– Да всеми, – огрызнулся сержант. – Нюх у меня на эту публику, тут что-то явно не в порядке. Товарищ лейтенант, не выманивают ли нас на открытое место?
– Зачем им нас выманивать? – буркнул лейтенант. – Мы и не прячемся. В общем, отставить разговорчики, малым ходом вперед, прогоним их к чертовой матери! Оружие приготовить, но не стрелять! Пошли, служивые, пошли…
Пограничники покидали укрытия, пролезали через редкий кустарник, выходили на открытое пространство. Местность была сложная – бугры, канавы, охапки высохшей травы под ногами. Ноги проваливались. Снега было мало – только на низменных участках, откуда он не выдувался ветром. Бойцы перешагивали трещины в земле, перепрыгивали покатые канавы. Китайцы лыбились, приглашали жестами, как-то ненавязчиво стали отходить – сначала поодиночке, потом потянулись всей кучкой.
– Товарищ лейтенант, они нас точно выманивают на открытое место, – предостерег Сычев. – Может, не надо, товарищ лейтенант? Они и так уходят…
Группа из двадцати китайцев остановилась – они с улыбками смотрели на пограничников, делали знаки.
– Да давайте их накроем и отлупим, чтобы неповадно было! – в сердцах воскликнул Лузин. – Чего они издеваются над нами?
– Эй, граждане Китая! – лейтенант Орехов поднял руку. – Немедленно покиньте территорию СССР, иначе будете привлечены за нарушение государственной границы!
Один из китайцев начал что-то частить – очевидно, переводил, остальные попадали со смеха. Орехов вспыхнул.
– Товарищ лейтенант, там! – воскликнул Сычев, вытягивая руку влево. – Смотрите, на западном берегу, там кто-то есть!
Там был не «кто-то», а целая масса военнослужащих НОАК, пробравшихся на остров перед рассветом! Часть из них контролировала группу Стрельцова, другие отслеживали перемещения пограничников на острове. Стрельба на западе разразилась внезапно – просто гром небесный! Стреляли не сюда, а по людям капитана Стрельцова. Бойцы пришли в замешательство, кто-то присел от неожиданности, кто-то распластался, пополз за ближайшее укрытие. Не сразу сообразишь, что стреляют не по ним!
– Товарищ лейтенант, там же группа начальника заставы! – взвыл сообразительный Бабаев. – Это их обстреливают!
«Гром небесный» не прекращался, грохот пулеметов перекрывал автоматные очереди. Группа из китайцев, что была перед глазами, вдруг как-то рассосалась – одни бежали к кустам, другие сползали в канавы. Эта публика уже никого не интересовала.
– Вперед! – гаркнул Орехов, рукой показывая направление. – На запад!
– Товарищ лейтенант, не надо, они там, в кустах! – закричал Сычев. – Сейчас стрелять начнут!
Град свинца прошил открытое пространство острова. Теперь стреляли по отряду Орехова! Солдаты метались, пойманные в ловушку. Китайцы, лежащие в укрытиях на своих циновках, самозабвенно изводили боезапас. Взорвались несколько гранат. Люди корчились в дыму, разбегались, ныряли в ближайшие укрытия. Несколько человек лежали неподвижно в растерзанных осколками полушубках.
– Товарищ лейтенант, Малашенко и Синявина убили! – кричал боец, оглушенный разрывом. – Сагалаев тяжело ранен!
– Нет больше вашего лейтенанта… – в канаву скатился перемазанный сержант – страшный, с горящими глазами. – Гранатой накрыло, всего порубило осколками, вот же мать твою… Эй, кто остался, все сюда! – взревел Сычев, перекрывая беспорядочную пальбу.
Канава была относительно удобной. Накрыть могла лишь мина или граната. Здесь распластались Бабаев с Локтионовым, два бойца из первого взвода – Квашнин и Коноплев.
