Капитан подал знак сопровождающим: на месте. Сам отправился дальше и спустя минуту уже находился в гуще нарушителей.
– Вы пересекли границу Союза Советских Социалистических Республик! – ровным голосом объявил Стрельцов. – Немедленно покиньте нашу территорию! В противном случае мы будем вынуждены принять меры!
По ухмылке старшего можно было догадаться – тот его понимает. Молодчик переглянулся с товарищами, бросил что-то непереводимое. Китайцы засмеялись – ох, уж эти русские со своей старой песней.
Стрельцов покосился через плечо. Буевич и Дубровин отстали на несколько метров – напряженные, готовые среагировать. Автоматчики в полушубках рассыпались сзади в пятидесяти метрах, неторопливо приближались. Какого черта? Он же сказал держать дистанцию!
Китайцы стали пятиться, выкрикивать оскорбления. Неприятный тип с глазами-щелочками и оспинами на щеках гримасничал, как шут, помогая себе растопыренными пальцами. Они отошли метров на пятнадцать и снова встали. Словно издевались.
Группа шла за ними, и в какой-то миг Стрельцов сообразил, что они уже на западе от острова, справа – высокий берег с деревьями и сложным рельефом, коса на юго-западной оконечности остается за спиной. Их уже не видят с БТРа, не видят и люди Орехова, подошедшие к острову с южной стороны. «Заманивают? – мелькнула тревожная мысль. – Но зачем?»
И снова вокруг одни китайцы. Они неприкаянно болтались, нервно хихикали. Стрельцов посмотрел зачем-то на часы. Несколько минут двенадцатого. И вдруг старший поднял вверх правую руку, сдавленно выкрикнул короткую фразу. Подчиненные застыли на мгновение – и всей толпой пустились бегом к своему берегу! Несколько секунд – и они уже откатились на приличную дистанцию.
А берег острова вдруг ожил, зашевелились фигуры, ударили ручные пулеметы! Китайцы молчали до последнего, заманивая пограничников в ловушку. Еще до рассвета большая группа солдат НОАК переправилась в режиме полной тишины на остров, окопалась за высоким валом на западном берегу. Китайцы лежали на соломенных циновках, терпели холод, ждали…
Все произошло мгновенно, никто не успел среагировать. Бешенство обуяло капитана Стрельцова, он понял, что сейчас произойдет. Страха смерти не было – гнев, обида, что их заманили в засаду. Он начал судорожно расстегивать кобуру, но град свинца уже сметал все на своем пути!
Жгучая боль в груди – не продохнуть, два неровных шага… Он повалился навзничь, раскинув руки. И уже не видел, как корчится, схватившись за живот, оперативник Буевич, оседая на землю; как кричит благим матом сержант Дубровин, стряхивает с плеча автомат, передергивает затвор. Даже раненный в бедро, упав на колено, он пытался направить «АК» на врагов, нажать на спусковой крючок. Пули порвали полушубок, опрокинули сержанта на лед.
Фотограф Петровский до последнего момента вел съемку кинокамерой. Оторвался от видоискателя лишь в тот момент, когда разра-зилась стрельба. Взгляд заметался, он отпрянул. Очередь пропорола оператора. Он даже не понял, что произошло, смерть была мгновенной. Петровский повалился ничком, закрыв своим телом фотоаппарат, облаченный в футляр. Включенная кинокамера выскользнула из руки, запрыгала по льду.
Автоматчики из первого взвода падали как подкошенные. Мучительно стонали раненые. Двое успели открыть ответный огонь, но все пули прошли выше, по деревьям, а бойцы уже корчились, сраженные свинцом…
Практически одновременно стрельба разгорелась и в глубине острова, еще где-то. Подвергся минометному обстрелу оставшийся на льду БТР. Гулко рвались мины, проделывая дыры во льду. Одна из мин повредила колеса, осколки другой вывели из строя пулемет. Члены экипажа спешным порядком покидали машину, забирая с собой стрелковое оружие. Минный обстрел продолжался, горстке бойцов пришлось пятиться – навстречу бегущим от советского берега людям Покровского. Они так и не дождались отремонтированного грузовика…
А к западу от острова стрельба оборвалась. На льду лежали десять тел. Поднимались китайские солдаты в маскхалатах, которым давно надоело лежать в снегу, спускались к реке, выставив автоматы Калашникова, изготовленные по лицензии в Китае, и самозарядные карабины Симонова с примкнутыми штыками.
Вышли человек десять, остальные остались на острове, в глубине которого не стихала стрельба. Китайцы нервно скалились, подталкивали друг друга локтями, словно подбадривали. Офицер с пистолетом подошел первым, остановился у тела капитана Стрельцова. Иван Терентьевич еще подавал признаки жизни. Он сглатывал, дрожал кадык, капитан пытался приоткрыть слипшиеся глаза. Офицер выбросил руку с пистолетом и произвел два выстрела. Тело дернулось, затихло.
Солдаты осмелели, подошли ближе. Один из них нагнулся, подобрал кинокамеру, выпавшую из руки Петровского, что-то крикнул, бросил аппарат офицеру. Тот ощерился в ответ, повесил камеру на плечо. И чуть не проворонил! Один из автоматчиков был еще жив, несмотря на простреленный живот. У него дрожало лицо, напряглась вена на виске, боец тянулся к автомату. Ему удалось поднять оружие, в этот момент с испуганным воплем подбежал китаец и выбил ногой автомат. Пограничник разочарованно застонал, откинул голову. Взбешенный нарушитель вскинул карабин и штыком пробил глазницу. На этом не остановился, выдернул окровавленный штык, ударил еще раз, стал кричать, снова бил, входя в исступление. И словно сигнал подал – остальные тоже набросились уродовать тела, стреляли в лица, били штыками, визжали от восторга, уверовав в свою безнаказанность…
Группа лейтенанта Орехова достигла южной оконечности острова в 10.55 утра. Стрельба на западе еще не началась, все было спокойно. Их было 13 человек – один офицер, сержант Сычев, одиннадцать автоматчиков из 1-го и 4-го взводов. В наличии – стрелковое оружие, по одному запасному магазину к «АК-47». Ни гранат, ни пулемета – не собирались же воевать! Оттеснить нарушителей с острова – уговорами либо кулаками, освободить советскую землю от чужаков.
Отделение рассыпалось в цепь, солдаты выбирались на обрывистый берег. Падали комья глины, тащилась осыпь. Группа китайцев находилась в глубине острова – там, где не было растительности. Они держались кучкой, обнаружив на острове советских пограничников, пришли в движение, послышались крики. Кто-то размахивал рукой – как бы приветствуя своих «братьев». У китайев были автоматы, но они пока висели за спинами.
– Бойцы, рассыпаться! – дал приказ лейтенант Орехов и даже пошутил: – Больше, чем по двое, не собираться!
– Товарищ лейтенант, чего они там стоят? – выкрикнул Филипчук, высовываясь из-за камня. – Чего хотят-то?
– По шее хотят, – проворчал Бабаев. – Сейчас организуем, за нами не заржавеет.
Китайцы смеялись, тыкали в них пальцами – словно говорили: что вы там спрятались? Выходите на открытое место, поговорим! Пограничники притаились в складках местности, хмуро следили за происходящим.
– Товарищ лейтенант, тут что-то не так, – задумчиво подметил Сычев. – Не могу понять, в чем дело… Но что-то не так.
– Ты это каким местом чувствуешь, Антоха? – поинтересовался Терехов.
