– Разве? – удивился боец. – А мне кажется, я шепотом разговариваю… Товарищ капитан, нешто выбрались?
– Рано праздновать! – крикнул Бубенцов. – Не расслабляться! Шмаков, дойдем до мыса – и в Нижнюю Масловку! Должны дотянуть!
За спиной остался западный берег Атаманского. Там лежали тела в светлых полушубках. Заскребла неприятная мысль: не капитан ли это Стрельцов?
Данные о пропаже двух групп Бубенцов получил еще у себя в «Куликовских сопках». Времени не было поворачивать и проверять. Мертвым уже не поможешь – о живых надо думать.
Они еще не вышли из-под обстрела, сзади рвались снаряды. Китайские артиллеристы с вершины холма методично долбили им вдогонку.
Снова открывалось русло реки между островом и советским берегом. Фигурки на льду, покореженная техника. Наискосок, со стороны поселка, к острову направлялись сани, запряженные лошадью. За ними – еще одни. Мужики в фуфайках стегали лошадей. Местные жители спешили на помощь военным.
– Командир, там наши раненые! – крикнул Шмаков. – Смотрите! Давайте заберем!
Бубенцов плохо видел. Он слез со своего места, добрался на негнущихся ногах до люка, высунулся из поврежденной башни. По курсу, немного левее, корчились на льду два человека. Судя по форме – пограничники. Здоровый боец сопровождал в санчасть раненого, рядом с ними взорвалась мина – воронка во льду это подтверждала. Передвигаться бойцы не могли – у обоих были перебиты ноги.
Один из раненых пытался подняться, призывно махал рукой. БТР сменил курс, остановился неподалеку. Бубенцов скатился с брони, как с горки, побежал к пострадавшим.
– Товарищ капитан, мы свои, с Нижней Масловки… – давясь кровью, выговорил боец. – Я рядовой Мухин, он – рядовой Сенченко… У него плечо перебито, но вроде шел. Была машина, забрала раненых, но ушла, тут его и подстрелили – так не вовремя… Лейтенант Котов приказал доставить к нам… А тут эта мина, будь она неладна… У меня осколок в бедре, Сенченко обе голени перебило…
На второго бойца было страшно смотреть. Он только с виду находился в сознании, метался в бреду, истекал кровью.
– Трое – ко мне! – приказал Бубенцов.
Распахнулась крышка десантного люка, оттуда выбрались Ермаш, Денисенко и рядовой Гогуля. Последнему из БТР передали скрученный кусок брезентовой ткани. Поспешили к раненым. Денисенко расстелил брезент, соорудив приемлемые носилки. Рядового Сенченко осторожно переложили – он хрипел, закатывались глаза.
– Терпи, боец, терпи, – приговаривал Ермаш. – Бог терпел и нам велел.
– Ничего он мне не велел… – стонал Сенченко. – Мужики, бросьте, не мучайте…
И в этот момент очередной снаряд с китайской стороны пробил броню боевой машины!
Взрыв произошел внутри. БТР буквально раскололся, оторвалась башня. Столб дыма и огня взметнулся в воздух. Большая часть осколков разлетелась внутри, превратив машину в бесформенную груду металла, но от взрывной волны досталось всем.
Людей повалило. Жар был нестерпимым. В первые мгновения никто не соображал, лежали, схватившись за головы. Мозги не работали, тела не слушались.
Капитан Бубенцов поднялся первым, ноги не держали. В голове носились круги и стреляли молнии. Он недоверчиво посмотрел на то, что осталось от его БТРа. Обернулся. Те, кто вышел из машины забрать раненых, были целы, только сильно контужены. Они уже шевелились. Денисенко с постной миной выбивал звон из ушей. Стонали раненые.
И вдруг дошло! Засуетились, закричали, бросились к горящей машине. Там остались три пограничника и механик-водитель Шмаков! Но подойти к БТРу было невозможно – всю машину охватило пламя, она источала нестерпимый жар. Не могли выжить люди в этом аду. И все же бойцы метались вокруг, ждали, пока пламя уймется. Потом попытались пролезть внутрь. Жилистому Гогуле удалось это сделать, он пробыл внутри всего лишь несколько секунд, потом выбрался с обожженными руками, покачал головой, его вырвало…
Цена локальной победы оказалась предельно высокой. Китайские артиллеристы прекратили огонь – не гоняться же с пушкой за каждым выжившим.
Бубенцов прохрипел:
– Подбираем раненых, уходим…
Смысла идти к Атаманскому не было – они свое дело сделали, теперь вояки из них были неважные. Тем более что подходили подкрепления.
По льду к острову направлялся грузовик для перевозки личного состава, подошел еще один БТР с «Куликовских сопок».
Но удача все же улыбнулась. Одна из повозок, установленная на санях, сменила направление, лошадка засеменила к ним. Минуту назад она отошла от острова. Сил стоять уже не было, капитан Бубенцов опустился на колени. Остальные упали, где стояли. Сани затормозили в нескольких шагах. Повозка была пустой. Спрыгнул возница – щупленький мужичок в рваном треухе.
– Товарищ, вы кто и куда? – пробормотал Бубенцов.
– Княжин моя фамилия, – сообщил мужичок, – Николай Петрович Княжин, с Нижней Масловки, механиком тружусь, помогаем нашей армии, как можем… Транспорта не хватает, загрузился цинками с патронами и ребятушкам повез… Многие наши сейчас так делают. А раненых уже увезли до меня, вот и пришлось порожняком возвращаться. Новую партию загружу, и опять на Атаманский…
– Как там, Николай Петрович?
– Да вроде лучше стало… – мужик испуганно смотрел на догорающий БТР. – Китайцев много, но и наших больше стало, с других застав подходят… Несколько атак уже отбили, сейчас там техника, скоро выдавливать супостатов начнут…
– Вот и хорошо… Принимай попутный груз, Николай Петрович. Двое раненых – это с вашей заставы. Довезешь, куда следует, там помогут разгрузить! А мы сами пешком добредем…
Раненых перенесли в сани. Мужик махнул на прощание, стегнул кобылу. Пограничники смотрели, как лошадка грузно бежит по льду, а сани виляют из стороны в сторону. Потом забросили автоматы за спину, пошли к советскому берегу.
На острове шел бой. Ни одна из враждующих сторон не собиралась отступать. С грузовика метрах в шестистах к востоку высаживались пограничники в маскхалатах. Гремели взрывы, яростно грохотал крупнокалиберный пулемет.
Капитан Бубенцов остановился, устремил угрюмый взор на остров. Потом вздохнул, поправил сползающую на бедро кобуру и зашагал на восток. Пограничники недоуменно переглянулись.
– Товарищ капитан, вы далеко?
– Воевать пойду, – бросил через плечо Бубенцов. – А вы как знаете, ребята. Приказывать не буду, предоставляю право выбора. Вы свой вклад в это дело уже внесли.
– Подождите, товарищ капитан, я с вами! – Денисенко засеменил за капитаном. Остальные немного поколебались и тоже выбрали войну…
Яростный бой на границе шел уже два часа. Враг еще не был деморализован, но уже утратил боевой задор. Потери китайцев в несколько раз превышали потери пограничников, но на нехватку живой силы Народно-освободительная армия Китая никогда не жаловалась. Полуголодные, полураздетые, подогретые пропагандой, они рвались в бой, не считаясь с потерями.