Сержант высунулся и тут же покатился обратно – половина магазина, выпущенная китайцем, перепахала землю лучше плуга. Округа взрывалась и сотрясалась. От дыма щипало глаза. Бойцы надрывно кашляли, рвало Коноплева. Высунуться было невозможно. Стреляли с двух сторон – с запада и с севера. Кто-то полз, сипло дыша. В канаву скатился ефрейтор Терехов, бледный, как привидение, потом приподнялся, втащил за ворот бойца в разодранном полушубке. Тот оставлял за собой кровавую дорожку – съехал на дно канавы, застыл с распахнутыми глазами.
– Сержант, Сагалаева ранили… – прокашлял Терехов.
– Убили его, Серега, убили… – с отчаянием вымолвил Квашнин, припадая к телу. – Умер он, не видишь? Ты бы сам прожил с такой дыркой в голове? Мать честная, что же это творится… – он застонал, обнял автомат. – Мужики, что происходит? Эти китаезы совсем офонарели…
– Не высовываться, ждем… – хрипел Сычев. – Как будет тихо, попытаемся вырваться…
– Где наши-то? – с отчаянием выдавил Локтионов. – Где подкрепление, почему не идут?
– Наши в бой вступили! – прокричал контуженный Бабаев. – Слышите пальбу с реки? А БТР не может ответить – они его подбили, суки, я видел, как из него дым валил…
Стрельба не утихала. Кто-то бежал в дыму, плевался. Лузин не добежал – несколько пуль попали в спину, он вскрикнул, повалился ничком. Поднялся Филипчук, он находился в соседней канаве. Шапку потерял, ремень с подсумком тоже, но автомат остался при нем. Он пробежал несколько шагов с перекошенным лицом, из простреленного плеча сочилась кровь, но он не замечал.
Не добрался до канавы, повернул к неприятелю охваченное яростью лицо, упал на колено, стал стрелять длинными очередями. Злобно засмеялся, похоже, в кого-то попал. Все, кто находились в канаве, вразнобой завопили: «Сюда, Терехов!» Но тот не успел даже встать – пули опрокинули солдата на спину, он застыл, уставившись в небо, по губам стекала струйка крови…
Остальные, не сговариваясь, полезли на косогор. На своей же земле! Смерть проклятым маоистам! С севера, с юга уже давил неприятель – фигурки китайских солдат перебегали в дыму, стреляли, бросали гранаты, которые пока рвались с недолетом.
Уцелевшие пограничники открыли огонь. Два китайца, бегущие первыми, клюнули носом и больше уже не встали. Остальные рассыпались, пошли перебежками. Разрывы ручных гранат ложились все ближе, уже ощущались ударные волны.
– Экономить патроны… – хрипел сержант. – Стрелять одиночными…
Противник наседал. С севера тоже доносились выстрелы. Поднялись несколько неприятельских солдат, рванулись вперед. Один покатился, брызгая кровью из простреленной головы. Другой завертелся, как юла, раненный в обе ноги. Ядовито засмеялся Бабаев – словно талантливый фотограф, он подловил нужный момент. Остальные залегли, стали напропалую палить.
– К реке уходить надо! – кричал Сычев. – К реке, мужики, там наши поддержат!
Дружно высунулись, окатили противника свинцом. Квашнин помчался первым – и охнул, закачался, схватился за простреленную грудь. Повернул к товарищам налившееся болью лицо, рухнул плашмя.
– Федька, не вздумай! Федька, какого хрена?! – дурным голосом заорал Коноплев, всколыхнулся, чтобы бежать, спасать товарища. Метнулся Терехов, успел схватить его за ноги, тот ударился оземь лицом, сполз обратно.
Стреляли с юга – группа солдат противника прошла кустами по южной стороне острова, отрезала путь к отступлению. Но что-то на реке уже происходило – разгоралась серьезная перестрелка. Похоже, еще одна группа пограничников пыталась пробиться с заставы на выручку своим. Но все это было тщетно, противник во много раз превосходил пограничников. Однако им удалось отвлечь внимание китайских солдат.
