Защитников острова заменили свежими подразделениями. Павел жадно курил, раздал остатки сигарет солдатам – пусть поправят здоровье, заслужили. Не верилось, что это было на самом деле, что погибло столько замечательных ребят.
То, что сам остался жив, в голове пока не откладывалось. Бойцы вставали бледные, напряженные, разминали кости. Многие оставались лежать – им уже никогда не подняться.
Подходили БТРы, с них спрыгивали стрелки с автоматами, шли на остров. Прибыла похоронная команда – «специальные» люди прочесывали остров, выискивали погибших советских солдат. Их было меньше, чем китайцев, но каждая находка разрывала душу. Многие тела приходилось вытаскивать из-под мертвых врагов.
Из грузовика выгружали станковый гранатомет, вытаскивали цинки с выстрелами. Пережившие несколько атак пограничники молча курили, наблюдали за царящей на острове суетой. Их никто не трогал, на них посматривали уважительно. В строю осталось около двадцати бойцов. Раненых увезли, погибших выкладывали на лед – соответствующий автотранспорт еще не подошел.
– Неужели на этом не закончится? – хрипло проговорил сержант Покровский, наблюдая за действиями военных. – Снова пойдут? Еще не поняли, что не отдадим? Костьми ляжем, но не отдадим…
Остальные подавленно молчали.
– Вы молодец, лейтенант, вели себя грамотно и достойно, снимаю шапку, как говорится… – устало заметил капитан Бубенцов, сползая с обрыва. Именно его подчиненные сейчас защищали остров. – Даже не верится, что вы недавний выпускник училища. Молодец, – повторил он. – Я буду ходатайствовать перед начальством о представлении вас к награде. Вы сделали все, чтобы минимизировать потери и защитить нашу территорию.
– Вы тоже не промах, товарищ капитан, – улыбнулся Павел. – Провели на одном БТРе такой эффективный рейд по тылам противника – это дорогого стоит. Именно благодаря вам они утратили наступательный порыв.
Снова молчали, прислушиваясь к тишине за северными пределами острова. Китайцам ничто не мешало начать новый обстрел – артиллерии на сопках хватало. Но, видно, понимали, что ответный огонь просто снесет эти окаянные сопки. А живой силы они и так положили немало, нужно время, чтобы оправиться и компенсировать потери.
– Эй, военные, не накурились еще? – прикрикнули с реки. – Вам что, особое приглашение надо? Добро пожаловать на броню – на заставу поедем!
Пограничники спустились с обрыва, выбрались на лед – опустошенные, серые от усталости и потрясения, подсаживали друг друга на броню…
Только через несколько часов командование в полной мере оценило масштабы случившегося. Мы потеряли несколько единиц бронетехники и автотранспорта, погибли тридцать семь человек, включая трех офицеров – командира заставы Стрельцова, оперативника Буевича и лейтенанта Орехова, командира первого взвода.
Замполит Писарев был уже на заставе – бледный, усиленно пытался сохранить самообладание. Вертолетом из Умана прибыл начальник пограничного отряда полковник Леонидов Дмитрий Владимирович – рослый мужчина средних лет с умным въедливым взглядом. Стал на месте вникать в обстановку, временно назначил старшего лейтенанта Писарева командовать заставой.
В первую очередь сообщил личному составу, что мотоманевренная группа пограничного отряда под командованием майора Яшина уже в пути, к вечеру прибудет на место. Это десять БТР-60ПБ с полным комплектом вооружения и рота хорошо обученных мотострелков.
– Остров не отдадим, не сомневайтесь, – лаконично подытожил Леонидов. – Личный состав заставы скоро пополнится – прибудут новые ребята.
Раненых насчитали не меньше тридцати. Позади заставы, на границе поселка, уже разворачивался военно-полевой госпиталь. Прибыл персонал, завозили оборудование, включая генераторы и тепловые пушки для обогрева помещений. Под нужды госпиталя отвели пустующие складские помещения. Двое раненых умерли от потери крови – их не успели прооперировать. «Мы ничего не могли сделать, товарищи, медицина бессильна перед смертью», – скупо прокомментировал военный врач, отводя глаза.
В ходе инцидента пострадали несколько местных жителей – управляли санями, вывозя раненых, и подставились под осколки разорвавшейся мины.
В 17.00 китайцам разрешили забрать с острова своих погибших. Прибыли похоронные команды. Китайцы расстегивали бушлаты, поднимали руки, демонстрируя, что они без оружия. С ненавистью косились на вооруженных пограничников, следящих за каждым их шагом, цедили ругательства. «А ну, молчать, твари, – не выдержал кто-то из бойцов, – если не хотите, чтобы трупов стало больше!» Команды работали до темноты – таскали тела через протоку.
Над островом зависла едкая смрадная вонь. Погибших пограничников свозили на заставу – приняли решение похоронить здесь тех, кто проходил службу в Нижней Масловке.
Под телом мертвого фотографа Петровского обнаружили уцелевший фотоаппарат – его не нашли китайцы, когда глумились над убитыми. Неплохая находка, многие видели, что фотограф постоянно снимал. И даже в тот момент, когда над ним нависла смертельная угроза, продолжал вести съемку. «Теперь весь мир увидит, – злорадно бурчал под нос старший лейтенант Писарев. – Пусть даже не заикаются, что это была советская провокация».
Вышедших из боя плотно накормили и отправили отдыхать. За воротами части толпились гражданские – обитатели военного городка, жители поселка. Новости и слухи распространялись мгновенно. Билась в рыданиях женщина, ее успокаивали. Растрепанная Настя бросилась на шею, завыла, давилась слезами.
– Пашенька, родной… – она прижималась к нему, ни за что не хотела отпускать. – Мне уже сказали, что ты жив… Господи, ты не ранен? – она отстранилась, стала его ощупывать.
– Настюха, щекотно, – отбивался он, выжимая из себя подобие улыбки. – Цел я, неужели не видишь?
Он действительно был цел, даже не верилось. Несколько раз засыпало землей, замораживал и размораживал конечности. Все пули и осколки пролетали мимо, разили других, хотя он ни за кого не прятался. А сделал бы такое, умер бы от стыда! Весь ущерб – рассеченная кожа на виске под волосами – неудачно приземлился на остроконечную корягу, когда увиливал от очереди китайского автоматчика.
Настя стащила с него шапку, ахнула, стала ощупывать голову.
– У тебя ранение… Кровь запеклась… Боже правый, почему ты не обратился за медицинской помощью, горе мое горькое?
Ага, пушечное ранение в голову… Просто шапку не снимал, даже не знал, что там кровь идет. О чем она? Это же полная чепуха! Настя потащила его домой, и он невольно подивился – хрупкая, но целеустремленная женщина обладает мощной тягловой силой!
Это был непростой вечер. Она плакала, умоляла бросить воинскую службу, потом успокаивалась, затем опять разражалась плачем. Он терпеливо слушал, вымученно улыбался. Просвещали мудрые люди: работа над отношениями – тяжелый и неблагодарный труд. Особенно когда это касается жен младшего и среднего офицерского состава.
Она успокоилась только вечером.
