенович!
Дверь отворилась, и на пороге возник заспанный Топаз в домашнем халате. В коридоре было темновато, поэтому гостей он сразу не распознал.
— О! — не скрывая радости, вскричал Медянников. — Топаз! А мы к тебе в гости. Не ждал, голубчик?
Агеев попытался захлопнуть дверь, но тщетно. Медянников уже вставил в щель свою богатырскую ногу. Топаз исчез внутри комнаты, за ним кинулись Медянников и Батько.
Послышался шум падающей мебели, истошный женский визг, звуки оплеух и зуботычин. Хозяйка застыла столбом и только быстро–быстро крестилась, думая об убытках, которых с каждой секундой становилось все больше и больше.
Из других комнат высунулись несколько колоритных физиономий каторжного пошиба, но, увидев городовых, быстро спрятались. Медянников и Батько вывели Топаза, руки которого были связаны кожаными вязками. Из носа Топаза обильно шла кровь.
Медянников на ходу преподавал ему уроки гостеприимства:
— Плохо ты, браток, старых друзей встречаешь!
— Отпусти, Евграфий Петрович… Чистый я, — сипел Топаз.
— Яко невинный агнец. Давай–давай! Ишь, барин…
— За что, Евграфий Петрович? Христом Богом, невиноватый я, — не сдавался Топаз. Он все еще надеялся, что случайно попал в облаву.
Но эти слабые надежды были сразу разбиты Медянниковым:
— Визитки по аптекам раздает. Давно ль ты стал Агеевым, Топаз?
— Заложил кто? — дернулся Топаз.
— А то! Дурак, а не повезло.
— Убью гада!
Топаз обмяк в руках городовых. Медянников с интересом наклонился к нему и заботливо вытер тряпочкой кровь с лица:
— Которого?
Но Топаз промолчал. Медянников спрятал за пазуху револьвер.
— Батько! Головой отвечаешь! В участок его! — и двинул Топаза по спине. — Пошел ровно, скотина! Мужик в аптеке помер! Теперь кровь на тебе, душегубец.
— Врешь! Врешь, Петрович! Я не убивал! Не убивал я! — распаляясь, кричал на весь дом Топаз, отчего хозяйка совсем потеряла голову и стала крестить все комнаты, заново освящая свое доходное, но испоганенное чьей‑то смертью место.
ГЛАВА 4
ПОБЕГ ТОПАЗА
Сергей Эрастович Зволянский, директор Департамента полиции, откинувшись в кресло, в упор смотрел на следователя Путиловского. Тот, однако, под строгим взглядом начальства ничуть не тушевался, а, сидя с прямой спиной на стуле, так же спокойно смотрел в глаза Сергею Эрастовичу. Это вызывало у начальства вполне понятное раздражение. Начальство можно и должно «есть глазами», но тогда подчиненное лицо обязано выражать плохо скрываемую радость и немедленную готовность к действию при виде лица начальствующего. Ни того, ни другого при внимательном рассмотрении на подчиненном лице Путиловского обнаружено не было.
Списав такое поведение на пагубное влияние новогодних праздников (а у Сергея Эрастовича со вчерашнего головка слегка потрескивала), Зволянский отвел строгий взгляд и попытался охватить ситуацию с разбоем в аптеке г–на Певзнера в целом… но не охватил.
— Итак… — поморщился Зволянский. — Подозреваемый Викентьев Алексей. Кто таков?
— Недоучившийся студент–химик Политехнического института. С квартиры, не заплатив, исчез с вещами позавчера рано утром.
— Ищите, — дал ценное указание директор. — Вы поймите ситуацию! Сам великий князь Сергей Александрович только что телефонировал по этому делу! Он после завтрака гулял мимо аптеки и содрогнулся от того, что происходит в центре столицы. Велел докладывать каждый день о результатах расследования. А ежели что — так государю наябедничает! Черт его угораздил гулять! У меня, говорит, в белокаменной такого и в страшном сне не увидишь!
— А Ходынка? — не удержался и съязвил Путиловский.
Зволянский благодарно улыбнулся ему в ответ.
— Мда–с, соломинка в глазу… Теперь о вашем докладе, — он положил пухлую ладонь на зеленую папку. — Я тут ознакомился, правда выборочно. Докладу будет дан ход. Министр очень встревожен участившимися взрывами в столице. Что вы скажете об этом?
— Судя по характеру и местам взрывов, кто‑то поставил производство динамита на почти промышленную основу. Утечки с военных складов невозможны. Мы проверяли. Это хорошо подготовленные любители. И они уже торгуют своими бомбами.
— Кто покупатели? — нахмурился директор.
«Все‑таки дерзок…$1 — подумал он.
— Бандиты. Взломщики. Возможно расширение применения. Для целей политических.
— Прошу не оставлять без внимания ни одного случая применения динамита. О каждом докладывать мне лично. Где они его делают? Как? Откуда материалы?
Голова трещала все сильнее, и все более раздражался начальник.
— Пока не осведомлен. — Путиловский был искренен, хотя мог слукавить неоднократно.
— Плохо, — радостно поймал подчиненного в ловушку Зволянский.
— Так точно. — Путиловский встал со стула. — Разрешите идти?
— Ступайте.
И только теперь Зволянский увидел на лице Путиловского радость. «А все‑таки он неплохой следователь…$1 — подумал Сергей Эрастович и ошибся: радость на лице Путиловского была вызвана расставанием с начальством, а не осознанием того, как должно «есть глазами» оное.
Вернувшись в кабинет и выпив стакан крепчайшего чая с лимоном, Путиловский окончательно пришел в рабочее расположение духа и попросил Медянникова в самые короткие сроки доставить на допрос подследственного, мещанина Ярославской губернии Тетерева Илью Степановича, известного в криминальном мире под кличкой «Топаз». Такую кличку Тетерев получил за прозрачные, желтоватого цвета глаза.
Медянников кликнул Батько, отдал приказание и показал на всякий случай кулак. При виде кулака Батько радостно ощерился: Медянникова он обожал прямо‑таки сыновней любовью. А Медянников вернулся в кабинет доложить о проделанной работе по опросу дворников и показать любопытное письмо, пришедшее сегодня на деревню дедушке.
В письме неизвестный аноним, скрывавшийся под именем Иван Ивановича, предлагал свои услуги по взаимовыгодному сотрудничеству. Таких писем за месяц иногда приходили десятки. Почему‑то многие россияне считали, что сотрудничество с полицией вещь легкая, в быту необременительная и должна давать мгновенный хороший приработок. Сиди себе и пиши донесения о разговорах промеж своих приятелей, которые никому не интересны, в том числе и полиции.
